В конце XVIII - начале XIX вв. крепостные крестьяне имели некоторый минимальный набор реальных прав для самоуправления. Так, в волостях удельные и государственные крестьяне избирали сельские приказы, в задачу которых входила раскладка, сбор податей и разбор мелких споров и тяжб. Сельские сходы избирали старост и низших полицейских чинов (сотских и десятских). После реформы управления государственными крестьянами в 1797 г. волостные и сельские сословные органы (сходы) получили возможность избирать своих представителей в казенных палатах. В 1847 г. было создано Министерство государственных имуществ, которому поручено управление государственными крестьянами; упорядочено оброчное обложение, увеличены земельные наделы крестьян, закреплена система крестьянского самоуправления: волостной сход - волостное управление - сельский сход - сельский староста. Эта модель самоуправления будет еще долго использоваться в системе общинной (как и будущей колхозной организации), став, однако, фактором, сдерживающим отход крестьян в город и процессы имущественной дифференциации крестьянства. Вообще, набор прав крепостных XIX в. поразительно напоминал права колхозников советского периода, но был значительно более полным. Так, государственные крестьяне с 1801 г. имели право, в отличие от колхозников, покупать землю у помещиков, ас 1818г. все крестьяне (в том числе и помещичьи) получили право учреждать фабрики и заводы.
В 1842 г. издан Указ об «обязанных крестьянах», предусматривавший возможность помещикам передавать крестьянам земли в арендное пользование, за что крестьяне обязывались выполнять предусмотренные договором повинности, подчиняться суду помещика. На положение «обязанных» крестьян было переведено лишь около 27 тыс. крестьян, проживавших в имениях всего шести помещиков. Недоимки с крестьян взимали через полицию «губернские управления». Важная роль этого указа заключается в том, что именно в 1842 г. помещикам было предоставлено право личного освобождения крестьян без земли, что облегчало соответствующее решение помещика. Уже в 1843 г. была, фактически, устранена работорговля - запрещено продавать крепостных без земли, в 1848 г. всем (а не только государственным) крестьянам с согласия помещика разрешалось покупать землю.
Все эти реформы сыграли важнейшую роль в подготовке последующей Великой реформы 1861 г. - не только наметив механизм (выкуп, состояние «временной обязанности», отработки), но и подготовив общественное мнение. В ряде западных губерний этот правовой процесс произошел существенно раньше: уже в 1816-1819 гг. крестьяне этих регионов начали освобождаться от крепостной зависимости без земли, переходили на отношения аренды, пользуясь помещичьей землей, выполняя повинности и подчиняясь помещичьему суду. Следует отметить, что эти эксперименты помогли в дальнейшем понять, что освобождение крестьян без земли не может быть признано разумной мерой: в 1858 г. в Эстляндии начались сильные народные волнения, вызванные люмпенизацией освобожденных, но нищих крестьян.
Первая половина XIX в. характеризуется не только «созреванием» общественного мнения, но также и поворотом в отношении наук о природе. В целом общественный интерес к теоретическим вопросам естествознания в России первой половины XIX в. был крайне низок; отмечается бытовавшее в то время пренебрежение вообще к теории по сравнению с практической значимостью науки. Возможно, одной из причин отсутствия интереса к вопросам природоведения и наук о земле (за исключением, пожалуй, степеведения, поскольку южные земли продолжали оставаться источником ренты) следует считать последствия действующего с 1718 г. подушного налога. [3]
В 1838 г. была вновь проведена налоговая реформа, подати и оброки снова стали собирать с земли: подушная подать изжила себя, стоял вопрос об «уравнивании наделов». Это очень усилило интерес правительства к качеству земли, к почве. Министерство государственных имуществ приступило к кадастровым работам для «уравнения денежных сборов с государственных крестьян». Были созданы особые кадастровые отряды, которые на местах разделяли почвы на группы, наносили их на карты: эти данные обобщались по губерниям. С 1838 по 1867 г. были составлены кадастровые почвенные карты по 16 губерниям Европейской России. В.В. Докучаев в 1879 г., ознакомившись с этими картами, сказал, что это «богатейший, единственный в своем роде материал для изучения наших почв». В 1843 г. министр государственных имуществ II. Д. Киселев предписал собрать через наиболее грамотных чиновников сведения по географии, почвам, сельскому хозяйству для составления «хозяйственного атласа России». Активными участниками этой работы были А. П. Заблоцкий-Десятовский, Н. А. Жеребцов, К. С. Веселовский. В тот же период экономистом и климатологом К. С. Веселовским была составлена и первая почвенная карта Европейской России в масштабе 200 верст в дюйме (1 : 8 400 000) и издана в 1851 г. [2]
Вероятно, именно успехом «подготовительных» реформ первой половины XIX века, усиливающимся интересом к крестьянскому вопросу и, в особенности, новой налоговой реформой, обращающей внимание землепользователя на качество основного ресурса сельского хозяйства - земли, следует объяснять тот факт, что на конец 1850-х - 1860-е годы падает колоссальный успех естествознания. По мнению Т. Романовской (со ссылкой на И. Петровскую), в среде «шестидесятников» глубоко утвердилось сознание общеобразовательного и философского значения естественных наук. Именно в этой среде получили распространение идеи основателя генетического почвоведения В.В. Докучаева. [5]
Великая крестьянская реформа 1861 г. - одно из наиболее значительных событий, оказавших сильнейшее воздействие на дальнейших ход истории России. Эта реформа впервые обязала помещиков и само государство освободить крестьян; предоставила экономический и юридический механизм освобождения. В то же время, главным нерешенным вопросом крестьянской реформы остался вопрос о реальных правах пользования землей. Ряд роковых ошибок реформы привел к огромным и необратимым экологическим и последующим социальным катастрофам. Попытаемся вкратце изложить их.
