а) производство и труд являются центральными видами деятельности в обществе, поэтому экономика для общества имеет первейшее значение;
б) труд-всеобщая мера ценности товаров, поэтому все виды труда, с социальной точки зрения, равнозначны;
в) социальная структура общества зависит от его экономических отношений;
г) природа действия человека в экономической сфере — утилитарнорациональная, рациональный «эгоизм» является ведущим принципом экономических отношений людей;
д) экономика представляет собой самостоятельную сферу деятельности общества, она существует без вмешательства государства в экономические действия частных лиц, единственным принципом ее регуляции выступает свобода приложения труда и капитала.
Человек, как и все другие живые существа — часть природы и продукт природной, биологической эволюции. Антропологи проследили биологическую эволюцию Homo sapiens от высших приматов до современного человека. Питекантропы, австралопитеки, синантропы, неандертальцы, кроманьонцы составляют отдельные этапы этой эволюции, которая наглядно демонстрирует развитие человека как биологического вида, увеличение объема его головного мозга, изменение - конечностей и всей его природной конституции.Как и всякое живое существо, человек является своеобразной метаболической системой, существующей за счет обмена веществ с окружающей средой. Он дышит, потребляет различные природные продукты, существует как биологическое тело в пределах определенных физико-химических, органических и других условий окружающей среды. Как природное, биологическое существо, человек рождается, растет, взрослеет, стареет и умирает.Человеку, как и животному, свойственны инстинкты, жизненные (витальные) потребности. Существуют также и биологически запрограммированные протосоциальные (досоциальные) схемы поведения человека как специфического биологического вида. Биологические детерминанты (факторы, определяющие существование и развитие) определяются набором генов у человека, балансом вырабатываемых гормонов, обменом веществ и другими биологическими факторами. Все это характеризует человека как биологическое существо, определяет его биологическую природу. Но вместе с этим он отличается от любого животного и прежде всего следующими чертами:
-производит свою собственную окружающую среду (жилище, одежду, орудия труда), а животное не производит, только использует то, что есть в наличии;
-изменяет окружающий мир не только по мерке своей утилитарной потребности, но и по законам познания этого мира, равно как и по законам нравственности и красоты, животное же может изменять свой мир только по потребности своего вида;
-может действовать не только по потребности, но и сообразно свободе своей воли и фантазии, действие животного же ориентируется исключительно на удовлетворение физической потребности (голод, инстинкт продолжения рода, групповые, видовые инстинкты и т.п.);
-способен действовать универсально, животное же лишь применительно к конкретным обстоятельствам;
-свою жизнедеятельность делает предметом (осмысленно к ней относится, целенаправленно изменяет, планирует), животное же тождественно своей жизнедеятельности и не отличает ее от себя.
Вышеуказанные отличия человека от животного характеризуют его природу; она, будучи биологической, не заключается в одной лишь природной жизнедеятельности человека. Он как бы выходит за пределы своей биологической природы и способен на такие действия, которые не приносят ему никакой пользы, ему свойственен альтруизм, он различает добро и зло, справедливость и несправедливость, способен к самопожертвованию и к постановке таких вопросов, как “Кто я?”, “Для чего я живу?”, “Что я должен делать?” и др. Человек — не только природное, но и общественное существо, живущее в особом мире — в обществе, которое социализирует человека. Он рождается с набором биологических черт, присущих ему как некоторому биологическому виду. Человеком же разумным становится под действием общества. Он научается языку, воспринимает общественные нормы поведения, пропитывается общественно значимыми ценностями, регулирующими общественные отношения, выполняет определенные общественные функции и играет специфически социальные роли. Все его природные задатки и чувства, включая слух, зрение, обоняние становятся общественно-культурно ориентированными. Он оценивает мир по законам красоты, развитой в данной общественной системе, действует по законам нравственности, которые сложились в данном обществе. В нем развиваются новые, не только природные, но и социальные духовно-практические чувства. Это прежде всего чувства социальности, коллективности, нравственности, гражданственности, духовности. Все вместе эти качества, как прирожденные, так и приобретенные в социуме характеризуют биологическую и социальную природу человека.
