Смекни!
smekni.com

Милюков (стр. 6 из 6)

У русской эмиграции не было единства по вопросу о том, как и в какой форме продолжать борьбу с советской Россией. Основная часть «политической» эмиграции выступала сторонницей вооруженной, опирающейся на внешние и внутренние силы, реставрации монархии. Милюков стал выразителем иной точки зрения, объединяя «левый» сектор эмигра­ции. В декабре 1920 г. парижская группа кадетов, называвшая себя Ко­митетом, под руководством Милюкова составила документ «Что делать по­сле Крымской катастрофы?», в котором излагалась новая тактика кадетов. Она строилась на новой их программе: признание республики, а не мо­нархии как формы правления, федерации как формы соотношения от­дельных частей государства, статус кво на «крестьянские захваты», уста­новление местного самоуправления.

1921 год Милюков встречал в кругу своих единомышленников, где присутствовали и эсеры. «Нас объединяло с эсерами, — писал он, — признание необходимости продолжения борьбы с большевиками и отрица­ние прежних методов борьбы». 1 марта 1921 года Милюков начал издавать газету «Последние ново­сти», в которой много внимания уделял разъяснению «новой тактики». Он постоянно выступал в Париже и в других странах, пропагандируя свои новые взгляды.

В Белграде, Софии, Константинополе, Берлине, Лондоне, словом, вез­де, где находились русские эмигранты, возникла оппозиция Милюкову.

Петрункевич, Родичев и др. кадеты опубликовали заявление о своем решительном несогласии с парижской группой, ее оценкой «белого дви­жения», попыткой вступить в блок с социалистами, а также предложили осудить позиции лидера партии. «Присмотритесь к Милюкову, — писал противник Милюкова кадет И. Наживин, — профессор, лидер важной партии, а крутит как мальчишка. Сегодня монархист, ориентация на со­юзников, прибывает в Киев — ориентация на немцев, бежит из Киева в Лондон, — и снова спасение в союзниках, едет в Париж — и делает страшное мартовское лицо» (то есть идет на соглашение с эсерами).

«Новая тактика» встречала сопротивление даже в среде сторонников Милюкова, стоявших близко к редакции «Последних новостей». Бывший министр правительства П. П. Юренев, бывший московский городской голо­ва Н. И. Астров, князь В. А. Оболенский, сгруппировавшиеся вокруг Милюкова в Париже, считали, что «он слишком далеко идет на пути «при­знания революции».

В действительности же Милюков оставался все тем же реальным политиком и прагматиком. В 20—30-е годы среди эмигрантов предпринимались неоднократные попытки объединения различных эмигрантских течений, не увенчавшиеся, однако, успехом. Милюков принимал в них самое активное участие.

Хотя политические страсти отнимали у русских эмигрантов много сил и времени, им приходилось приобщаться и к условиям повседневной жиз­ни стран, где они осели. Необходимо было зарабатывать на жизнь. По­мимо редакторства в «Последних новостях», Милюков писал статьи о Рос­сии для Британской энциклопедии, сотрудничал в других изданиях, вы­ступал с лекциями об истории России во многих странах, в том числе и в Соединенных Штатах Америки, куда он ездил по приглашению амери­канской ассоциации Lowell Institute.

В часы досуга он совершал прогулки по набережной Сены, искал у букинистов интересные книги, иногда его видели за шахматной доской. Сохранилась фотография: Милюков играет в шахматы со Струве, а рядом с ними в качестве арбитра — шахматный король А. А. Алехин.

В Париже он жил вначале в старом «заброшенном доме, где почти все его комнаты были сплошь заставлены полками с книгами», составляв­шими огромную библиотеку, превышавшую десять тысяч томов, не считая многочисленных комплектов газет на разных языках. Вступая в старость, горько оплакивал смерть своей жены Анны Сергеевны.

Затем переехал в новую квартиру, на бульваре Монпарнас, где посе­лился со своей второй женой Н. В. Лавровой. Уступая ее вкусу, Милю­ков по-другому, «по-буржуазному» оформил свой антураж, сам оставаясь, как и прежде, вне внешних условностей .

