Ульяновский Государственный Технический Университет
КАФЕДРА "ИНОСТРАННЫЕ ЯЗЫКИ"
ЦИКЛ "ПРИКЛАДНАЯ ЛИНГВИСТИКА"
Р Е Ф Е Р А Т
СЕМИОТКА ГОРОДА И ГОРОДСКОЙ КУЛЬТУРЫ
Выполнила:
студентка гр. Лд-51
Аладина Наталья
Проверила:
Арзамасцева И. В.
Ульяновск 2003г
Содержание
Введение. О семантической маркированности городов……………….….………3
1. Петербург и текст……………………………………………………..…………..4
2. Две сферы городской семиотики……………………………………..………….5
а) Город как имя………………………………………………….…………...5
б) Город как пространствао…………………………………….……………6
3. Топос Петербурга в разных типах текста……………………….………………8
а) Петербургский текст русской архитектуры….…………….…………….8
б) Петербургский текст русской музыки……………………….…………...9
в) Петербургский текст русской живописи…………………….…………...9
г) Петербургский текст русской литературы………………………………10
4. Символы Петербурга…………………………………………………………….12
Наводнения…………………………………………………………………...12
Сфинксы………………………………………………………………………12
Фонтанка………………………………………………………………………12
Кони Клодта…………………………………………………………………..12
Извозчики……………………………………………………………………..13
Цыгане…………………………………………………………………………13
Сенная площадь………………………………………………………………13
Гостиный двор………………………………………………………………...14
Казанский собор………………………………………………………………14
Ломоносовский фарфор………………………………………………………15
Праздник георгиевских кавалеров…………………………………………...15
Английский клуб……………………………………………………………...15
Императорский яхт-клуб……………………………………………………..16
Оптический телеграф…………………………………………………………16
Первые автомобили…………………………………………………………...16
Царскосельская железная дорога…………………………………………….17
Смольный институт…………………………………………………………...17
Академия художеств………………………………………………………….18
Залп с Петропавловки…………………………………………………………18
Летний Сад…………………………………………………………………….18
Ростральные колонны…………………………………………………………19
Слоны в Петербурге…………………………………………………………...19
Заключение……………………………………………………………………………21
Использованная литература………………………………………………………….21
Введение
О семантической маркированности городов
"Все пути в город ведут. Города - места встреч. Города - узлы, которыми связаны экономические и социальные процессы. Это центры тяготения разнообразных сил, которыми живет человеческое общество. В городах зародилась все возрастающая динамика исторического развития. Через них совершается раскрытие культурных форм", (Анциферов Н. Книга о городе. Л., 1926. С. 3) - писал Н. Анциферов в "Книге о городе".
Это утверждение, справедливость которого несомненна, касается всех городов мира, но среди них есть такие, которые человеческое сознание наделяет особым статусом не только благодаря их историко-экономическому или историко-культурному значению, но и в плане особой надвещной семантики и значимости.
В этом ряду есть города, семиотическая маркированность которых равно ощущается русским, англичанином, французом... Это Рим, Флоренция, Венеция, Афины, Фивы... Есть города, особо значимые для представителей отдельной нации (Москва, Петербург для русских), есть, наконец, города, семантически выделенные для какого-то отдельного человека, как Берлин для В. Набокова и некоторых других русских писателей, оказавшихся в эмиграции в начале 20-х годов, как Вятка для М. Е. Салтыкова-Щедрина.
Способность таких городов порождать связанный с ними литературный текст определяется как особенностями их метафизической ауры, так и спецификой менталитета нации или лица-реципиента. В русской литературе сформировалось несколько городских текстов. Уже достаточно прояснен, хотя и не закрыт в своих границах, петербургский текст русской литературы.
