В 1966 г. во Львове состоялся советско-польский симпозиум по проблемам комплексного изучения развития науки, на котором развернулась оживленная дискуссия о существе и названии этого нового направления. Из многих возможных вариантов: наука о науке, наукология, наукознание, науковедение - был принят именно последний. Симпозиум собрал большие научные силы. В нем приняли участие Б.М.Кедров, С.Р.Микулинский, П.В.Копнин, Г.М.Добров, А.А.Зворыкин, М.Г.Ярошевский, Н.И.Родный, М.М.Карпов, Г.АЛахтин и др. Польскую сторону представляли И.Малецкий, Е.Ольшевский, Б.Валентинович, Я.Качмарек и др. Сотрудничество с польскими учеными помогло определиться новому направлению исследований в нашей стране и в этом смысле было весьма плодотворным. В Польше, в отличие от России, социальное исследование науки уже институционализировалось как особое научное направление под названием <наукознавство>. Здесь оно опиралось на достаточно давнюю традицию, идущую еще от Ф.Знанецкого и М. и С.Оссовских [21]. И в дальнейшем сотрудничество с польскими науковедами и историками науки было довольно интенсивным вплоть до конца 80-х гг., когда связи были прерваны, да и ушли многие из старшего поколения, кто их поддерживал.
Как ранее отмечалось, термин <науковедение> уже встречался в российской научной литературе 20-х гг. Автор этого термина, И.А.Боричевский, обозначил им будущую теорию науки.
Для участников симпозиума было очевидно, что такой единой теории науки пока не существует. Вопрос заключался в том, как определить границы науковедения, его современное состояние и перспективы. Выявились основные позиции. Б.М.Кедров, С.Р.Микулинский и Н.И.Родный считали, что науковедение представляет собой комплексную науку о взаимодействии различных аспектов изучаемого предмета, синтезирующую знания о нем. П.В.Копнин вообще отрицал возможность существования такой комплексной науки. Для него науковедение - просто федерация различных дисциплин, изучающих науку. Г.М.Добров связывал науковедение с разработкой информационного подхода к науке. В дальнейшем он несколько изменил свою позицию и стал рассматривать науковедение как объединяющее название для комплекса дисциплин [26, с. 6-10]. Сформулированная Боричевским задача создания единой теории науки в новых условиях фактически определилась как сверхзадача, хотя и была выражена наивно-оптимистическая надежда на достаточно быстрое ее решение.
На симпозиуме и в дальнейшем обсуждении выдвигались различные варианты построения этой единой теории науки. Многие полагали, что она должна быть философской и строиться на основе теории познания. П.В.Копнин в качестве основы единой теории науки предлагал использовать логику науки [38], Б.М.Кедров - историю науки [25], С.Р.Микулинский - сумму науковедческих дисциплин [46], И.А.Майзель - социологию науки [43, с. 16], Г.М.Добров выделял <общее науковедение> как теорию науки [26]. М.Г.Ярошевский справедливо утверждал, что науковедение возникает на стыке различных самостоятельных дисциплин и объединяет их в той мере, в какой они делают своим предметом науку, формируя тем самым новый синтез понятий и методов, придавая им специфическую направленность [82]. В общем, вопрос так решен и не был, участники дискуссии не пришли к согласию. Сейчас все эти споры выглядят, может быть, несколько схоластическими, ибо разные трактовки предмета и методов науковедения выделили лишь различные аспекты изучения науки. Появление науковедения стимулировало ее изучение. В его рамках было сделано много монодисциплинарных работ и проведены комплексные исследования. Но науковедение как единая теория науки и как комплексная наука не состоялось. Дискуссии же сыграли определенную роль в осмыслении круга проблем, возникающих в рамках социально-когнитивного анализа науки.
Имело значение и то, что от науковедческих дисциплин ожидалось получение данных для совершенствования форм организации, планирования научной деятельности, повышения ее эффективности, т.е. решение практических задач.
В рекомендациях симпозиума была развернута широкая программа развития науковедения в СССР не только в плане выявления актуальных проблем для исследования, но и в практически-организационном. В частности, были поставлены вопросы о создании реферативного журнала и переводе иностранной литературы по науковедению, подготовке кадров, развитии международного сотрудничества и т.п.
Социология науки. На Львовском симпозиуме был поднят вопрос и о предмете социологии науки, которая рассматривалась как одна из дисциплин науковедческого комплекса. Западные социологи науки не занимались обычно формальным определением предмета дисциплины, ограничиваясь перечислением основных проблем, входящих в ее компетенцию. Так, Н.Каплан выделял четыре группы проблем, которыми фактически занимаются социологи, исследующие науку: природа науки, природа ученых, организация науки, взаимоотношение науки и общества [32, с. 143]. В советской литературе этот вопрос также не получил тогда должной разработки, хотя о месте и роли науки в обществе, о ее взаимоотношении с различными общественными явлениями было написано немало. Следовательно, оформление социологии науки в качестве самостоятельной дисциплины на Западе и в СССР происходило практически в одном временном интервале, но в первом случае в рамках социологии, в другом - на стыке социологии и науковедения.