Адам Фергюсон
Адам Фергюсон был сыном священника и сам долгое время состоял в церкви, был военным священником, профессором права Эдинбургского университета. В отличие от Адама Смита его важнейшие труды посвящены изучению социально-политических и правовых вопросов. В своей книге «Опыт истории гражданского общества» (1767) Фергюсон осмысливает концепцию общественного прогресса как развития гражданского политического и общественного порядка, прав и свобод человека.Согласно Фергюсону общественная жизнь людей развивалась вместе с развитием человечества как биологического рода и человечности как важнейшего нравственного качества людей. Человек социален по своей природе, и развитие социальности делает его цивилизованным, культурным и свободным. Оспаривая точку зрения Гоббса и других сторонников теории общественного договора, Фергюсон писал: «Людей надо рассматривать в сообществах (в другом переводе – в группах) – так, как они всегда и жили. История индивида есть часть тех чувств и мыслей, которые он испытал как представитель вида. (Другой перевод: История индивида – это только фрагмент того общего фонда чувств и мыслей, который характеризует его общество, и любое исследование, касающееся человека, должно проводиться на примере обществ, а не отдельных людей)… При взгляде на человека (индивида) общество предстает таким же древним, как и индивид… Поэтому, если нас спросят, где можно найти естественное состояние, мы можем ответить: оно здесь, и неважно, имеем ли мы в виду Великобританию или мыс Доброй Надежды, или Магелланов пролив». Английский антрополог Эванс-Причард разъясняет эти слова так: «Фергюсон презрительно высмеивает людей, воображающих, что они изучают «естественного человека», когда расспрашивают пойманного в лесах дикаря – предмет развлечения XVIII века. Человеческая природа – это продукт социальной жизни, и человек единственно «естествен» в обществе, будь оно варварским или цивилизованным. Джентльмен XVIII века не менее «естествен», чем дикарь Северной Америки. В определенном смысле он даже более «естествен», поскольку в развитых обществах люди имеют больше возможностей для самовыражения».Но нам не менее важны те слова Фергюсона, в которых он выразил мысль о том, что «любое исследование, касающееся человека, должно проводиться на примере обществ». Эванс-Причард разъяснял, что в этом случае изучение человека есть изучение общественных институтов в их отношении друг к другу во всеобщей картине жизненных условий, включая национальный характер и климат. Фергюсон изучил природу различных форм правления, выяснил обстоятельства, в которых встречается каждая из них, указал на различные типы общественных институтов, функционирующие при каждой из них. Много внимания Фергюсон уделил возникновению собственности. Согласно его теории собственность появилась при переходе человечества от состояния т.н. дикости к варварству, возникла вместе с появлением неравенства, субординации, власти и юрисдикции. Собственность – мать прогресса, так как она требует появления законов и определяет характер производства. Фергюсон по оценке Эванса-Причарда блестяще описывает условия, при которых могут происходить культурные заимствования, и показывает, как в результате заимствований увеличиваются знания. Однако, никакой народ не может заимствовать что-либо у другого, пока не будет готов к этому. Достижению обществом наилучшего состояния способствует прогрессирующее разделение труда и специализация в границах профессий. «Отдельные профессии, подобно отдельным частям машины, внедряются обществом для достижения определенной цели и безотносительно к их частному значению». Наиболее ценными считаются профессии, позволяющие людям свободу самовыражения, наименее – ценятся занятия механические. «Одним из оснований подчинения является различие природных талантов и способностей, вторым – имущественное неравенство, третьим-профессионализм, приобретенный в занятиях различными ремеслами». В своих важнейших четырех опубликованных работах2 и множестве неопубликованных Адам Фергюсон исследовал большое разнообразие ключевых проблем эпохи, составив своего рода их компендиум. Это позволяет некоторым историкам идей считать его полным противоречий эклектиком и сожалеть об отсутствии в его трудах серьезной синтезирующей концепции.В самом деле, в 1792 г. Фергюсон писал книгопродавцу Томасу Каделлу, отвечая на вопрос о новом издании Опыта истории гражданского общества: «на самом деле это введение, побуждающее к изучению описанного в нем предмета». Книга стала популярной именно потому, что комментировала вопросы, находившиеся в центре общественного интереса того времени. Фергюсон был интересен тем, что он отверг теоретические априорные предположения о том, что для общества «естественно». Он попытался определить, как и куда движется общество, не обращаясь к какой-либо сверхъестественной силе и мудрости. Он первым использовал в английском языке термин «гражданское общество» для написания систематического трактата по его истории.