Николай II в Тобольске (стр. 2 из 3)

Перед тем как семье вселиться, в 12 часов дня священник окропил все комнаты святой водой, и начался тобольский период жизни бывшего царя.

Рис. 1 Дом, где содержалась находящаяся в ссылке царская семья. Август 1917 г.

Дом был очень старый. Построен в 1778 году, после большого пожара, когда выгорел почти весь город, и тогда же купец и откупщик Куклин возвел для себя большой каменный дом. В 1817 году купец разорился, дом за долги взяли в казну. С этого времени там проживали сначала генерал-губернаторы Западной Сибири, а после того как центр перевели в Омск, - тобольские губернаторы и вот теперь опальный царь.

Восемнадцать больших комнат. Было электричество и водопровод, но не было канализации. Нечистоты царские слуги выбрасывали прямо под окна.

«Первая комната нижнего этажа справа, если идти по коридору от передней, занималась дежурным офицером. В соседней с ней — помещалась комнатная девушка Демидова. Рядом с ее комнатой — комната Жильяра, а далее столовая. Против комнаты дежурного офицера находилась комната камердинера Чемодурова. Рядом с ней — буфетная, а далее шли две комнаты, где жили камер-юнгфера Тутельберг, няня детей Теглева и ее помощница Эрсберг. Над комнатой Чемодурова шла лестница в верхний этаж. Она выходила в угловую комнату — кабинет Государя. Рядом с ним был зал. Одна из его дверей выходила в коридор, также деливший дом на две половины. Первая комната направо, если идти от зала, служила гостиной. Рядом с ней — спальня Государя и Государыни, а далее — комната Княжен. С левой стороны коридора, ближе к передней, была шкафная комната, Соседняя с ней — спальня Наследника, а далее — уборная и ванная. Дом был теплый, светлый.

Первое время, приблизительно месяца 1 1/2,было едва ли не лучшим в заключении семьи. Власть была в руках полковника Кобылинского. Местным властям он не подчинялся. Посланцев же центра не существовало. Жизнь сразу вошла в спокойное, ровное русло. В 8 часов 45 минут подавался утренний чай. Государь пил его в своем кабинете всегда с Ольгой Николаевной; остальные дети — в столовой. После чая до 11 часов Государь занимался у себя: читал или писал свои дневники. Затем он шел на воздух и занимался физическим трудом. Обыкновенно он пилил дрова. Дети, кроме Ольги Николаевны, до завтрака, с часовым перерывом, занимались уроками. В час был завтрак. Затем Государь и Княжны шли на воздух. К ним приходил несколько позднее и Наследник, обычно отдыхавший после завтрака по требованию врачей.

От 4 до 5 часов Государь преподавал Наследнику историю. В 5 часов подавался чай. После чая Государь проводил обычно время у себя в кабинете. Дети до 8 часов занимались уроками. В 8 часов подавался обед. После обеда семья собиралась вместе… В 11 часов подавался чай. Затем все расходились.»[4]

По словам Николая II, при доме были «так называемый садик» и «скверный огород». Из окон Дома Свободы (так гордо переименовали губернаторский дом) царская семья наблюдала демонстрацию под красными флагами и даже сфотографировала ее.

«Александра Федоровна чаще всего выходила на балкон с вязаньем или шитьем. Усевшись в кресле, она принималась за работу. Она лишь временами любовалась видом города, которого никогда бы не увидала, если бы не «судьба». Реже всех появлялся на балконе Николай Александрович. С того дня, как только были привезены кругляки и дана поперечная пила, он большую часть дня проводил за распилкой кругляков на дрова. Это было одно из любимых его времяпрепровождений. Приходилось поражаться его физической выносливости и даже силе. Обыкновенными его сотрудниками в этой работе были княжны, Алексей, граф Татищев, князь Долгоруков, но все они быстро уставали и сменялись один за другим, тогда как Николай II продолжал действовать. То же самое наблюдалось и во время игры в городки: все быстро уставали, тогда как он оставался неутомимым. Вообще физически бывший царь был очень здоров, любил движение. Иногда он целыми часами ходил по двору один или в сопровождении своих дочерей. В этом отношении Александра Федоровна представляла ему полную противоположность. Она проявляла весьма малую подвижность. В смысле общительности также замечалась значительная разница между нею и Николаем II. Дети гуляли чаще с отцом, чем с нею. Замкнутость Александры Федоровны и склонность к уединению бросались в глаза. Быть может, это объяснялось тем, что она вообще острее переживала положение и новую обстановку, но, во всяком случае, насколько мне удалось заметить, и по своей натуре она представляла полную противоположность Николаю II. Она сохранила в себе все качества германки — и германки с манией величия и превосходства. Все ее движения, ее отношение к окружающим проявлялись на каждом шагу. В то время, когда Николай II охотно, просто и непринужденно разговаривал с каждым из служащих, в отношениях Александры Федоровны замечалась черствость и высокомерие. В игре в городки и в пилке кругляков она никогда не принимала участия. Иногда лишь она интересовалась курами и утками, которых завел повар на заднем дворе-садике. Здесь она чувствовала себя как-то свободнее. Здесь не раз заговаривал я с ней, но темами всегда были куры и утки. |По вечерам бывшая царская семья собиралась в зале, куда приходили доктор Боткин, Долгоруков, Татищев и Гендрикова со Шнейдер, и проводили время в разговорах. Иногда кто-либо читал вслух.»[5]

