Бывший председатель Совета министров граф Витте, знавший Распутина лично, был самого высокого мнения о его нравственных качествах и интеллекте. По его мнению, Распутин был своего рода “сверхчеловеком”, “силой природы”, которую нельзя мерить обыкновенной меркой холодного рассудка.
Политику и многих политиканов Распутин глубоко презирал, имея в виду, конечно, постыдное политиканство и интриганство, которые вершили люди, подобные Гучкову, Милюкову, Родзянко, Пуришкевичу. “Вся политика вредна, - говорил он, - вредна политика... Понимаешь? - Все эти Пуришкевичи, Дубровины беса тешат, бесу служат. Служи народу... Вот тебе и политика... А прочее - от лукавого... Понимаешь, от лукавого...”
До конца дней своих Распутин был малограмотен. Писем сам не писал. За него их писал кто-то из почитателей. Они же читали письма, приходящие к нему со всех концов России. Сам Распутин писал только телеграммы и короткие записки. Все свои книжечки он диктовал кому-то из своих последователей, и они слово в слово записывали все, что он говорил, даже если это казалось и не совсем грамотным.
С ЦАРСКОЙ СЕМЬЕЙ
Трагедию Распутина невозможно понять без знания тех особых взаимоотношений, которые сложились между ним и царской семьей. Все нападки, клевета, ложь, которые обрушились на Распутина, на самом деле предназначались не ему, а царю и его близким. Нащупав самое тонкое, самое нежное, самое интимное место в жизни царской семьи, враги царя и России стали с методической старательностью и изощренностью бить в него, как в свое время они били по Иоанну Кронштадтскому, находившемуся в дружеских отношениях с Александром III.
В течение более десяти лет Григорий Распутин был для царской семьи одним из самых близких людей, а в какие-то периоды даже самым близким. И царь, и царица, и царские дети, безусловно, любили его и верили ему. Это, конечно, не означало, что их вера была слепа. Существуют достоверные сведения, что царь и царица неоднократно собирали информацию о нем и проверяли те клеветнические сведения, которые довольно часто представляли им, чтобы оттолкнуть их от Распутина.
Царь и царица не были религиозными фанатиками. Их религиозность носила органичный, традиционный характер. Православие для них было ядром существования. Идеалом - кристальная вера русских царей эпохи первых Романовых, вера, неразрывно сплетенная с другими идеалами Святой Руси, народными традициями и обычаями.
“Я люблю народ, крестьян. Вот Распутин действительно из народа”, - говорила царица, а царь считал, что Григорий - “хороший, простой, религиозный русский человек. В минуты сомнения и душевной тревоги я люблю с ним беседовать, и после такой беседы мне всегда на душе делается легко и спокойно”. Эту мысль он неоднократно повторяет в переписке и в беседах.
Царь с царицей уважительно называли Распутина “наш друг” или “Григорий”, а Распутин их “Папой и Мамой”, вкладывая в это смысл “отец и мать народа”. Беседовали друге другом только на “ты”.
В жизни царской семьи - по мнению Вырубовой - Распутин играл такую же роль, как святой Иоанн Кронштадтский. “Они также верили ему, как отцу Иоанну Кронштадтскому, страшно ему верили, и когда у них горе было, когда, например, наследник был болен, обращались к нему с просьбой помолиться” (из протокола допроса Вырубовой А.А.).
Письма царицы супругу наполнены глубочайшей верой в Григория Распутина.
“Да, одни молитвы и беззаветная вера в Божью милость, - пишет она, - дают человеку силу все переносить. И наш Друг помогает нести твой тяжелый крест и великую ответственность” (24 сентября 1914 г.).
“Нет, слушай нашего Друга, верь ему, его сердцу дороги интересы России и твои. Бог недаром его нам послал, только мы должны обращать больше внимания на его слова - они не говорятся на ветер. Как важно для нас иметь не только его молитвы, но и советы!” (10 июня 1915 г.)
“Ах, милый, я так горячо молю Бога, чтоб он просветил тебя, что в нем наше спасение: не будь его здесь, не знаю, что было бы с нами. Он спасает нас своими молитвами, мудрыми советами. Он - наша опора и помощь” (10 ноября 1916 г.).
И наконец, незадолго до убийства Григория, 5 декабря 1916 года:
“Милый, верь мне, тебе следует слушаться советов нашего Друга. Он так горячо, денно и нощно, молится за тебя. Он охранял тебя там, где ты был, только Он, - как я в том глубоко убеждена... Страна, где Божий человек помогает Государю, никогда не погибает. Это верно - только нужно слушаться, доверять и спрашивать совета - не думать, что Он чего-нибудь не знает. Бог все ему открывает. Вот почему люди, которые не постигают его души, так восхищаются его умом, способным все понять. И когда он благословляет какое-нибудь начинание, оно удается, и если он рекомендует людей, то можно быть уверенным, что они - хорошие люди. Если же они впоследствии меняются, то это уже не его вина - но Он меньше ошибается в людях, нежели мы: у Него - жизненный опыт, благословенный Богом”.
