Сперанский стал приглашаться на обед к императору с императрицей, начиная с 1807 г. Тогда у него было шесть таких приглашений. В следующем же, 1808 г. он приглашался уже двадцать три раза. А в 1809 г. – семьдесят семь раз. В судьбе нашего героя явно наступает новая пора.
Глава 4. Сперанский и Александр I.
Летом 1809 года Сперанский, вынужденный прежде кочевать по чужим домам, снимая квартиры, смог, наконец, обзавестись собственным домом. За умеренную цену он купил у статского советника Борзова двухэтажный особняк – довольно скромное, обветшалое здание на Сергиевской улице близ Таврического сада. После ремонта, длившегося почти два месяца, дом приобрел сносный вид, и осенью Михайло поселился в нем вместе с десятилетней дочерью и тещей. Елизавета и ее бабушка – расположились в комнатах на первом этаже. Здесь же были устроены гостиная, зала, столовая, комнаты для прислуги и приемный кабинет, весь уставленный шкафами и книгами, призванный одновременно служить и домашней библиотекой. Сам хозяин дома обосновался на втором этаже – в просторной комнате, наполненной рукописями и тишиной. Она стала для него рабочим кабинетом и спальней. Наряду с письменным столом здесь стоял диван, на котором обитатель этой комнаты спал.
Дочь Сперанского вспоминала впоследствии, что рабочий день отца ее в ту пору начинался рано. В шестом, а часто и в пятом часу утра был он уже на ногах: читал, писал, а часов с 7-8 принимал приходивших по разным делам людей. После приема посетителей вновь читал и писал либо выезжал во дворец. В 3 часа дня Михайло Михайлович выходил на ежедневную часовую прогулку, после чего садился обедать. Обедал он обыкновенно с друзьями, тоже чиновниками: Столыпиным, Магницким, Жерве. Образованные люди всегда охотно откликались на его приглашения – обед в его доме был весьма скуден по составу блюд, но зато чрезвычайно богат по содержанию застольных разговоров.
Часов в 5 вечера Михайло Михайлович снова отдавался работе: писал что-либо или же ехал к государю. Перед тем, как дочь его отходила ко сну, он он приходил к ней поболтать и поиграть – сам же ложился спать поздно.
По мере сближения с императором Александром круг деятельности Сперанского всё более расширялся. В конце 1807 г. он был назначен членом “Комитета об усовершенствовании духовных училищ”. В 1808 г., помимо назначения на важную должность товарища министра юстиции, Александр I сделал его членом ещё двух комиссий: составления законов и рассмотрения лифляндских дел. 1809 г. принёс Сперанскому чин тайного советника, должность управляющего комиссией финляндских дел, членство в главном правлении училищ и ряд других должностей и званий.
1 января 1810 г. Александр I учредил своим манифестом Государственный Совет. Сперанский получил в этом органе, призванном стать “средоточием всех дел высшего управления”, должность государственного секретаря. В течение трёхлетия – с 1809-го по 1811 г. – Сперанский являлся самым влиятельным среди русских сановников лицом – по существу, вторым после императора человеком в Российской империи.
Воздействие Сперанского на ход государственных дел было в рассматриваемый период почти всеобъемлющим. Оно распространялось на русскую администрацию и суд, финансы и законотворчество, сферу просвещения и культуры, внутреннюю политику и взаимоотношения России с другими государствами. Сперанский определял, если не прямо, то косвенно, назначения на должности, в том числе и высшие. Когда Александр I поддавшись уговорам своей сестры великой княгини Екатерины, решил в начале 1810 г. назначить на пост министра народного просвещения Н.М. Карамзина, Сперанский отговорил своего императора от данного назначения и предложил сделать историка сначала куратором Московского университета. Александр согласился, однако Николай Михайлович от кураторства отказался.
В июле 1809 г. император ехал с Каменного острова в Петергоф, карета опрокинулась, и он серьёзно повредил себе ногу. Несколько недель ему пришлось провести в одной из комнат Петергофского дворца. Этим своеобразным отпуском Александра I и воспользовался Сперанский для того, что бы побудить его осуществить реформу чинопроизводства. Во время визитов к государю был выработан окончательный текст указа Сенату о новых правилах производства в чины по гражданской службе. 6 августа 1809 г. указ был опубликован. Согласно ему, чин коллежского асессора могли получить только те чиновники, которые имели на руках свидетельство об успешном окончании курса обучения в одном из российских университетов или выдержали экзамены по специальной программе, включавшей проверку знаний русского языка и одного из иностранных, усвоения естественного права, римского, гражданского и уголовного права, всеобщей и русской истории, государственной экономии, арифметики, геометрии, физики, географии и статистики России.