Триумф и развитие коммерческой цивилизации вызвали у него реакцию, вполне близкую к реакции многих его современников. Он считал, что наступил новый период в развитии общества, когда силу оружия заменила сила рассуждений и красноречия. Однако, есть много неприятного в том,что администрирование из рук государственных мужей и военных переходит в руки клерков и бухгалтеров. Стремление к выгоде заглушает стремление к совершенству. Разделение труда и профессий дает свою выгоду, но ослабляет связи в обществе, отдаляет людей от той сферы жизни, где обычно применяются чувства и разум.Люди не знают и не интересуются хорошими качествами и умениями друг друга, общество распадается на части, которые не одушевляются общимиинтересами всего общества.По Фергюсону, Шотландия — один из примеров современного Западного общества — за последнее время превратилось «в нацию мануфактурщиков, в которой каждый занимается конкретным делом, утонув в привычкахи частностях своего ремесла. При этом мы ориентируемся на успешную работу, но пренебрегаем свойственными человеческой природе приличиями:мы обеспечиваем хорошую работу, но воспитываем людей грубых, отвратительных, лишенных чувств и манер».«Начиная с самых ранних произведений, Фергюсон определяет свою задачу как преодоление напряжения между традицией гражданского гуманизма и современным либеральным коммерческим обществом». Этому была посвящена вся его научная карьера. В Опыте он пишет, что частное богатство и общественная добродетель противоречат друг другу лишь только по ошибке, что следует сосредоточиться на институциональных меха-низмах, политических решениях и культурных изменениях, которые могли бы предотвратить эту ошибку. Он занялся изучением антиномических труктур современных обществ, исследуя исторических характер, социоэкономические истоки и политические последствия взаимодействия либерального коммерческого общества с республиканскими ценностями. Оригинальность Фергюсона-в переописании такого взаимодействия. Он переинтерпретировал напряжение между республиканизмом и либерализмом как конфликт между политической и индивидуальной автономией и правами. Для него принципами республиканизма являются демократическая легитимация и общественный суверенитет, а коммерческое рыночное общество означает частную собственность и частный экономический интерес.Политическая власть понимается Фергюсоном как властьгосударства монополизировать использование насилия. Демократический же режим дает метод преобразования силы в легитимную практику. Фергюсон видел коммерческое общество как общество индивидуальной автономии, определяемой принципом частного интереса и частной выгоды. В то время как политические права дают гражданину некоторую долю управления страной, индивидуальные права в каждом конкретном случае должны состоять в обеспечении честно обретенных условий, какими бы неравными они ни были. Полная реализация одних прав угрожает существованию других. Частная автономия порождает огромное неравенство, новые примеры подчинения и доминирования, которые подрывают моральные и институциональные условия свободного политического сообщества. Построенное на чрезвычайном экономическом неравенстве, политическое равенство превращается в пустое и формальное. По Фергюсону, индивидуальные свободы не связаны органично с демократией, наоборот, принципиальные возражения против демократического или народного управления происходят от неравенства, возникшего в результате применения искусства коммерции.Молодой Фергюсон предлагал организовать специальную «милицию» для поддержания общественных добродетелей и общей пользы. Зрелый Фергюсон, находясь под сильным влиянием Монтескье, считал конституционную монархию лучшим инструментом для сочетания частного богатства с политической свободой при помощи организационного принципа чести.Происхождение и титулы, репутация смелости, хороших манер и возвышенного ума будут способствовать демократическому порыву к всеобщемуравенству, к однородности общества, к искоренению социальных неравенств и иерархий. В то же время, они будут уравновешивать эффекты «ослабленности» и умиротворения, развивающиеся от «обуржуазивания» среднего класса, его потери воинственного духа, его отказа от общего блага и преданности национальному величию.Однако, такое решение было проблематичным, и Фергюсону пришлось искать другое. В Принципах моральной и политической науки он подходит к проблеме иначе, находя источник тирании (видимо, под влиянием Юма) не в неограниченном стремлении к выгоде, преобладании частных интересов или углублении экономического неравенства, но в «господстве демократической власти», при котором характерно «насилие общественных собраний и их буйство». Государство не следует опираться на мораль. Политика не может служить противовесом социальной раздробленности и моральной испорченности. Ее задача сводится к защите собственности и стабилизации рыночной экономики. Теперь он трактует неравенство как начало подчинения и управления, необходимых для безопасности индивидуумов и мирного развития.Это тоже был неудачный подход, как и предыдущие два. Источник трех неудач был один: переведя оппозицию между политической и индивидуальной автономией в наиболее абстрактный и исторически строго определенный антагонизм между традицией и современностью, Фергюсон сильно ограничил свои возможности. Он понимал демократию такой, какой она была в прошлом, совершенно не использовав современные проявления демократии, какими они были в Американской и Французской революциях.