Царская семья имела возможность посещать церковь. «Расстояние от губернаторского дома до Благовещенской церкви не превышало 100-200 сажен, причем надо было перейти улицу, а затем пройти городским садом и снова перейти другую улицу… С священником Благовещенской церкви было условлено, чтобы обедня для бывшей царской семьи происходила раньше общей обедни для прихожан, то есть в 8 часов утра, и чтобы во время этой службы в церковь допускались только священники, диакон, церковный сторож и певчие.»[6]

2.3. Отношение горожан

«В прессе распространились слухи о том, что пред домом губернатора происходят «патриотические» демонстрации громадных толп, что к этому дому совершаются паломничества и т.д. Все эти слухи с начала до конца оказались ложными. Никогда никаких патриотических демонстраций и паломничества не было и быть не могло. Быть может, они и имели бы место, если бы не пресловутый Григорий Распутин, который еще в 1915 году своим поведением и циничным хвастовством о близости к царской семье не дискредитировал эту семью. Этот беспардонный проходимец в последнюю свою поездку в Тобольск вел себя так бесстыдно, так безобразно, что снял последние остатки ореола с царской семьи. Он здесь беспрерывно пьянствовал, по пьяному делу приставал к женщинам с грязными предложениями, потребовал, чтобы одного из квартальных надзирателей, почему-то понравившегося ему, произвели в священники.»[7]

Со стороны жителей можно было заметить лишь простое любопытство к царской семье и вздохи сожаления.

«До наступления холодов любопытство тоболян находило себе удовлетворение в том, что они могли видеть бывшую царскую семью на балконе. Обыкновенно в ясные дни вся семья, чаще после обеда, выходила на балкон, откуда открывался вид на городской сад, на нагорную часть города и вдоль улицы Свободы. Проходящие по улице вначале с большим любопытством засматривались на семью Николая Александровича.»[8]

2.4. Отъезд

С начала 1918 года все больший интерес к Тобольску проявляют уральские большевики. В Кремле о нем как бы забыли. То есть, конечно, там ничего не забывали, но просто были заняты другим.

Но тут из Тобольска, а потом из Екатеринбурга начинают упорно ползти слухи, что царская семья замыслила побег. Слухи растут. Слухи публикуются в газетах. Пишут, что царь развелся с царицей. Одна газета объявляет, что царь постригся в монахи и ушел в Абалакский монастырь, другая пишет, что он убежал. Говорят, что легкая шхуна «Святая Мария», которая стоит у причала на Иртыше, специально для того и стоит там, чтобы умчать царскую семью за границу, и что приготовил сию шхуну архиепископ Гермоген. Опровержения тоже печатают, но редко и самым мелким шрифтом, на последней полосе газеты.

В марте по Тобольску распространились слухи о прибытии из Тюмени и Омска отрядов Красной гвардии. Прибытие этих отрядов было вызвано недостаточно бдительным надзором за царской семьей.

22 апреля прибыл уполномоченный совнаркома В.В. Яковлев и сообщил царю об отъезде из Тобольска.

«26 апреля за 3 ½ часа утра к подъезду губернаторского дома были поданы экипажы. То были сибирские «кошевы» - тележки на длинных дрожинах, без рессор, все парные, кроме одной троечной.[9]

Царская семья поехала в свое последнее путешествие – в Екатеринбург.

Заключение

Завершая работу над рефератом можно прийти к выводу, что пребывание последнего российского царя Николая II со своей семьей в Тобольске в 1917-1918 годах имеет очень важное историческое значение.

Обострение политической обстановки потребовало перебазировния Романовых в другой, более безопасный для них район. С одной стороны, провалились расчеты на выезд их за границу, с другой – растущее напряжение борьбы между силами революции и буржуазно-помещичьей контрреволюции грозило ударить рикошетом по Царскосельским заключенным. Временное правительство поспешило вывезти Романовых из эпицентра борьбы.

Одному из 50 каменных (на то время) домов Тобольска выпало стать предпоследним пристанищем для семьи Романовых.

Список литературы

1. Альшиц Л. «Человек незлобивой души…» // Новгородские ведомости. - № 54-55 (14299-14300). – 9 апреля 1999. – С.4.

2. Касвинов М.К. Двадцать три ступени вниз. – М.: Мысль, 1989 – 462 с.