Принцип осуществимости Концепции. На каждом иерархическом уровне для достижения устойчивого развития необходима реализация следующих систем обеспечения Концепции:
· законодательно-правовой и нормативной,
· экономической,
· контрольно-информационной (мониторинговой),
· научной,
· просветительско-образовательной,
· материально технической и трудовых ресурсов,
· организационной.
Остановимся более подробно на первом из перечисленных принципов - принципе иерархической организации Концепции.
Под "экологическим каркасом" городов будем понимать крупные (с населением не менее 500 тыс. человек) города, связанные в специфическую иерархию в пределах бассейнов крупных рек. Основная задача этих городов - обеспечение устойчивого развития в самом городе и на близлежащих территориях (своего рода, ответственность за их устойчивое развитие перед сообществами вышестоящих уровней иерархии). Естественно, что выбор таких городов должен отвечать некоторым критериям, основными среди которых будут [17]:
· наличие достаточного научного (экологического) потенциала и хорошо развитой системы охраны природы в территории;
· возможность финансировать программы устойчивого развития территории из муниципального бюджета (иными словами, достаточно мощный промышленный потенциал города);
· добровольное желание взять на себя дополнительные обязанности и ответственность за устойчивое развитие территорий;
· опыт реализации и координации программ аналогичного свойства.
В современной урбанистике выделяются убанизированные районы и зоны. Под урбанизированным районом понимается территория, объединяющая зоны влияния 6-12 смежных городов. Урбанизированная зона включает несколько урбанизированных районов (15 и более зон влияния смежных городов). В зависимости от степени перекрывания зон влияния различают формирующиеся (незначительное перекрывание) и сложившиеся урбанизированные зоны и территории. Это позволяет предложить следующий "экологический каркас" городов для Волжского бассейна (см. схему на рис.1).
Экономической основой Самарской области является Самарско-Тольяттинская агломерация (СТА), которая включает в себя 8 городов области (Самара, Тольятти, Жигулевск, Новокуйбышевск, Чапаевск, Сызрань, Октябрьск, Кинель), 20 поселков городского типа, 9 административных районов, 510 сельских населенных пунктов, 115 сельских Советов [18]. СТА является третьей по величине городской агломерацией в РФ и самой крупной агломерацией Поволжского экономического района: объем ее производства составляет 30,3% выпуска промышленной продукции данного района, 3,7% промышленной продукции РФ. По численности населения СТА занимает третье место в РФ после Московской и Санкт-Петербургской агломерацией. Высокий уровень развития социальной и экономической подсистем СТА определяется ее выгодным макрогеографическим положением: СТА расположена на перекрестке важнейших межрайонных путей и границе двух природных зон (степной и лесостепной). Исходя из существующей системы расселения, структура СТА является бицентрической с центрами Самара и Тольятти и подцентром - Сызрань.
4. Направления социально-экологической реабилитации территории Волжского бассейна
До сих пор высказываются крайние оценки и рекомендации по восстановлению экологической обстановки в Волжском бассейне (вплоть до предложений о спуске водохранилищ). Сегодня практически невозможно смоделировать развитие региона при иных условиях хозяйствования, но некоторые принципы можно сформулировать.
Во-первых, маловероятно, чтобы Россия пошла по пути консервации природы, как Швейцария, где эстетическая ценность естественных ландшафтов стала основным источником национального богатства. В России в начале века только нарождался агрессивный капитализм - уже в это время передовые ученые забили тревогу о губительных его последствиях для природной среды. Большинство экологистов забывают, что нынешнее благополучие развитых стран достигнуто практически полным разрушением естественной среды. Если в отношении реабилитации ряда водоемов достигнуты успехи, то для этого потребовались колоссальные средства и перестройка экономики. Как бы сейчас ни идеализировали капитализм, экологическая ситуация в Поволжье могла быть еще более сложной, нежели оставшаяся от социалистического прошлого.
Во-вторых, индустриализация Поволжья диктовалась его географическим положением - практически невероятно, чтобы здесь сохранилась сельскохозяйственная ориентация экономики. Уже в начале века Нижний Новгород, Казань, Самара, Саратов и, после строительства железной дороги на Калач, Царицын (Волгоград) начали формироваться как крупные индустриальные центры. Возможно, темпы индустриализации Поволжья в 40-50-х годах были бы не столь велики, если бы не перемещение в Поволжье заводов с запада во время войны и открытие крупнейших нефтегазовых месторождений. Последнее предопределило развитие здесь нефтеперерабатывающей и химической промышленности. Эти экономические факторы действовали безотносительно к укладу народного хозяйства.
Мы не располагаем данными об экологическом состоянии Поволжья в первые послевоенные годы. Но можно полагать, что ситуация с энергетикой и водоснабжением была весьма напряженная и стояла задача ликвидировать накопившуюся "задолженность" или свернуть созданный во время войны индустриальный потенциал края. В сложившихся условиях зарегулирование Волги, по-видимому, было единственным реальным выходом - в противном случае экологический кризис здесь разразился бы значительно раньше и имел бы более серьезные последствия.