Контуры предмета социологии науки В.Ж.Келле представил на симпозиуме следующим образом: исследование специфики науки как социального института, ее структуры и социальных функций, взаимодействия науки и общества; системы отношений в науке, которые складываются между людьми в процессе научной деятельности от зарождения идеи до ее реализации на практике, форм организации научной деятельности, места человека в системе внутринаучных отношений и роли ученого в обществе.
А.И.Щербаков (Новосибирск) в центр внимания социологии науки ставил проблемы организации научного труда, занимался разработкой программы их исследований; Г.М.Добров связывал социологические исследования науки с разработкой основ государственной политики в науке.
Вскоре после советско-польского симпозиума в 1966 г. в Киеве вышла книга Г.М.Доброва <Наука о науке> [26], в центре внимания которой находилось использование количественных методов анализа науки, рассматриваемой как информационная система, с целью решения практических задач прогнозирования, планирования и управления в сфере науки. Он считал, что если история естествознания и техники изучает их прошлое, то науковедение - настоящее и будущее научно-технического прогресса. На базе информатики, логики и истории науки должна быть построена теория науки как методологическая основа <общего науковедения>. О социологии науки в книге сказано то же, что и на симпозиуме.
А.А.Зворыкин выдвинул концепцию соотношения науковедения и социологии науки, обратную той, которая доминировала на симпозиуме: <Считаем необходимым включить в социологию науки, понимаемую в широком смысле слова, и науковедение, одновременно подчеркивая специфику этого направления> [28, с. 57]. Расширяя приведенную выше схему Н. Каплана, он предложил следующее построение проблематики социологии науки: 1) природа науки; 2) методика исследований по социологии науки; 3) место ученого в обществе; 4) личность ученого; 5) организация науки; 6) влияние науки на общество; 7) влияние общества на науку; 8) науковедение; 9) прогнозирование науки; 10) изучение сравнительного потенциала науки [28, с. 69]. Социология науки, по его мнению, должна заняться разработкой социальных проблем науки и ее перспектив. И это задача государственного значения. Исходя из этой установки, он предложил широкую программу мер, необходимых для развития социологии науки В 1968 г. появились две книги под одним и тем же названием: <Социология науки>. Одна написана Г.Н.Волковым и издана Политиздатом [23], другая - группой авторов из Ростова-на-Дону и выпущена издательством РГУ [87]. По Волкову, социология науки занимается преимущественно отношением науки и общества. Во всяком случае, он выделяет именно эту тему. Ростовские авторы (М.М.Карпов, М.К.Петров, А.В.Потемкин, Е.З.Мирская, Э.М.Мирский и др.) попытались соединить анализ науки как социального института с рассмотрением когнитивного аспекта науки, характеристикой познавательной деятельности (познание как функция общества, проблемы научного творчества и т.д.). В работе не проводились разграничения между наукой о науке, науковедением и социологией науки. Наука о науке рассматривается как новое течение социологической мысли, социология науки включает в себя проблематику науки о науке.
Надо сказать, что все названные работы, хотя в них и даны самые разнообразные трактовки социологии науки, были объединены общим стремлением поддержать новое, нарождающееся направление исследования науки. Они сыграли положительную роль в становлении, утверждении и популяризации науковедения и социологии науки[2][43].
Таким образом, к началу 70-х гг. определились основные точки зрения советских ученых на науковедение, социологию науки и на их соотношение. Конечно, в дальнейшем эти взгляды эволюционировали, уточнялись, систематизировались, выдвигались новые аргументы в защиту той или иной позиции, но их общая панорама в основном сохранялась в том виде, как она сложилась во второй половине 60-х гг. [37].
Западными исследователями науки термин <наука о науке> в общем принят не был. Ныне можно сказать, что западным аналогом науковедения, но без его претензий на создание единой комплексной науки, является направление, именуемое <социальные исследования науки> (Social Studies of Science). Видимо, под влиянием этого обстоятельства и у нас в последние годы термин <науковедение> многими начинает восприниматься как несколько архаичный. Но это касается только термина, а не содержания направления, ядром которого всегда было изучение различных социальных аспектов развития науки. Оно вполне современно и весьма актуально, поскольку происходящие в российском обществе изменения вызвали в сфере науки такие социальные процессы, для изучения которых требуется использование всего арсенала методов и средств науковедческих дисциплин, и в первую очередь социологии науки.