В 1927 году издал двухтомную книгу «Россия на переломе», в основе которой лежали его лекции, прочитанные в Бостоне в октябре—ноябре 1921 года. Книга вышла в немецком, американском и русском изданиях. Она содержала итоги и раздумья лидера русского конституционализма о «белом» и «красном» движении, раскрывала его представления о русской революции, причинах ее свершения. Милюков придавал особое значение русскому изданию книги, так как, по его словам, «хотел смотреть на со­бытия глазами историка, а не политика». Очевидно, это было трудно сделать для крупного политика, почти неотделенного временем от проис­ходящих событий. Это признание интересно, однако, прежде всего как желание автора осмыслить опыт прошлого, как попытку понять историю русской революции, ее корни.

Последние годы

Свой 80-летний юбилей (1939 г.) Милюков не отмечал публично, запретили врачи. Его посетили друзья и единомышленники, он получил множество поздравлений из разных стран мира. Почитатели подарили Милюкову бронзовую медаль с его изображением, отлитую по рисунку Дейша. В ответном слове Милюков вспоминал об ушедших товарищах и о своей присяге солдата в борьбе за русский конституционализм.

Канун второй мировой войны обострил противоречия в рядах русской эмиграции. В это время Милюков часто выступал и в Париже, и в Пра­ге, говоря о том, «что в случае войны эмиграция должна безоговорочно быть на стороне своей родины». Одним из его главных оппонентов в этом вопросе был генерал Деникин. Он хотел, чтобы Красная Армия, от­разив немецкое нашествие, нанесла бы поражение Германии, а затем ликвидировала бы большевизм. Милюков тяжело переживал раздел Чехословакии по Мюнхенскому соглашению (1938 г.) и предсказывал скорое начало войны. В советско-финляндской войне 1939—1940 гг. он занял сторону СССР. «Мне жаль финнов,— говорил он,— но я за Выборгскую губернию».

Когда началась война и немцы приближались к Парижу, Милюков вместе с Н. К. Волковым, директором «Последних новостей», ведавшим организационно-финансовой частью газеты, поселился на даче под Фон­тенбло, где не было ни газа, ни электричества, ни продуктов питания. Один из сотрудников газеты, посетивший тогда Милюкова, застал его за чисткой картошки. Вскоре Милюкова перевезли в Виши, где условия жизни были более благоприятными.

Он следил за победами Красной Армии и желал разгрома фашистской Германии. «Самыми важными часами дня,— вспоминал очевидец,— были те, когда он, прильнув ухом к настольному радио, ловил шепот швейцар­ских и лондонских передач. Душевный мир был нарушен, но воля остава­лась прежней. Высадка союзников в Африке, отступление немцев с Волги были, вероятно, его последней радостью. Вера давала силы».

В последние годы жизни Милюков начал писать свои «Воспоминания». Он жил в Виши, Монпелье, в Экс ле Бен, вдали от Парижа, был оторван от библиотек, архивных материалов и писал по памяти. Его друзья давно настаивали на том, чтобы он написал о своей жизни и борьбе, о победах и поражениях, о завоеваниях и ошибках, о том, что возможно и невоз­можно было сделать на пути русского конституционализма.

Милюков не завершил своих воспоминаний. Он умер 31 марта 1943 годе в возрасте 84 лет.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Жизненный итог Милюкова в политической борьбе — это итог русского конституционализма. Конституционализм в России потерпел пораже­ние. «Жизнь сложнее расчетов самого мудрого политика, — признавал Милюков, — она дала не то решение головоломной задачи, к которому стремились мы все...»

Однако не все, что терпит поражение, проходит бесследно и не дает результатов. Приобретенный опыт всегда служит источником новых идей, новых теорий и предостерегает от новых потерь. В этом историческое оп­равдание неудач и поражений. Главное — уметь прислушаться к прошло­му и уметь использовать все ценное, что накоплено временем.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. История отечества: люди, идеи, решения: Очерки истории России XIX-XX вв. – М., 1991

2. Луначарский А.В. и др. Силуэты: политические портреты. – М., 1991

3. Милюков П.Н. Воспоминания (1853 – 1917): В 2-х томах. – М., 1990

4. Россия на рубеже веков: исторические портреты. – М., 1991