Означает ли это, что наша социологическая модель неизбежно несовершенна и нуждается в дополнении психологическими, индивидуальными либо другими идеосинкразическими обстоятельствами? Кажется, было бы разумно это признать. Но такой тип различения основывался бы на недоразумении. Индивиды не отделены от общества, как если бы они были тем, что они есть, вне своего постоянного взаимодействия с другими индивидами. Можно более детально рассмотреть вопрос, какой именно социальный опыт, какие цепочки интерактивных ритуалов создали сами индивидуальности этих людей. Своеобразие индивида определяет своебразие его социального пути [13].
Но давайте на время отложим этот вопрос. Главная теоретическая проблема заключается не в том, что сказанное мной слишком социологично, но в том, что оно как раз недостаточно социологично: в нем упущен ключевой факт, касающийся структуры интеллектуальных сетей. Дело в том, что структура интеллектуального мира в каждый период времени позволяет привлечь к себе большое внимание лишь ограниченному числу индивидов. Число ячеек, которые могут быть заполнены, мало и, как только эти ячейки заполняются, каждый, кто стремится "пробиться" к высшим позициям, сталкивается с мощным противодействием.
Кроме необходимых преимуществ первоочередного получения наиболее релевантного культурного капитала, требуется быть в ситуациях, повышающих эмоциональную энергию для творческого рывка, быть осведомленным об открывающихся структурных возможностях — но во всем этом также надо быть первым. Нужно быть впереди, иначе структурные возможности, на которые рассчитывает индивид, закроются. Благоприятные условия и воодушевление — как объективные, так и субъективные — приходят к тем и сосредотачиваются у тех немногих личностей, кто получает преимущество на старте борьбы за структурные каналы. Но они не приходят к остальным — тем, кто отставал в самом начале, может быть, не так заметно. Именно ощущение этих действующих в интеллектуальном мире сил заставляет некоторых выйти из борьбы, расстаться с мечтами о достижении высокой интеллектуальной значимости. Такие люди могут оставаться в интеллектуальном поле и выполнять вспомогательную роль комментатора или пересказчика других авторов, передавая чужие идеи провинциальной публике. Они могут уйти в политику или еще какую-нибудь сферу, где соревнование с другими интеллектуалами не такое жесткое, как на их собственной беговой дорожке — "ноздря в ноздрю".
Творчество как бы выдавливается из структуры через малые отверстия. Но эти отверстия всегда такого размера, что в каждый период времени позволяют пройти лишь нескольким мыслителям. Творческие прорывы происходят, по-видимому, по нескольким направлениям одновременно. Мы видим, что этот паттерн со всей очевидностью проявляется на сетевых схемах...
В Китае первостепенные фигуры обычно состязаются с первостепенными соперниками своего же поколения: Мэн-цзы, Чжуан-цзы и Хуэй Ши; Гунсунь Лун, отчасти соглашаясь (и споря) с Цзоу Янем, а тот, в свою очередь, — с Сюнь-цзы; буддистские "звезды" Фацзан и Хуэйнэн; творческие поколения неоконфуцианства, вначале с Чжан Цзаем, Шао Яном и Чжоу Дуньи, а затем с Чжу Си и Лу Цзююянем. Второстепенные фигуры также появляются в одно время сразу группами или кластерами. Некоторые философы состязаются с другими, имеющими несколько меньший ранг, но тех, кто полностью изолирован от значимого соревнования, очень мало.
Тот же самый феномен наблюдается и у греков. Ключевые фигуры приходят на сцену как соперники внутри одного поколения: Парменид и Гераклит; "звезды" движения софистов вместе с Сократом и Демокритом; Аристотель и Диоген Киник; Эпикур и Зенон Стоик, которые основывают свои соперничающие школы в Афинах с промежутком лишь в несколько лет. Если наряду со "звездами" включить в рассмотрение и второстепенные фигуры, то паттерн одновременно возникающего творчества проявляется с ошеломляющей очевидностью [14].
Структура творчества, выражающегося одновременно в противоположных позициях, выводит нас на закон малых чисел3, делая также более понятной ту борьбу, что разделяет пространство интеллектуального внимания. В предельно сфокусированных сетях соперничества оказываются не только греческие и китайские, но также индийские, японские, исламские, средневековые еврейские и христианские, современные европейские философы. Отметим здесь лишь тот общий момент, что структурное давление (structural crunch) — это общий паттерн как сетевой плотности, так и творчества, движимого конфликтом. Прославленные имена, равно как и "полузнаменитости", задерживающие на себе внимание не так долго, — это личности, находящиеся как раз в тех точках, где сети возгоняют эмоциональную энергию до высочайшего уровня. Творчество является как бы "трением" в пространстве внимания, причем в те моменты, когда структурные блоки трутся друг о друга с максимальным сопротивлением. Наиболее влиятельные идейные новшества рождаются в моменты высочайшей вертикальной и горизонтальной плотности сетей, когда цепочки творческих конфликтов выстраиваются над непрерывной цепью поколений.
