Сближение ногайцев с народами Северо-Восточного Кавказа оказало влияние на духовную культуру ногайцев. В свою очередь, и духовная культура народов региона также испытывала влияние ногайской культуры. Это творческое взаимодействие хорошо прослеживается в устном народном творчестве, в танцах, музыке.
Особый интерес представляют ногайско-кумыкские музыкальные параллели. Сближению, взаимовлиянию их культур способствовало их языковое родство. У этих народов отмечена общность в терминологии музыкальных инструментов, отдельных песенных жанров.
Двуязычие как социальное явление было известно издавна. Представители народов Северо-Восточного Кавказа, удивительно интересного полиэтнического региона, нередко владели вторыми языками, которыми почти до конца XIX в. являлись сначала тюркский, а затем русский.
Следует также подчеркнуть, что народы региона знали хорошо не только родной язык, но и тюркский (азербайджанский, кумыкский, ногайский). Тюркский язык, в частности ногайский являлся для моздокских осетин, кабардинцев и казаков языком межнационального общения(8,С.240).
Русский же язык, вытесняя тюркский, становится основным межнациональным языком на Северо-Восточном Кавказе со второй половины XIX в. Основные факторы, способствовавшие распространению двуязычия, - экономический (торговля, отгонное животноводство), а также своеобразие расселения, времени проживания этнической общности среди различных национальностей и т.д.
В статье «Говор гребенских казаков» Н.А. Караулов насчитал более 100 слов, заимствованных казаками у горцев и ногайцев(9,С.108-109). Большинство слов, заимствованных русскими и казаками у местных народов – это названия орудий труда, домашних и диких животных, птиц, растений, пищи, то есть восприняты те слова, которые были необходимы в общении людей в процессе их трудовой деятельности. В свою очередь местные народы заимствовали много слов из русской разговорной речи.
Лексические заимствования очень многообразны: это явления природы и географические понятия, животный мир и поселения, одежда и пища.
Тюркские лексические заимствования чеченского языка являются одним из следствий тюркско-вайнахских (чеченцы и ингуши) языковых контактов, результаты которых находят отражение не только на лексическом, но и на иных – фонетическом и морфологическом – уровнях структуры языков чеченцев и ингушей. Так, например, саьрмасек – чеснок, саба – мыло, кема – корабль, урам - улица, бажа – свояк, йорг|а – иноходец и др(10).
Проникновение тюркских лексических и иных элементов в язык чеченцев и ингушей является следствием многовековой территориальной смежности носителей этих языков, использования тюркских (ногайского и кумыкского) языков в качестве основного средства межнационального общения.
Наличие на территории Чеченской республики тюрских топонимов (гидронимов), способствует дальнейшему уточнению ареалов их распространения, решению вопроса об областях пребывания ногайцев. Например, микротопоним Ног|ийн шовда «Ногайцев родник» в местности, населенной в основном чеченцами тейпа (рода) ног|ийн «ногай» Большого Кавказа(11,Ч.3.С.7), или находящихся в селении Чеченаул микротопоним Ног|ийн боьра «Ногайская балка»(11,Ч.3.С.145-146), Ног|амирзин корта «Вершина Ногаймирзы» в звене Терского хребта(11,Ч.4.С.126), с. Ногай-мирза-юрт(11,Ч.4.С.78), в Надтеречном районе Чеченской республики.
Подробное описание исторических связей ногайцев с соседними осетинами дает Б.А. Алборов в статье «Говор осетин – иронцев Моздокского района»: «Ногайский язык является интернациональным языком не только осетин, но и для живущих рядом с ними черкесов, армян и грузин… Их увлекает сочный красочный ногайский язык, и они исполняют на нем больше, чем на своем родном языке, ногайские песни и сказки и пересыпают свою речь ногайскими пословицами и поговорками»(12,С.275-276). В.М. Миллером описан факт, когда ногайцы свободно изъяснялись на осетинском языке(2,С.70).
От ногайцев осетины переняли и некоторые собственные имена: Мырза (Мурза), Мырзабек, Хьантемир, Хъанцау и др.(13,С.161)
Кроме того, у ногайцев и моздокских осетин существовали общие черты в нормах обычного права (судопроизводства, гостеприимства), религиозных верованиях и т.д. Следует отметить, что от осетин и кабардинцев ногайцы переняли поклонение «духу гор» на Татар-тупе. Согласно священному обычаю, издавна существующему в этом центре «международной» торговли, всякий, пришедший сюда, пользовался правом убежища (неприкосновенности). Это обеспечивало возможность заключения взаимовыгодных торговых и прочих сделок между ногайцами и осетинами(13,С.161).