Адам Фергюсон был одним из тех людей, которых он сам определил как виртуозов, ученых, людей со вкусом, то есть одним «из той категории людей, что научились проводить свой досуг без ущерба для окружающих и для которых сами по себе приобретения или произведения их собственного авторства являются, в некоторых отношениях, такими же бесполезными, как сума для скряги или касса для игрока, вступающего в игру для того лишь, чтобы рассеяться и не выбирающего между игрой на уменье и игрой на удачу». Он задавал себе те же вопросы, что были характерны для многих шотландцев того времени: совместимы ли экономическое могущество и традиционные общественные ценности?Можно ли соединить воинственный дух нации и политику, определяемую коммерцией? Совместимы ли стремления к богатству и к добродетели? Он сам был вовлечен во многие события современной ему общественной жизни. Философствование для него было частью общественной жизни и направлялось его пониманием социальной ответственности. Он собирал знания, необходимые, по его мнению, для ведения успешной, добродетельной и счастливой жизни, а для него «успех, добродетель и счастье были сопутствующими продуктами полезной жизни, посвященной практической социальной активности».С теоретической точки зрения, задачей не только Фергюсона, но и Робертсона, лорда Кеймса,Миллара как историков и теоретиков общества было создание категориального аппарата для объяснения материального, социального и экономического прогресса. Нужно было либо радикально изменить старые гражданские добродетели, приспособив их к новой социальной этике коммерции и свободы под эгидой закона, либо доказать, что они пригодны и в новой социальной реальности. Фергюсон решил пойти вторым путем. Для него торговец, ремесленник или космополит должны оставаться гражданами. Коммерциализованное общество следует строить так, чтобы дать место идеям гражданской добродетели, поскольку сами основания гражданского общества-общественные связи и добродетели-древнее отношений собственности.Уподобление рода человеческого индивиду заставляет многих предположить, что человечество в своем «младенчестве» находилось в некотором «естественном» состоянии. Для Фергюсона подобное рассуждение является одним из примеров «безумных предположений», оставляющих «без внимания человека, каким он является нашему непосредственному наблюдению и каким сходит он со страниц истории». Нельзя подменять реальные факты гипотезами и допускать смешение фантазии и науки. Люди всегда жили в сообществах и наблюдаются всегда в сообществах, следовательно, эмпирический, то есть научный подход и требует рассматривать человека как представителя общественного вида, и все свойства этого вида могут быть обнаружены в настоящем-как и в любой другой предшествовавшей эпохе. Развитие человека-это не только развитие индивидов, до и всего вида: «общество предстает таким же древним, как и индивид, а использование языка столь же всеобщим, сколь использование рук или ног». То, что человек всегда жил в сообществах, есть просто эмпирический, природный факт и, следовательно, он не требует теоретического обоснования. Человеческие сообщества всегда характеризуются некой солидарностью, определенной организацией, взаимной зависимостью и дружескими отношениями членов, хотя, конечно, конфликты между группами и внутри групп всегда играют важную роль в обществе. Человек уже рождается в обществе, он обладает «врожденной социальностью», и само его существование зависит от общества. Любая его активность, любые его цели и стремления предполагают существование других членов общества и взаимодействие с ними. «Гражданское общество» как политическое сообщество людей было всегда, когда существовало человечество. Общество не может быть отделено от своей формы правления, а экономический человек оторван-на практике или в абстракции-от человека политического. Существует разительное отличие фергюсоновского «гражданского общества» от его немецкого двойника, получившего распространение еще при жизни Фергюсона. Важно отметить, что гегелевское различение «гражданского общества» и «государства», то есть частной сферы занимающихся коммерцией и социально взаимодействующих индивидуумов и общественной сферы управления и закона, совершенно чуждо шотландской традиции (хотя Гегель читал и широко использовал труд Фергюсона).Фергюсон категорически против методологии изобретения «первобытных состояний» человека и проведения аналогий между человеком и другими животными. Безусловно, человечество меняется, но не до такой степени, чтобы нельзя было увидеть сегодня все важные качества, присущие ему как виду и имевшиеся в любой предшествующей эпохе. Мы можем вникнуть в природу человека во всех подробностях и имея на руках самые достоверные сегодняшние данные. Фергюсона больше интересует наличное состояние и его последствия, нежели происхождение и способ формирования. «Можем ли мы объяснить принципы, исходя из которых человечество отдает предпочтение тем или иным характерам, исходя из которых оно предается столь неистовым эмоциям восхищения или презрения?»-спрашивает Фергюсон. Если же мы не можем пока указать такие принципы, будут ли обнаруженные нами факты менее истинными? Философское ньютонианство, как его понимали тогда в Шотландии, помогает Фергюсону проинтерпретировать создавшееся положение: мы можем двигаться в своих социальных наблюдениях и экспериментах дальше, оставив поиск объяснительных принципов потомкам (как и в случае с законом всемирного тяготения).