Отрицательный опыт, полученный в результате «предварительных реформ» в западных губерниях показал, насколько пагубно освобождение крестьян без земли, в результате которого происходил процесс люмпенизации крестьянства (отметим, что эта ошибка не юридически, но фактически была повторена уже в наше время). Поэтому пакет законодательных актов от 19 февраля 1861 г. запрещал крестьянам или сельским обществам в течение 9 лет продавать или закладывать свои наделы лицам, не являющимся членами данного сельского общества. Однако, эта мера сдерживала экономическую самостоятельность крестьянина и его право распоряжаться землей как основным средством. Так же, как и во время постсоветской земельной реформы, крестьяне после реформы 1861 г. потеряли доступ к значительной части обрабатываемой ранее земли, которая осталась у помещиков. Отличие, пожалуй, заключатся в том, что они стали полновластными собственниками урожая, чего нельзя сказать о подавляющем большинстве современных сельских жителей. [4]
Крестьянам выдавалась государственная ссуда на 49 лет для выкупа надела; при этом стимулировалось увеличение фактического надела - в случае выкупа полного надела государство брало на себя 80% расходов. В основу выкупной суммы была положена не фактическая стоимость земли, а сумма оброка, которую помещик получал до реформы. Но, поскольку оброк во многом определялся внеэкономическими обстоятельствами, вряд ли такая мера могла реально способствовать увеличению земельного надела - требуемая сумма могла не соответствовать реальной, то есть рыночной или даже кадастровой стоимости земли.
Вся земля в 34 губерниях делилась на три категории: нечерноземная, черноземная и степная. Каждая группа делилась на несколько местностей с учетом качества почвы, численности населения, уровня торгово-промышленного и транспортного развития. Для каждой местности устанавливались свои нормы (высшая и низшая) земельных наделов. При выкупе в черноземных районах проявилась явная тенденция превратить крестьян в арендаторов их собственных наделов (земля там была дорогой), в нечерноземных - фантастический рост цен за выкупаемую усадьбу. При выкупе выявилась определенная картина: чем меньше был выкупаемый надел, тем больше за него приходилось платить. Здесь явно проявилась скрытая форма выкупа не земли, а личности крестьянина.
Предусматривалось безвыкупное выделение «дарственных наделов», размеры которых могли быть меньше минимальных. «Даровой» земельный надел составлял 1/4 от возможного выкупного, то есть превращал в ничто и так небольшой выкупной участок - несколько десятин (1 десятина = 1,09 Га), который едва позволял удовлетворить потребности семьи и был совершенно недостаточным для товарного производства сельскохозяйственной продукции. Фактически, в результате реформы произошло сильное (на 30-40%) сокращение размеров душевых крестьянских наделов в большинстве районов по сравнению с дореформенным временем.
Стремление избежать «прусского» варианта сельского хозяйства -сосредоточения земельной собственности в узком кругу владельцев и развития батрачества - привело в результате к отчуждению от земли, люмпенизации крестьян и их возвращению к сельскохозяйственному производству именно в виде батраков. Одна из главных причин этого - истощение почв и деградация агроладшафтов.
По сведениям Е. и С. Пономаренко с соавт., особенность землепользования на момент реформы заключалась в том, что значительная часть земель использовалась в системе перелога. При перелоге пашню используют без внесения удобрений в течение нескольких лет (от 3-5 лет в степном перелоге до 20-30 в лесном), а затем на аналогичное время оставляют отдыхать под лесной или степной растительностью для восстановления плодородия. Такая форма землепользования является неизбежным следствием отсутствия должного количества удобрений (навоза). Переложное землепользование требует для маневрирования достаточно большого количества земли (примерно в два раза больше, чем площадь, непосредственно находящаяся в распашке). Выдача наделов, по величине еле-еле достигающих критического размера, необходимого для ведения товарного хозяйства в системе удобряемой пашни, сделала перелог невозможным. Удобрение же пашни для многих крестьянских хозяйств было невозможным из-за отсутствия достаточного количества скота. Не хватало и сенокосов - в центральных областях после реформы более 90% сенокосов использовались крестьянами на правах аренды. У большинства крестьян не было средств для дополнительной аренды земли, вследствие чего начался процесс перехода части крестьянской земли от более бедных к более богатым владельцам. Усиленная эксплуатация небольших крестьянских наделов, оставшихся в распоряжении крестьян, привела к деградации их плодородия в течение первых же десятков лет.