Чтобы обеспечить безопасность прибывавших транспортов, советское командование усилило созданный в январе Мурманский дивизионный район ПВО страны и ПВО флота зенитной артиллерией и самолетами-истребителями. Была усилена ПВО Архангельска и организован перехват вражеских самолетов, прорывавшихся на восток. Как только позволила ледовая обстановка, значительную часть судов из состава конвоев стали направлять для разгрузки в Архангельск. Всеми этими мерами были созданы необходимые условия для сравнительно безопасной разгрузки. Однако основная опасность для судов конвоев возникала на переходе в море.
Конвои, идущие в Советский Союз, были основными объектами нападения многочисленных сил, сосредоточенных в Северной Норвегии. Немецкий историк адмирал К. Ассман пишет:
«Сложилось положение, которое нельзя еще было предвидеть в 1940 г.; окупилась оккупация Норвегии: без норвежских морских опорных пунктов и воздушных баз только подводные лодки имели бы возможность с успехом атаковать на этом пути конвои с военными грузами». Одновременно гитлеровское командование хотело решить и другую задачу — прикрыть свой слабый северный стратегический фланг от возможной высадки десанта.
Первый караван пришел в Россию 5 ноября 1941 года, загруженный 50 английскими истребителями, 250 американскими танками, а также продуктами продовольствия, медикаментами, теплой одеждой и другими товарами. Состав каравана насчитывал 10 транспортов и несколько кораблей ближнего и дальнего прикрытия. С него и начинается история морских поставок. Караван был назван PQ-1[4] и должен был вернуться в Исландию под литерами QP-1, груженый товарами, поставлявшиеся союзникам (в основном, полезные ископаемые и древесина).
Англичане и американцы были удовлетворены передислокацией немецких крупных кораблей из портов Франции и Германии в Северную Норвегию, так как это облегчало им обеспечение своих коммуникаций и решение других задач в Атлантике и Средиземном море. «Мы и наши американские союзники,— писал У. Черчилль,— были очень рады, что к напряжению подводной войны в самый ее смертоносный период не прибавился такой фактор, как рейды крупных быстроходных германских военных кораблей». Их беспокоило лишь одно — как бы не выпустить немецкие корабли из Северной Норвегии на просторы Атлантики.
Молодой Северный флот СССР по своим силам и боевым возможностям не полностью соответствовал тем задачам, которые поставила перед ним война. Государственный Комитет Обороны стремился усилить Северный флот переводом кораблей с Тихого океана (1 лидер и 2 эскадренных миноносца), поступившими от промышленности (10 подводных лодок и 10 сторожевых катеров), купленными у союзников (10 тральщиков). Однако это только восполняло потери. В то же время авиацию флота удалось увеличить почти втрое. Директивой Ставки Верховного Главнокомандования с мая 1942 г. на время операции по обеспечению конвоев Северному флоту оперативно подчинялась авиация Карельского фронта и Архангельского военного округа, а также часть бомбардировочной авиации резерва Главнокомандования.
Начиная с марта против каждого конвоя противник проводил операцию. Но надводные корабли действовали робко. Крупным кораблям Германии вступать в бой с превосходящими силами не рекомендовалось. На совещании в ставке Гитлера было определено, что «операция будет выполняться только в том случае, если разведка установит с совершённой определенностью, что не имеется риска оказаться втянутым в бой с превосходящими силами». Позднее главнокомандующий военно-морскими силами Германии Редер писал, что Гитлер требовал еще до боевого столкновения крупных надводных кораблей обязательно нейтрализовать авианосцы (в первую очередь силами береговой авиации).
На обеспечение двух очередных конвоев (приходящего в СССР и уходящего в Англию) Северный флот проводил операцию, в которой участвовали почти все силы флота и приданная авиация. Союзники увеличили силы охранения конвоев. Но даже при таких обстоятельствах морской путь севернее Нордкапа стал опасным. Этим воспользовались руководящие круги Великобритании, чтобы заморозить и даже сорвать перевозки. В начале апреля первый морской лорд Дадли Паунд[5] предупредил кабинет министров: «Географические условия в Арктике благоприятствуют противнику настолько, что потери в конвоях могут свободно достичь размеров, при которых проводка их станет экономически невыгодным предприятием...». Через месяц Черчилль писал Сталину, что «проход каждого конвоя стал серьезной морской операцией».
Но советское правительство настаивало на отправке конвоев из Исландии, где скопилось свыше 100 судов, загруженных вооружением и материалами. Англичане согласились продолжать отправку конвоев, заявив при этом: «Операция будет оправдана, если половина доберется до места». У. Черчилль просил расширить меры по обеспечению конвоев. Несмотря на ограниченные силы нашего Северного флота и занятость авиации на сухопутных участках фронта такие меры были приняты. Эскадренные миноносцы и сторожевые корабли усиливали непосредственное охранение конвоев; подводные лодки развертывались на пути движения крупных вражеских кораблей; бомбардировочная авиация наносила удары по аэродромам и базам, истребители осуществляли ПВО конвоев при подходе к берегу и в местах стоянок судов; малые корабли поддерживали прибрежные воды безопасными от мин и подводных лодок. Чтобы ускорить разгрузку, дополнительно были построены причалы и склады, созданы разгрузочные команды из личного состава флота и населения. Стоит согласиться, что такие беспрецендентные шаги советское командование могло проводить только в одном случае – значение ввозимых грузов для положения на фронте было очень велико.