Несомненно, существуют, пока не описанные систематически, римский и флорентийский тексты. Странным образом, при всей значимости Парижа для русской культуры и при большом корпусе произведений, с Парижем связанных, не хватает, как нам кажется, неких внутренних писательских интенций для прорастания парижского текста. Правда, некоторые художники ощущают Париж именно текстово. Один из самых ярких образцов такого восприятия находим у Н. Берберовой. Описание ее отношения к Парижу содержит все семиотические предпосылки для формирования ее собственного парижского текста, в котором город способен реализовать потенцию своего инобытия (что в значительной степени, и воплощено в ее творчестве). "Париж - не город, - пишет Н. Берберова, - Париж - образ, знак, символ Франции, ее сегодня и ее вчера, образ ее истории, ее географии и ее скрытой сути. Этот город насыщен смыслом больше, чем Лондон, Мадрид, Стокгольм и Москва, почти так же, как Петербург и Рим. Он сквозит этими значениями, он многосмыслен, он многозначен, он говорит о будущем, о прошлом, он перегружен обертонами настоящего, тяжелой, богатой, густой аурой сегодняшнего дня. В нем нельзя жить, как будто его нет, законопатиться от него, запереться - он все равно войдет в дом, в комнату, в нас самих, станет менять нас, заставит нас вырасти, состарит нас, искалечит или вознесет, может быть - убьет. Он есть, он постоянен, он вокруг нас, живущих в нем, и он в нас. Любим мы его или ненавидим, мы его не можем избежать. Он - круг ассоциаций, в котором человек существует, будучи сам - кругом ассоциаций. Раз, попав в него и выйдя - мы уже не те, что были: он поглотил нас, мы поглотили его, вопрос не в том, хотели мы этого или не хотели: мы съели друг друга. Он бежит у нас в крови" (Берберова Н. Курсив мой. М., 1996. С. 262 - 263.)
В целом круг городских текстов русской литературы чрезвычайно широк и границы его не очерчены, да, видимо, и не могут быть очерчены, пока жива литература. Однако попытки описания неких опорных локусов предпринимались и предпринимаются ныне.
С расширением поэтической географии русской литературы, с ростом стремления определить свое место в пространстве будет расти и количество произведений, ориентированных на воссоздание определенных городских локусов, и количество исследований, эти литературные локусы описывающих.
§1.Петербург и текст
Текст – одно из ключевых понятий гуманитарной культуры 20 века, применяющееся в разных типах исследования (семиотике, структурной лингвистике, филологии, философии текста, структурной и генеративной поэтике). В.П.Руднев в "Словаре культуры 20 века" пишет, что текст может быть понят предельно широко (семиотика и философия текста). "Улица города – текст или совокупность текстов. Названия улиц и номера домов, реклама и названия магазинов, дорожные знаки и светофор – все это несет информацию и считывается жителями города и приезжими" (В.П.Руднев, С.206).
Так, Петербург – это, с одной стороны, реальность, во многом остающаяся для нас загадкой; с другой стороны, хорошо организованный текст, имеющий свой язык и говорящий нам своими улицами, площадями, реками и каналами, островами и садами, зданиями и памятниками, людьми, историей и идеями.
Петербургу в русской культуре и литературе поставлен особый петербургский текст. Топос Петербурга раскрывается в разных типах текста, которые являются составными частями общего петербургского текста русской культуры: петербургский текст архитектуры, живописи, музыки, художественной фотографии, литературы. Все эти элементы петербургского текста тесно взаимосвязаны между собой, и часто в качестве интертекстуальных данных одного текста выступают элементы другого. Наиболее хорошо исследован вербальный петербургский текст. В петербургском тексте русской литературы город выступает как особый и самодовлеющий объект художественного постижения, как некое целостное единство. Этот текст определяется указанием круга основных текстов русской литературы, связанных с городом, и их хронологических рамок, а также через отображение эволюции самого образа города.
§ 2. Две сферы городской семиотики
а) Город как имя.
Художественному произведению полагается начинаться с названия. Санкт-Питербург! Вам не приходилось задумываться о значении этого имени? Название города, каких отродясь еще на Руси не заводили, прямо целое сочинение, в нем "и вызов, и жест, и сладчайшая дворцовая лесть царю, и ханжеский привет небесам – то ли из России, то ли из Голландии, - в нем и маска, и горделивое самоуничижение…" . В России начала 18 в., рядом с названиями древних городов– Москвы, Твери, Вологды, Курска, Пскова, Новгорода – прозвучало неожиданно и у многих вызвало неприязнь и страх, как всякие прочие петровские новшества. В имени запечатлелось то время, когда русский язык перерабатывал потоки иноязычных слов, сохраняя и укрепляя свою национальную самобытность, обретая новые степени свободы и выразительности. Но разве где-нибудь в Европе, откуда черпал и привозил образцы царь-реформатор, пришло кому-нибудь в голову назвать свою столицу на трех иностранных языках? А здесь и латынь – "санкт" (sanctus – священный), и греческий – "Петр" (petra – камень), и немецкий – "бург", (Burg – крепость).
Кроме этого имени у города были и другие неофициальные имена. Ораторы и поэты 18 века стали называть его Северной Пальмирой, сопоставляя с иной, древней Пальмирой, сирийским городом, который достиг расцвета в 1-3 вв.н.э.; здесь сходились караванные пути, соединявшие Европу с Малой и Средней Азией, с Индией и Африкой. Тогда же возникло еще одно поэтическое имя – Петрополь, которое напоминало о полисах – городах государствах античной Греции и Рима.