Структурные условия, которые делают это возможным, являются предметом последующих глав. Приведу лишь один факт из обзора всех сетей мировой философии. Общее число тех, кто добился выдающихся достижений в философии, — приблизительно от 135 до 500 человек. Меньшее из этих чисел относится только к первостепенным фигурам в каждой цивилизации, среднее — ко второстепенным, большее — к сумме тех и других [15]. Распределение философов по всем сетям показано в таблице 2.1.
Даже если мы добавим сюда третьестепенные фигуры из всех сетей, то их общее число все равно составит лишь 2700 человек — тончайший слой мирового населения на протяжении соответствующих поколений (между 600 г. до н.э. и 1900 г. н.э. жило порядка 23 миллиардов человек4). Стратификация интеллектуального мира долговременной славы намного контрастней, чем политико-экономическая структура обществ, даже в те времена, когда правящие аристократии составляли менее 5% населения. Известно также, что до 1600 г. н.э. знание было относительно менее дифференцированным. После этой даты или позднее естественнонаучные и гуманитарные дисциплины начали выходить из философских сетей, а между тем они включали многих из наиболее знаменитых основателей этих дисциплин. Таким образом, общее число философов колеблется от 150 до чуть менее 3000 человек, что учитывает фактически все интеллектуальные достижения в "теоретических" областях знания до недавнего времени, за исключением литературы, музыки и изящных искусств, у которых сложились свои собственные сети.
Ядро интеллектуальных сетей, которое привлекало к себе наибольшее внимание в течение всех поколений документированной истории, — а общее число составляющих его философов колеблется от 100 до 500 либо до 2700 имен, — занимало привилегированные позиции по сравнению со всеми остальными философами, не попавшими в центр внимания. Говорить об этой совокупности как о маленькой компании гениев — значит совсем не понимать социологический аспект. Сюжет интеллектуальной истории пишут именно сети; структура же сетевой конкуренции за пространство внимания, определяющая креативность, сфокусирована таким образом, что выдающиеся идеи формулируются устно с помощью речевого аппарата и письменно с помощью пальцев немногих индивидов. Сказать, что круг творческих интеллектуалов узок, — все равно что сказать: интеллектуальные сети сфокусированы на вершинах немногих пирамид. Борьба человеческих существ за более высокое место в такой пирамиде, а также условия, делающие эти вершины немногочисленными, но взаимосвязанными, образуют саму субстанцию социологии философий и социологии интеллектуальной жизни вообще.
Таблица 2.1
Распределение философов для всех сетей
| Цивилизация | Поколения | Первостепенные | Второстепенные | Общее число значимых (колонки 3+4) | Третьестепенные | Всего |
| (1) | (2) | (3) | (4) | (5) | (6) | (7) |
| Китай (535 г. до н.э. – 1565 г. н.э.) | 63 | 25 | 61 | 86 | 356 | 440 |
| Греция (600 г. до н.э.– 600 г. н.э.) | 36 | 28 | 68 | 96 | 237 | 330 |
| Индия (800 г. до н.э. – 1800 г. н.э.) | 78 | 22 | 53 | 75 | 272 | 350 |
| Япония (600–1935 гг. н.э.) | 40 | 20 | 36 | 56 | 157 | 210 |
| Ислам/иудаизм (700–1600 гг. н.э.) | 27 | 11 | 41 | 52 | 420 | 470 |
| Христианство (1000–1600 гг. н.э.) | 18 | 11 | 46 | 57 | 360 | 420 |
| Европа (1600–1900 гг. н.э. | 9 | 19 | 61 | 80 | 350 | 430 |
| Всего | 271 | 136 | 366 | 502 | 2152 | 2670 |
В этой борьбе почти все мы обречены на поражение — вывод, который наносит удар по нашему интеллектуальному самомнению и развеивает мечту о славе, в том числе, если угодно, и о посмертной славе как символической награде за интеллектуальный труд. Дело в том, что в каждый период времени в пространстве внимания есть место лишь для очень малого числа тех, кто получает во время своей жизни признание в качестве первоклассных философов. А со сменой поколений число творческих интеллектуалов, оказывающих долговременное влияние, становится меньше, поскольку о них меньше помнят, что, однако, создает им вторичную репутацию, которая лишь единиц делает мыслителями первостепенной значимости. Судьба почти всех интеллектуалов — быть рано или поздно забытыми. Что же касается большинства из нас, то о нас забудут скорее рано, чем поздно.