Метод Триады как инструмент изучения антропологии языка и искусства (стр. 4 из 5)

Предположим, что мы имеем коммуникационную систему, в которой графика обозначена как - , движение - - , а звук - ∆ .

В доречевом языке процесс передачи информации характеризуется последовательной активизацией всех трех медий или их сочетаниями, что может быть выражено следующими комбинациями:

График 3. Примеры использования медий Триады и их сочетаний в доречевой коммуникации.

Каждый графический символ представленных на примерах Графика 3 по характеру словообразовательной функции не только несет определенный синтаксический заряд, но и одновременно может являться граммемой, что раскрывает еще одну существенную сторону Триады: грамматический код доречевого языка, хотя и имеет в своей основе три части речи, тем не менее, не может быть описан и анализирован только с позиций языка речевого и, тем более, письменного. Последовательность и степень сочетания медий, в предложенной схеме, может быть характерна не только для синтактического порядка, но и рассматриваться с точки зрения морфологической. То есть, можно заметить единство синтаксических закономерностей образования предложений и словообразования доречевого языка. И, забегая вперед, предположить активность тех же синтаксических тенденций на речевом уровне. И не только в словообразовании и конструкции предложений, но и на уровне структурирования более сложных устных и даже современных литературных текстов.

При всей универсальности восприятия человеком окружающего мира путем знаковой “триадной” систематики, методы и формы актов выражения, подчиненные тем же правилам той же системы, но зависящие от объективных и субъективных факторов, не имели полной эквивалентности выразительных средств. На этапе, когда речь все более энергично берет на себя функции способа обмена информацией, человек, все еще продолжая использовать элементы доречевого языка, приобретает качественно новый, эстетический опыт (музыка, танец и живопись), при помощи которого оптимизируются и совершенствуются формы передачи, восприятия и сохранения в памяти устной информации. В процессе овладевания человеком речью постепенно утрачивается языковая утилитарность "изображения", "движения, жеста" и "звука" и происходит смещение данных доречевых медий в область эстетическую. Начинается переосмысление прежних компонентов доречевого языка, выступавших в качестве ритуальной символики значений, форм и методов передачи информации, в новые абстрактные категории, в которых графика, движение и звук приобретают содержание, формы и методы выражения видов искусства.

Лотман считал язык главной моделирующей системой познания и осознания, а искусство рассматривал в ряду вторичных, то есть аналогом действительности, переведенным на язык главной системы и являющейся реализацией содержащейся в модели информации на основе иконических знаков (Лотман 1967). Однако именно творчество во все времена было неотъемлемым свойством человеческой деятельности, её необходимым и существенным атрибутом. Неоспорим факт, что возникновение человека и человеческого общества было предопределено творчеством, оно же лежит в основе дальнейшего прогресса материального и духовного производства (Жилкина 2004). Но статус первичной реальности оно обрело именно в период развития и распространения доречевого языка. Для передачи языковой информации методом Триады требовались прежде всего навыки и определенный талант исполнителя языкового акта (это можно наблюдать на примере ритуалов современных примитивных культур), так как качество преподнесения информации во многих ситуациях имело жизненно важное, а не эстетическое, значение для соплеменников. То есть, наличие подобного мастерства диктовалось инстинктом самосохранения и, вероятно, могло иметь определенное значение и в самом процессе естественного отбора. Постоянный поиск наиболее полного, доступного и выразительного способа передачи доречевой информации находился в зависимости от непрерывного совершенствования самих навыков передачи и выражения и являлся важным условием выживания и функционирования доречевого языка. В ходе последующего этапа возникновения речи и развития искусств эти навыки стали основой эстетических требований, формируя эстетическое восприятие.

Живопись, музыка, танец и их произвольный симбиоз, продолжая развиваться в своем новом, эстетическом качестве, становятся основными «лабораториями» по разработке абстрактных понятий и, соответственно, проверке и совершенствованию их свойств и качеств. Искусство, как вид культурной деятельности человека, берёт начало со времени формирования доречевых языковых средств коммуникации и становится самостоятельным культурно-эстетическим процессом с периода утраты своих чисто языковых функций. Неповторимость любого творчества обусловлено в конечном счете относительным характером познания. Один и тот же предмет, одно и то же явление, процесс, в зависимости от творческой индивидуальности передающего, может быть описан или выражен различными способами, дополняющими друг друга, и с различной степенью достоверности и полноты. Более того, если учитывать тезис о важности хранения и передачи информации для человека как способа биологического и социального выживания и в совокупности с многообразием форм выразительности триадного языка, то становится очевидным стремление каждого коллектива использовать свои средства передачи информации и даже создание дезинформирующих. Культурно-обусловленное своеобразие доречевых форм и средств выражения, а впоследствии – фольклора и искусства в целом, ставит под сомнение возникновение и существование

так называемого “единого” языка даже в период зарождения речевой деятельности.

Таким образом, искусство - это мастерство передачи определенной информации зрителю или слушателю посредством только одной из трех медий (графика, музыка или танец), или их совокупностью

(многомедийность) – театр, балет, опера, кинематограф. Литература как вид искусства – мастерство передачи информации при помощи письма – ведет начало со времени изобретения письма.

Нельзя не отметить подлинную мультимедийность и интерактивность языка в доречевой период, позволяющие провести параллели со стремлением сегодняшних средств информации и современных образовательных методик к достижению мультимедийности и интерактивности на основе все той же триады – графики, движения и звука, но перенесенных на более высокий технологический уровень. В современных публикациях, посвященных, в частности, исследованиям частей речи, не содержится сколько-либо систематизированного обращения к «грамматическому» строению доречевого языка. Прежде всего, из-за отсутствия убедительных исследованний в этой области. Поэтому, такое положение отчасти снижает полноту и верность научной информации, отражаемой этими изданиями. Так, в части аргументации отдельных утверждений и выводов, при попытках соотнесения грамматической организации языка с процессом познания, допускаются серьёзные натяжки. Не трудно согласиться с тем, что процесс познания ведет начало с доречевого периода и к этапу вокализации навыков доречевой коммуникации (появлению речи) уже имел структуру и механизмы словообразования. На этот счет и сегодня существует активная антропологическая дата. Системы ассоциативных рядов, которые в доречевом языке были представлены сложными коммуникативными актами (мультимедийными презентациями) или их элементами, символизировали объекты и явления окружающего мира. Однако, в трудах, посвященных этой теме, авторы утверждают, что объекты и явления, “символизировались” словами речи или, в крайнем случае, звуками. Таким образом, анализ процесса познания в его связи со словообразованием, в новых публикациях принимает спекулятивный или слабо-аргументированный характер. Такой подход, исключающий доречевую стадию эволюции языка и словообразовательных тенденций, не позволяет оценить и изучать роль междометий и их ведущей позиции в процессе эволюции языка в целом и речевого словообразования, в частности.

Представляется недостаточным и малопродуктивным подход к изучению эволюции языка на основе фактической базы данных или по аналогии с эволюцией речевого аппарата и речи. Всё более увеличивающееся количество палеонтологических, антропологических, археологических данных и исследований в области психологии и биологии подтверждают факт, что эти процессы разделены очень значительной временной дистанцией и имеют в своей основе совершенно разные биологические триги. Сейчас мы можем говорить, что эволюция языка, как биологического и как семиотического фактора, тесно связана с феноменом сознания и процессом познания, в то время как эволюция речи – лишь процесс физиологического усовершенствования навыков языковой коммуникации, посредством вокализации и, как следствие, развития знаковой системы, специфической для речевого выражения и восприятия языковой информации.