Иное дело - дальнейшее наращивание промышленного потенциала в регионе уже после зарегулирования Волги. Вызывает большие сомнения необходимость строительства, например, в г. Тольятти комплекса нефтехимических заводов, автомобильного гиганта ВАЗа в 60-70-х годах. В это время уже можно было просчитать обострение экологической ситуации и откорректировать развитие промышленности в соответствии с экологической емкостью территории. Но дело тут не только в недомыслии. Не следует забывать, что развитие сложных, самоогранизующихся систем подчиняется своим законам, которые только начинают постигаться. Это лишний раз подтверждает, что никакая гармония между обществом и природой не возникает сама собой - она если и может быть достигнута, то только в результате творческой деятельности человека.
В третьих, анализ становления и развития Поволжья осложняется тем, что многие экологические последствия не связаны непосредственно с зарегулированием Волги. Максимальный ущерб от строительства водохранилищ обычно связывается с потерей земель и, как следствие, недостаточным производством продовольствия. Потери земли, конечно же, невосполнимы. Но не только они лежат в основе экологического кризиса. В частности, в конце 40-х годов был принят не менее грандиозный, нежели зарегулирование Волги, план создания лесозащитных полос, предусматривавший лесопосадки на 6 млн. га с защитой 120 млн. га пашни и 120 тыс. га лесополос вдоль берегов степных рек и на водоразделах [4]. Этот план, основанный еще на исследованиях В.В. Докучаева, был направлен на улучшение агроклиматических условий степных и лесостепных регионов и сельскохозяйственного производства. Но выполнение его было свернуто в 1953 г., а часть лесополос выкорчевана в последующие годы с целью дать простор тяжелой сельскохозяйственной технике, сыгравшей немалую роль в деградации земель.
Серьезный ущерб агропромышленному комплексу был нанесен освоением целинных и залежных земель - по Союзу было выведено из пользования свыше 5 млн. га земель [20]. По данным Госкомзема в 1991-95 гг. в России потеряно 27 млн. га сельскохозяйственных угодий (газета "Зеленый мир", 1996, № 21, c.9). При сооружении водохранилищ затоплено "всего лишь" 2 млн. га., т.е. 40% сегодняшних ежегодных потерь. Причем только в Калмыкии за счет опустынивания ежегодно теряется 50 тыс. га. Впечатляющие цифры прошлых потерь блекнут на нынешнем фоне...
Так же не связано непосредственно с зарегулированием Волги и засоление поливных земель, за счет которых и планировалась компенсация продуктивности потерянных в результате затопления земель. Трудности в производстве продовольствия в современной России связаны не с нехваткой земли - на душу населения площадь угодий у нас выше, чем в США и Канаде, снабжающих нас зерном и мясом. Процессы деградации среднерусской черноземной области были уже очевидны задолго до революции [21] и с тех пор ухудшение идет прогрессирующими темпами [5, с.73-81].
Таким образом, напряженная экологическая ситуация в регионе возникла в конце XIX - начале XX веков и связана она с прогрессирующим сведением лесов, уменьшением гидрологической сети и водности малых рек, ухудшением условий сельскохозяйственного производства, а также "демографическим взрывом" после отмены крепостного права (результатом был голод 1891 г., после чего началось организованное переселение крестьян на восток). Позднее, в какой-то мере, эти процессы были "сглажены" относительно небольшим приростом населения вследствие потерь в результате голода в 20-х годах, войн, отсрочкой индустриализации в послереволюционный период и менее хищническим, по сравнению с нарождавшимся в России капитализмом, использованием природных ресурсов в первые десятилетия Советской власти. В 50-70-х годах эти факторы прекращают действовать, происходит усиленная индустриализация и урбанизация региона и рост населения. Изменяется и характер антропогенного воздействий - на смену экстенсивной деградации ландшафтов приходит преимущественно локальное химическое загрязнение техногенного характера.
Этот естественно-исторический процесс становления территории (сведение лесов - деградация ландшафтов - локальное загрязнение) должен учитываться при составлении планов реабилитации Волжского бассейна, основой которых должен стать процесс "обратной раскрутки" (ликвидация последствий и очистка от загрязнения - восстановление ландшафтов - увеличивающееся воспроизводство лесных ресурсов). Так, ситуацию с загрязнением удалось несколько стабилизировать интенсивным строительством очистительных сооружений (на основе положительно оцениваемого многими специалистами Постановления ЦК КПСС и СМ СССР от 13.03.1972 г. "О мерах по предотвращению загрязнения бассейнов рек Волги и Урала неочищенными сточными водами"). В 70-х годах их было построено более 300. Однако, ни число, ни мощность их не соответствовали продолжающим расти объемам сброса загрязненных вод. Да и сама идеология - "чистить от отходов" - не экологична. Правильнее - не допускать этих отходов путем перехода на ресурсосберегающие и экологически чистые технологии, создания цепочки безотходных производств.