Первый удар разнородными силами противник нанес по конвою PQ-15, который вышел 26 апреля из Исландии в составе 25 транспортов. Из его состава было потоплено 3 транспорта. Навстречу ему из Советского Союза на Запад шел конвой QP-11 в составе 13 судов. 1 мая он был атакован подводными лодками и эсминцами. В результате из состава его охранения был потоплен крейсер «Эдинбург», перевозивший золота на 100 млн. долларов[6].
Очередной конвой PQ-16 вышел из Исландии 20 мая, имея в своем составе 34 транспорта, в том числе 5 советских. В течение шести дней он подвергался атакам самолетов и подводных лодок и потерял 7 судов. С 26 мая по 2 июня Северный флот провел операцию по обеспечению этого конвоя, в которой приняли участие 67 различных боевых кораблей и вспомогательных судов. Авиация флота за это время на разведку, прикрытие конвоя и удары по аэродромам произвела свыше 2 тыс. самолето-вылетов. В зоне Северного флота конвой потерь не имел.
Британское адмиралтейство считало проводку этого конвоя значительным военным успехом. Первый лорд адмиралтейства прислал в Советский Союз телеграмму: «Мы поздравляем весь личный состав с его великолепным подвигом в боевом конвоировании PQ-16 по пути в Северную часть России, несмотря на опасность атак противника с моря и воздуха. Желательно, чтобы это сообщение было доведено до командира конвоя, офицеров и рядового состава торгового флота союзных стран и всех лиц, имеющих к этому непосредственное отношение».
В июне гитлеровское командование тщательно подготовило большую операцию по уничтожению очередного конвоя. Оно считало, что союзники увеличат поставки, чтобы помочь СССР, когда на советско-германском фронте началось большое наступление немецко-фашистских войск. Стремясь к полному уничтожению большого конвоя, они учитывали чувствительность англичан к потерям и надеялись, что это окажет влияние на ход войны на море в целом.
27 июня из Исландии вышел конвой PQ-17 в составе 35 транспортов, 2 танкеров и 24 кораблей непосредственного охранения. Одновременно из Архангельска и Мурманска вышел конвой QP-13 в составе 35 транспортов и 21 корабля охранения. На суда конвоя PQ-17 было погружено 297 самолетов, 495 танков, 4246 грузовых автомашин и тягачей, 156 тыс. т других грузов. Общая стоимость всех грузов оценивалась в 700 млн. долларов.
Суммарная стоимость всех остальных конвоев, после и до PQ-17 составляет около 80% от стоимости одного этого каравана. Караван должен был прийти в два морских порта – Мурманск и Архангельск, но истинной его целью был Сталинград.
Для обеспечения безопасности конвоя от нападения надводных кораблей были выделены отряды ближнего прикрытия («крейсерские силы прикрытия») из 4 крейсеров и 3 эскадренных миноносцев и силы дальнего оперативного прикрытия (2 линейных корабля, авианосец, 3 крейсера, 14 эсминцев). На выходах из баз и шхер Северной Норвегии находилось 14 подводных лодок (в том числе 5 советских). В составе конвоя было лишь два корабля ПВО и не было конвойных авианосцев. На аэродромах Кольского полуострова советское командование сосредоточило 287 боевых самолетов.
В целом для обеспечения конвоев были развернуты превосходящие силы против крупных надводных кораблей, достаточные для противолодочной обороны и слабые — для их воздушного прикрытия. Только на восточном участке пути конвои могли рассчитывать на прикрытие советскими истребителями. Но и этими силами можно было обеспечить переход конвоев с минимальными потерями при условии, если бы они были нацелены только на достижение безопасности конвоев. Но британское адмиралтейство преследовало и другую цель. Оно не могло примириться с тем, что Германия имеет самый быстроходный и самый мощный в мире линейный корабль «Тирпитц», и стремилось уничтожить его. Потопление «Тирпитца» имело бы «несравненно большее значение для ведения войны, чем безопасность любого конвоя[7]», это оказало бы большое влияние на дальнейший ход войны. Британским адмиралтейством владела навязчивая идея — втянуть крупные корабли Германии в бой с силами прикрытия. Чтобы заманить корабли противника подальше от его баз, предлагалось даже повернуть конвой PQ-17 на обратный курс. «Фактически,— пишет английский историк Д. Ирвинг,— операция по проводке конвоя должна была превратиться в постановку ловушки для «Тирпитца» с приманкой, состоявшей из более тридцати тяжело нагруженных судов...».