Стремление мыслителей предшествующих эпох выработать представление о самом феномене познания приводило их на первых порах к простейшим схемам-моделям. Материалисты, в частности, делали следующий примитивный вывод: поскольку познание касается предмета объективной природы, направлено на него, значит, оно тоже объективно. Субъективисты, напротив, настаивали на субъективности познания, осуществляемого человеком в своих субъективных интересах. Эмпиристы концентрировали внимание на опытных и прагматических аспектах осуществления, сопровождения и коррекции процесса познания.
С появлением синтезирующего реализма, наконец, появилась возможность соединить эти три масштабные максималистские крайности в одном адекватном представлении. Теперь должно стать очевидно, что познание базируется на трех китах: субъективном конструировании, квазиобъективном (достоверном) отражении и прагматической опытной оценке, проверке и коррекции. Все это слагаемые актуального и прагматически ориентированного реконструирования. Речь идет фактически о синтезе когнитивных представлений объективизма, субъективизма и эмпиризма.
Выше мы довольно подробно рассмотрели взаимоотношения модельного мира сознания с потребностями и целями организма своего носителя. Отечественные гонители индивидуализма и "робинзонад" наверняка уже довольно потирают лапки в предвкушении момента, когда можно будет излить свое ядовитое возмущение. Однако и мы вполне готовы поговорить о влиянии на сознание индивидуума социо-культурно-исторических факторов. В свете вышеизложенного должно быть очевидно, что общество, его культура и история воздействуют на мир сознания индивида не столько напрямую (на чем настаивают наши легкомысленные гуманитарии), сколько опосредованно, через воздействие на самого индивида, его организм, комплекс физиологического, психического и разумного начал.
Решение сознанием своей сверхзадачи – созидания и совершенствования целостной модели успешного действия индивидуума – подразумевает в отношении общественного окружения те же отмеченные выше аспекты, что и в отношении природного окружения. Перед ним стоит все тот же проблемный ряд: эффективность действий, экономия усилий, достижение комфорта (физического и психического) и избегание (минимизация) вредных и опасных издержек. Все нюансы модельного обеспечения взаимоотношений индивида и его общественного окружения гармонично вписываются в канву решения этого комплекса проблем.
Здесь на первый план выступает видовой общественный характер бытия человека и складывающийся в его недрах принцип внутриобщественного обмена благами и услугами. Через посредство этого принципа в сознании индивида актуализируются те модели мира и поведения, которые приводят к нужным и полезным результатам (хотя бы потенциально) для той части общества, на которую этот индивид работает и на вознаграждение от которой, то есть опосредованное получение благ и услуг, он рассчитывает.
Основу ситуации составляет взаимодействие двух активных материальных начал, двух материальных субъектов, обладающих сознанием: индивида и общества. Что касается сознания последнего, есть основания признать за него некое суммарное агрегатное идеальное образование, формирующееся на базе совокупности сознаний группы или иной социальной общности в итоге непрерывного обмена мнениями и модельными представлениями. Взаимодействие сознаний индивида и общества, осуществляемое в рамках более широкого взаимодействия их носителей, подразумевает, как и в случае любого взаимодействия, два встречных воздействующих потока, обеспечивающих взаимное подчинение и приспособление. Соответственно, сознание индивида открывается для восприятия модельного ряда, отражающего комплекс принятых в обществе исторических бытовых устоев, традиций и норм. Усвоив их, индивид вписывается в культуру общественного бытия. Но, с другой стороны, стремясь в соответствии с собственной моделью-установкой получить нечто от общества или воплотить в нем какое-то свое конкретное представление, человек изыскивает-изобретает необходимые модели-рычаги воздействия на него, на основе которых предпринимает конкретные практические шаги.
Через посредство складывающегося в итоге взаимодействия индивид и общество могут опосредованно влиять на сознание друг друга, так сказать, делом. Кроме того, сознания могут осуществлять и непосредственный обмен мнениями, идеями и модельными представлениями посредством языка. Это составляет основу возможности ведения споров и дискуссий, в том числе научных, и взаимного влияния словом. Разумеется, обмен этот носит заинтересованный характер и несет на себе печать известной подчиненности сознания природному естеству своего носителя. Поэтому порой так сложно определить, насколько он диктуется разумным началом, а насколько отражает нюансы взаимоотношений иных человеческих начал.