В конце 1808 г. Александр I поручил Сперанскому составить общий план преобразования общественно-политического строя России.
По причине ли особенной застойности русской общественной жизни иль под впечатлением незабвенных реформаторских деяний Петра Великого укоренилась в характере русской знати привычка смотреть на всякую реформу как на революцию. Любых реформ в обществе русские вельможи и в том даже случае, если ничегошеньки не знали конкретного о содержании и смысле их, боялись, боялись так, как боятся обыкновенного стука в дверь, каждого шороха у своего жилища мелкие казнокрады. Когда на место “Негласного комитета” встал Сперанский и облечённый доверием государя приступил к разработке проектов коренных преобразований, прежняя боязнь реформ превратилась у них прямо-таки в панический страх.
Негативную реакцию неизбежно вызвали к себе и те преобразования, которые Сперанский осуществлял в области финансов. Повышение размеров податей и пошлин, обложение налогом дворянства значительно расширяли круг его недоброжелателей. К концу 1810 г. атмосфера всеобщего недовольства окутала всю государственную деятельность нашего реформатора. В каждой брошенной им фразе, в каждом шаге его усматривали злой умысел, скрытое намерение причинить вред.
Разработка Сперанским проектов социально-политических преобразований совершалась в тайне от общества, и это ещё более усугубляло его положение. Отсутствие сколь-нибудь определённых сведений о предполагаемых реформах не давало передовой части общества – людям, заинтересованным в перемене к лучшему, - возможности выступить активно в поддержку реформ и защиту реформатора, и это облегчало задачу его противников. В обстановке искусственно созданной вокруг реформ таинственности слух, сплетня, интрига становились острым оружием в борьбе с неугодным реформатором.
В свете всего этого вполне понятным становится тот факт, что реформы Сперанского, дававшие простор всему талантливому и образованному в русском обществе и подрывавшие позиции бездарностей и невежд, были восприняты последними, составляющими основную массу чиновничества, в качестве покушения на самые устои государства, а сам реформатор стал изображаться человеком, поставившим своей целью подрыв самодержавной власти.
Сперанский просит Александра I отстранить его от должности госсекретаря и управления финляндскими делами и сохранить за ним лишь один пост директора комиссии законов.
Столкнувшись при осуществлении плана государственных преобразований с яростным сопротивлением, открытой враждебностью со стороны аристократов и чиновников, Сперанский, таким образом, не нашёл для их преодоления иного средства, как обратиться за поддержкой к своему патрону –императору Александру.
Просьбу своего госсека об отставке Александр не удовлетворил. Сперанский продолжал работать над проектами гос. реформ с той же энергией, что и прежде.
Дальнейшее течение дел и времени приносило Сперанскому всё новых и новых недоброжелателей. К лету 1811 г. холодная атмосфера недоброжелателей вокруг Сперанского стала почти беспросветной. К нему охладели даже те, кого он считал своими приятелями, кто часто посещал его дом.
Глава 5. Падение и повторное восхождение.
Сила врагов Сперанского – людей, составлявших против него настоящий заговор, заключалась так же в их хладнокровном расчёте. Так было, в частности, с поступившим к Александру I известием о том, что Сперанский принадлежит к тайному союзу иллюминатов и является главой этого якобы революционного масонства в России.
В конце сентября 1811 г. Армфельд и Балашов осуществили одну из самых хитроумных своих акций против Сперанского. Через посредство статс-секретаря Госсовета Магницкого интриганы обратились к реформатору с просьбой о встрече. Михайло Михайлович ответил согласием, и встреча состоялась. На ней Армфельд с Балашовым предложили своему противнику учредить объединённый с ними секретный комитет для управления всеми гос. делами. Сперанский сразу же отказался от участия в таком мероприятии, сказав при этом: “Упаси Боже, вы не знаете государя, он увидит тут прикосновение к своим правам и нам всем может быть худо”. О предложении шведского барона и русского министра он сообщил Магницкому, и тот дал совет немедленно рассказать обо всём государю. Но Сперанский заявил, что не сделает этого, так как подобный поступок был бы “подлою интригою с его стороны”. Иначе поступили Армфельд и Балашов. Естественно, что инициатором предложения создать секретный комитет был выставлен Сперанский.
К началу 1812 г. русский госсекретарь завершил в основном разработку стратегии подготовки России к войне с Францией. Александр же в это время всё еще сомневался в неизбежности данной войны. И Сперанскому вновь и вновь приходилось убеждать своего императора в том, что ход событий неминуемо влечёт обе страны к военному столкновению друг с другом.