Подобным же образом Фергюсон относится к проблеме различия и взаимодействия души и тела. Описывая удовольствия и страдания, он утверждает, что приводимые им факты не опираются ни на какие теоретические положения и остаются верными независимо от той или иной трактовки проблемы души и тела. Мы лишь описываем, разнообразные человеческие функции и операции, часть из которых осуществляются с помощью множества видимых органов, а часть-не соотносится с какими-либо телесными органами.Фергюсон делает небольшое отступление, чтобы пояснить, как можно получить общее знание о каком-либо социальном явлении или процессе.Чтобы получить общее и всестороннее знание о целом, следует выявить различные формы данного явления, отсеять всевозможные подробности и частности, сконцентрировать внимание на тех пунктах, в которых достигается согласие многих, и тем самым установить несколько общих позиций, с которых данный предмет может быть тщательно рассмотрен. После того,как отмечены характеристики, которые формируют общие точки совпадения, как прослежены их последствия в различных социальных сферах и институтах, получаем знание, которое, хотя и не заменяет необходимость опыта, может направлять исследования и предоставлять метод упорядочивания частных наблюдений.Человек всегда активен, он «в определенной мере является демиургом собственного облика, равно как и собственной судьбы, будучи с первых шагов своего бытия предопределен к изобретательству и ухищрениям». «Он всегда вносит усовершенствования в предмет своей деятельности, сохраняя данное отношение к нему везде, где бы он ни находился-и на улицах многонаселенного города, и в лесных дебрях». Само искусство является естественным для человека. Он предрасположен к самосовершенствованию. Характер его деятельности постоянно меняется, «его девиз-живой поток».Итак, «естественное состояние» человека всегда здесь. Все его обстоятельства будут естественны, пока человек будет иметь возможность проявлять собственные способности и воздействовать на окружающие предметы. Значит, понятия «естественный» и «неестественный» несущественны, то есть формулируют ложную дилемму. Следовательно, «правильные состояния» человеческой природы, состояния совершенства и счастья-не те, что были в прошлом, до того, как человек применял свои способности, а те, к которым человек может прийти благодаря применению своих способностей.«Природа» у Фергюсона-это мир, характеризующийся постоянством и порядком. Человек предназначен и экипирован к своей роли самой Природой. Поскольку его жизнь есть общение с себе подобными, он по природе наделен соответствующими органами и способностями. Определенный жить в обществе, он обладает свойством социальности. Обреченный вести жизнь-борьбу, он имеет такие свойства души, которые совершенствуются в борьбе. Фергюсону, как эмпирику, для его рассуждений не важно, создана ли такая природа человека Богом или естественным путем.Казалось бы, сегодня мы гораздо более образованы и знаем неизмеримобольше, чем, например, древние римляне и греки. История, кажется, многому должна была нас научить. Однако Фергюсон оценивает народы и людей исходя не из их познаний, а из того, что они способны осуществить.Именно у греков, в суматохе их активной жизни, «среди пота и пыли», дух человеческий максимально полно развил свои способности. Современную же Европу Фергюсон упрекает в чрезмерной приверженности к метафизическим спекуляциям. Жизнь-это игра, ее непредсказуемость вызывает сетования участников, но если устранить эту непредсказуемость, то игра перестает увлекать.Люди объединяются в общество инстинктивно, их поведение в обществе во многом определяется добрыми и дружественными чувствами, они вызывают друг у друга чувство сострадания. Совокупность всех тех чувств, которые составляют отношение благорасположения, если не побуждает их делать добро, то, по крайней мере, лишает их желания причинять вред ближнему. Общительность, дружелюбие, коллективизм представляются Фергюсону исконными свойствами рода человеческого. Результатом развития и культивирования человека было не внушение ему таких свойств, а устранение издержек игры страстей, эксцессов ожесточения и неконтролируемого насилия. Многое свидетельствует, что человечество находится во власти своекорыстных интересов, это особенно верно в отношении торговых наций, однако, из этого не следует, что эти интересы противостоят обществу и чувству взаимного расположения даже там, где торжествует корысть. Если общество имеет свое начало в природе индивидуального человека, то индивидуум, тем самым, происходит из, определяется и контролируется той группой, членом которой он является, той социальной структурой, в которую он интегрирован, культурными ценностями, которые не он создавал.Все черты, которые делают человека человеком, не являются дарами природы, но суть результаты его участия в социальных и культурных ситуациях, приобретения им привычек и навыков. Следовательно, и интеллект, и способности рассуждать и судить для своего развития нуждаются в обществе. Разумение не только зависит от собирания и сравнения индивидуального опыта, но оно и невозможно без языка.Аннотация