Мы не имеем морального права комментировать эти слова, ибо еще так мало знаем мир высших чувств, которыми жила царская семья. Спасение России - в следовании народным традициям, основам и идеалам - было отвергнуто большинством образованного общества. Мозг нации был болен недугом чужебесия, при котором отечественные ценности представлялись мракобесием и реакцией.
“Я твердо верю в слова нашего Друга, - писала царица супругу, - что слава твоего царствования впереди. Всякий раз, когда ты, наперекор желанию кого бы то ни было, упорствуешь в своем решении, мы видим его хороший результат”.
Сегодня кто-то может усмехнуться, прочитав эти слова, но если посмотреть на историю России с более высоких позиций, то можно истолковать слова Распутина и так, что значение твоего царствования поймут в будущем. А ведь так и есть. Период правления Николая Второго характеризовался культурным и экономическим расцветом России. И только сегодня мы можем спокойно оценить высокие достижения России. Это совсем не противоречит тем катастрофическим событиям, которые последовали потом. Ядовитые плоды антирусской революции, созревшие в царствование Николая Второго, начали вызревать задолго до него. И то, что они созрели в его правление, - не его вина, а его беда.
Царь и царица часто обращаются к Распутину за помощью и молитвой. Вот довольно характерная строчка из письма царицы царю: “Я просила Аню телеграфировать нашему Другу, что дело обстоит очень серьезно и что мы просим его помолиться” (24 ноября 1914 г.).
Или: “Меня беспокоит твоя мысль о поездке в Литву и Польшу, не рано ли едешь, - пишет царица супругу, - ведь настроение так враждебно России... Я попрошу нашего Друга особенно за тебя помолиться, когда ты там будешь” (6 апреля 1915г.).
“Наш Друг благословляет твою поездку”, - нередко пишет царица царю.
Дело доходит до того, что царица видит особые свойства в вещах, принадлежащих Распутину, рассматривает как своего рода святыню. “Благословляю и целую, мой дорогой, не забудь причесаться маленькой гребенкой”, - говорила царица супругу в особо ответственные периоды. Гребенка эта была подарена царю Распутиным. Или в другом месте: “Не забудь перед заседанием министров подержать в руке образок и несколько раз расчесать волосы его гребнем” (15 сентября 1915 г.). После убийства Распутина Николай Второй носил его нательный крест.
Царица старательно переписывает для царя телеграммы от Распутина.
“С принятием Св. Тайн умоляю Христа вкушая Тело и Кровь духовно созерцание небесную красоту радости, пусть небесная сила в пути с вами ангелы в ряды воинов наших спасение непоколебимых героев с отрадой и победой” (20 октября 1914 г.).
“Ублажишь раненых Бог имя твое прославит за ласкоту и за подвиг твой” (21 ноября 1914 г.) - “Так трогательно! - восклицает царица, - это даст мне силы преодолеть мою застенчивость”.
“Увенчайтесь земным благом небесными венцами во пути с вами” (1 декабря 1914 г.).
“Крепость духа - буду на днях у вас, переговорим обо всем” (разговор по телефону 16 декабря 1914г.).
“Что вас смущает, не бойтесь, покров Матери Божией над вами - ездите во славу больницам, врачи пугают, верьте” (6 сентября 1915 г.).
“Не ужасайтесь, хуже не будет, чем было, вера и знамя обласкает нас” (8 сентября 1915 г.).
“Не опоздайте в испытании прославит Господь своим явлением”.
Распутин еще на первых встречах с дядей царя Великим князем Николаем Николаевичем по тону разговоров, которые велись в его окружении, понял, какой замысел он скрывает в своей душе. Дело в том, что часть Дома Романовых считала Николая Второго слабым царем, полагая, что укрепить положение династии может только отречение его от престола и возведение на него Великого князя Николая Николаевича (Николая Большого). Первоначально поднимался вопрос о коронации Николая Николаевича на царствование в Польше или Галиции. Распутин пишет царице, опасается, что царь пойдет на это. “Григорий ревниво любит тебя, и для него невыносимо, чтобы Николай (Николаевич.) играл какую-либо роль” (письмо от 20 сентября 1914 г.). Неоднократно Распутин напоминает царю об этой опасности, усугубленной тем, что назначенный верховным главнокомандующим, Николай Николаевич сосредоточил в своих руках огромную власть, минуя царя, стал приглашать в свою ставку для отчета министров, требовать назначения на посты министров своих кандидатов. В этом намерении Николая Николаевича поддерживают не только некоторые представители Дома Романовых, но и часть высших чиновников государственного аппарата и высшего духовенства. 10 сентября 1915 года царица пишет царю: “Когда в эти три постных дня читались молитвы за тебя, то перед Казанским собором от синода было роздано 1000 портретов Николая Николаевича. Что это значит? Они замыслили совершенно иную игру. Наш Друг вовремя раскрыл их карты и спас тебя тем, что убедил прогнать Н. (Николая Николаевича) и принять на себя командование”.
Смещение Николая Николаевича с поста верховного главнокомандующего было неожиданным и спутало все планы заговорщиков. Реакция министров на его отставку (они даже написали письмо царю с просьбой изменить свое решение) показала, насколько велико было влияние Николая Николаевича и насколько он был близок к цели в 1914-1915 годах.