Длительные и тесные связи были между ногайцами и моздокскими кабардинцами. Так, в женской одежде моздокских кабардинцев, как и в мужской, прослеживаются влияние культуры народов, живущих по соседству с моздокскими кабардинцами (русское, ногайское[в частности, «каптал»- бешмет, платки женщины], кумыкское, осетинское) (14,С.54,55,56,62). Большинство моздокских кабардинцев владело наряду с родным языком ногайским, русским и осетинским. Для моздокских кабардинцев ногайский язык стал вторым языком, языком межэтнического общения. Многие ногайцы долгое время проживали вместе с кабардинцами, другие бывали частыми гостями у кабардинцев. Это способствовало их сближению, установлению дружественных связей. Много терминов материальной и духовной культуры моздокские кабардинцы заимствовали у ногайцев, например: «тырнауш»- грабли, «къуий»- колодец, «къуда»-сват, «амай»- дедушка, «балдуз»- свояченица, «къадаш»- дядя (от слова «къардаш»- родственник), «тукум»- род и многие другие(14,С.48,64,65). Ногайский чай был непременным повседневным напитком моздокских кабардинцев. Его пили со сливками, маслом и черным перцем(14,С.53). Сватов моздокские кабардинцы называли ногайским словом- «къуде», угощение сватов – «къудэгъашхэ». Тамаду стола моздокские кабардинцы- христиане называли «тойлыбаш» (от ногайского происхождения: той- свадьба, баш- голова)(14,С.70,71).
У ногайцев моздокские кабардинцы восприняли не только язык, но и богатый фольклор- пословицы, поговорки, предания, сказки, свадебные и любовные песни, частушки, множество терминов материальной и духовной культуры. Православные кабардинцы пели песни на ногайском и кабардинском языке. Кроме того, куначество, аталачество, побратимство, сыграло значительную роль в сближении моздокских кабардинцев с другими народами – ногайцами, кумыками, чеченцами, ингушами, осетинами и жителями казачьих станиц(14,С.66,109-111).
У ногайцев в исследуемый период существовала форма искусственного родства – аталычество. Часто ногайские князья и мурзы отдавали своих детей в семьи представителей соседних народов или, наоборот, принимали на воспитание их сыновей или дочерей. Многие знатные фамилии кумыков, кабардинцев отдавали на воспитание ногайцам своих детей(1,С.119). Так, в XIX в. кумыкский князь С. Капланов воспитывался в ногайской семье(15,С.31).
Часто по желанию аталыков воспитанницу выдавали замуж. Так, по желанию ногайского аталыка Темирбулата была выдана замуж кумыкская княгиня Саадат Хамзаева(16,С.36-37). Кумыкский князь Салимсолтан Капланов, который во второй половине XIX в. воспитывался у ногайского аталыка Темирбулата из с. Мужукай до совершеннолетия, также был женат аталыком на кумыкской княжне Таймазовой из с. Бораган (Чечня). Следует отметить, что большую часть расходов на свадьбу нес аталык. Став аталыком двух сестер дочери кумыкского князя Ахая Хамзаева, этот аталык стал фактическим хозяином земель и скота своего князя(16,С.38,127).
Таким образом, через аталычество между двумя семьями устанавливались тесные отношения, равные родственным и налагающие на обе стороны большие обязанности.
Ногайцы и кумыки – это наиболее близкие по языку, обычаям и истории северокавказские народы, что особенно ярко отражено у дагестанских ногайцев и кумыков. В художественном творчестве наиболее ранняя общность и взаимосвязь у этих народов наблюдается в фольклоре: проникновение к кумыкам сюжетов об Эдиге, Шора-батыре, Мамае, Адиль-Султане и др., а также ряда текстов казацких песен, толгау и т.д.; влияние на ногайцев традиций кумыкского танца, поздних лирических песен, а также письменных произведений и др.(17,С.38)
Важным показателем взаимосвязей между народами остаются этнонимы. Например, ногайские этнонимы оказали влияние на образование некоторых фамилий Северо-Восточного Кавказа. Так, в антропонимии местных народов встречается значительное количество ногайских имен: Ногай, Ногай-Мирза, Насыпхан, Эдильбай, Эдильбий и др.; фамилии – Ногаев, Нугаев, а среди ногайцев- Кумыкбий, Авархан, Казакбий, Орусбий (Урусбий), Мышыгыз (Мичигиз), Тавлы и др.
Следует отметить, что зачастую ногайцы, или наоборот, представители других народов, вынужденные по каким-либо причинам покидать свою родину, переселялись в места проживания соседних народов региона, где они ассимилировались в местной этнической среде. Наиболее часто подобные переселения ногайцы совершали в Кабарду, Чечню и разные районы Дагестана, а также в казачьи станицы, то есть именно к тем народам, с которыми они поддерживали тесные этнокультурные связи. Следует отметить, что переселенцы на протяжении нескольких поколений помнили о своем происхождении и старались не прерывать взаимоотношений со своими родственниками, оставшимися в родном краю. Это, в свою очередь, стимулировало развитие новых этнокультурных контактов между ногайцами и другими народами региона.
В рассматриваемый период у ногайцев существовал обычай куначества (къонакълыкъ). Любой мужчина из числа соседних народов мог быть кунаком ногайцев. Кунак был другом семьи и мог вести себя как ее член. Кроме того, гостеприимством пользовались кровники, похитители девушек, бежавшие из родительского дома, чтобы не быть насильно выданными замуж. Обидевший гостя подвергался суровому наказанию.