Непосредственное восприятие сознанием человека предлагаемых обществом мнений, идей и моделей-представлений протекает тоже вовсе не автоматически, как наивно полагают наши гуманитарии. На самом деле индивидуум пропускает все это через фильтр своего сознания. Можно согласиться с тем, что значительную часть материала он берет на веру (разумеется, под свою ответственность), однако принципиально важные для него моменты активно обрабатываются его сознанием и по их поводу вырабатывается собственная точка зрения. В отношении одного ряда моментов им может быть принята позиция полного принятия, в отношении другого – частичного, а в отношении третьего может возобладать скептическая и негативная позиция. Таким образом, даже хорошо вписанный в цивилизацию и культурную эпоху индивид сохраняет исключительность своего индивидуального сознания.
В итоге всего этого комплекса взаимодействий сознание индивида трансформируется и приобретает окультуренный цивилизованный вид. В случае успеха активного влияния со стороны индивида общественное сознание тоже может изменяться. Разумеется, разные личности достигают разной величины успеха в деле такого рода изменений. У рядовых граждан и знаменитостей здесь разные шансы.
Выше уже было отмечено, что мир сознания представляет собой единую сложную систему. Единые сложные системы представляют собой также формируемые сознанием модели предметов и прочих природных образований, обладающих свойствами или хотя бы чертами сложных систем. Реконструируя систему в мире сознания в связи с тем или иным системным образованием в природном мире, сознание, во-первых, решает задачу взаимного сопоставления множества элементов в том и другом мирах. Во-вторых, решается задача взаимного сопоставления системных структур в сознании и реальности, причем как квазистатических, так и динамических, в частности, причинной схемы-модели сознания со структурами детерминистических связей реальности. Причинность при этом, в отличие от мутных толкований гуманитариев, трактуется вполне очевидно, как модельное представление сознания о реальном детерминизме.
Из принципа противопоставления единого мира сознания единому вмещающему человека миру выводим стратегическую необходимость создания единой целостной спекулятивной философии, как наиболее общей модели реальности. Это сверхзадача философии, выполнение которой сегодня, в эпоху разгула эмпиризма, к сожалению, серьезно приостановилось. Однако можно констатировать благоприятную в целом обстановку для возобновления этого важнейшего дела в ближайшем будущем, поскольку эпоха постмодернизма, отметая старые примитивные спекулятивные модели реальности, объективно расчищает почву для новых, более совершенных моделей и подготавливает для их созидания плодородную почву из серьезно обогащенного эмпирического материала.
Итак, подведем итоги нашего небольшого исследования. Интерпретация сознания, предлагаемая сегодня нашей философией, не выдерживает никакой критики. Сознание предстает в виде бессвязного набора туманных характеристик, не связанных с реальностью человеческой жизни. Вместо науки - какой-то детский лепет и каша-размазня. Приходится с досадой признать, что философия у нас зашла в такой тупик, что не в состоянии полноценно решать даже чисто теоретические философские проблемы, не говоря уже о задачах методологической поддержки и сопровождения научно-технического прогресса. И это в то время, когда игнорируемый ею синтезирующий реализм выстраивает по этому поводу и многим другим вполне четкую систему представлений [32], [33].
В процессе анализа ситуации выявлен весьма значительный нездоровый крен отечественной философской мысли в гуманитарную сферу, что способствует концентрации внимания общественности практически исключительно на чувственно-художественных аспектах действительности, но не позволяет при этом вырабатывать в должной мере четко-рациональные представления и осуществлять впоследствии чувственно-рациональный синтез конструктивного знания. Познание, лишенное потенциала выхода за пределы одних только чувственных переживаний, не может быть полноценно оформлено и обречено поэтому бесконечно и бесполезно вариться в собственном соку. Все это вкупе с неэффективной организацией развития философской мысли в стране порождает удручающие стагнационные явления.
Далее, низкий в целом уровень формализации представлений в подавляющем большинстве философских исследований приводит к тому, что философская общественность демонстрирует неспособность воспринимать здоровые работы, в которых такая формализация присутствует, и потому просто обходит их вниманием. Так, в частности обстоит дело с вышеупомянутой теорией синтезирующего реализма, в рамках которой значительная часть важных философских проблем получила строго формализованное и гармоничное решение.