Нельзя не сказать нескольких слов и о круге. Если круга центральной Карелии – это обычная игра, но на Севере, подобно рунам Калевалы, круга имеет удивительно законченную форму. Одна фигура в ней выливается из другой. Этот танец исполняли в дни больших праздников в торжественной обстановке, когда молодежь была нарядно одета или если на вечере присутствовала видная пара, удостоенная того, чтобы заводить этот танец. Наши информаторы подчеркивают значение наряда в этом танце.
Огромное количество танцев Севера можно сгруппировать по видам. Это прежде всего пиирилейкки (круговые игры). Если в Финляндии пиирилейкки – все разные, то на севере Карелии под различные песни исполняют единый танец. На вечерах он играл ведущую роль.
Особую группу составляют кисад – игры-танцы, имеющие свои названия, определенные фигуры и исполняющиеся в сопровождении песни на финском языке. К этой группе принадлежат каклакиса, кясикиса и другие игры-танцы. Их намного больше, чем танцев в чистом виде. К следующей группе относятся кисад – игры, строящиеся по кругу, в которых танец следует за содержанием песни, иллюстрируя жестом ее текст. И наконец, к самостоятельным танцам относятся круга, шулилуйкка, хумахус, кадриль и другие, исполнявшиеся под музыкальный аккомпанемент, необязательно под гармонь. Девушки запевали какую-нибудь русскую песню (часто не понимая смысла слов) лишь бы ритм соответствовал определенному шагу.
Итак, огромное количество законченных танцев исключало надобность в импровизационном моменте.
Почти все карельские танцы исполняются на основе простого и бегового шага. Но когда смотришь, как танцуют кадриль например, в Калевале, где юноша ведет девушку в танце, или в Пряже, где танцуют на равных, кажется, что танцуют разные танцы.
К. Голейзовский, говоря о русском танце, пишет: «Широкий, открытый жест составляет основу народной хореографии. Для нее характерны быстрота плясовых темпов, легкость (прыжок, скачок), стремительные движения рук и верхней части туловища, высоко поднятая голова, вихревые вращения, молниеносные присядки, кружевные «дробушки» и чечетки, замысловатые смены фигур и пр.»
Взяв у русской хореографии так много – и сами танцы, и «замысловатые коленца», - карел остался верен себе в строгой, сдержанной манере исполнения, твердой, определенной поступи. Руки, принимающие три – четыре положения, гордо поднятая голова, прямая спина еще больше подчеркивают эту строгость. Если в русском танце любой притоп сопровождается наклоном корпуса вниз, то карел при этом вскидывал голову вверх, выпрямляя грудь. Скромность девушки – не в склоненной голове и опущенных глазах, как в русском танце, а во внутренней собранности. Она смотрит прямо перед собой или на юношу, взгляд ее строг, ни тени жеманства, пустого кокетства. Она не заигрывает с юношей - зачем? Либо он ее любит, тогда это ни к чему, либо он никогда не узнает о ее чувствах, если его выбор пал на другую.
В характере карела бескомпромиссность, честность, доходящая до щепетильности, чистоплотность. Отсюда и в танце ничего лишнего, все графично четко и определенно. Он лучше 1000 раз повторит один и тот же знакомый шаг, чем плохо сделает новый.
Юноша не ведет девушку в танце, как России, а они крепко держатся друг за друга. Два гордых, два достойных один другого партнера. Танцуют они с таким же наслаждением, как ходят по грибы и ягоды, ловят рыбу, пекут рыбники и калитки.
До сих пор можно встретить в Карелии сказителей, плакальщиц, людей, помнящих старинные обряды. Не перестаешь удивляться, как чуду, когда выявляешь, что в памяти старожилов сохранились столь старые танцы как контры. Это объясняется еще одной чертой карельского харктера – упрямством, нежеланием расставаться с вековыми традициями и обычаями.
Вепсская хореография прошла тот же путь, что и танцы юга Карелии. Правда, старые жители, с которыми мы беседовали о танцах, утверждают, что контры и им подобные танцы у них не танцевали, что это чисто карельские танцы. Основой старинных вечеров были кадрили, а из игр обычно заводили келику. Во время кадрили юноша мог начать танцевать с одной девушкой, через фигуру пригласить другую, а кончить кадриль с третьей. Девушки в долгу не оставались, и зло высмеивали юношей в дразнилках. Такова, например, «сякки варвакки», в которой доставалось не только богачам, но и упрямцам и гордецам.
Сохранились воспоминания и о танце вланце. Хотя подробно записать его не удалось. В молодые годы наших информаторов водились у них шестерка и восьмерка. Вепсы легко отказывались от старых танцев и переходили к новым, поэтому невозможно установить, что танцевали до кадрилей.
Более независимого, заносчиво-горделивого исполнения танцев нам нигде не удалось видеть, однако за внешней бравадой нередко скрывалась чувствительная, ранимая душа исполнителя.
Ингерманландская хореография известна в Карелии с момента переселения ингерманландцев, живших под Ленинградом, на территорию Карелии.
Находясь в центре Росси, ингерманландцы не могли не питаться соками русской культуры. В Колтушах, Гатчине и других местах танцевали кадриль и лансье. Лиеккулаулу обязано своим рождением и русской частушке.
В праздники танцевали большую кадриль, состоящую из 12 фигур, а по будням – обычную, из 6.
Близость к Финляндии, отсутствие языкового барьера способствовало связям с финской культурой. Те же пиирилейккит игрались тут и там. У ингерманландцев родились и свои пиирилейккит: понюшка табака; игра в бычки; эй, девушка, взгляни сюда и др. От финских их отличают более выраженный игровой момент в содержании и остроумие.
На севере Ингерманладии, в Токсово, Парголово, Лемболово, Куйвози и др. местах ни кадриль, ни лансье не танцевали. Подумать только, рядом Петербург, откуда во все углы России проникали, завоевав сердца деревенских исполнителей, эти поистине прекрасные танцы, а здесь их не танцевали! Не имея литературных источников об ингерманландских танцах, приходится положиться на высказывания наших информаторов.
Сравнивая эти танцы с фигурами кадрили, находим, что колни, получивший название от слова «три» – начало первой фигуры, как ее исполняли в первые годы 19 века; каккнасси – от названия русской песни «Как у наших у ворот» - начало второй фигуры кадрили; тумала – от первой строки русской песни «Думала, думала, думала – гадала» - начало третьей фигуры кадрили; танец сисикка получил название от слова «чижик», а может, от песни «Чижик-пыжик, где ты был» (танец пока не найден) – нет сомнения, что это пятая фигура; четвертая не могла быть преобразована в танец, ибо она шла в линейном построении; шестая, русская фигура кадрили – галоп – появилась она великосветских балах позднее, поэтому ее почти нигде не танцевали.
Произошло удивительное: ингерманландцы из кадрили взяли ее суть – наступательное и отступательное действие и переходы. Исполнители как бы дразнят друг друга этими действиями, что и получило у них название «хярняминен».
Кадриль имеет линейное построение, а ингерманландские танцы шли по кругу. Каждая пара по очереди выходила в центр и танцевала одну из фигур с каждой парой, стоявшей в кругу. Если пар было много, то за вечер успевали станцевать 1–2 фигуры. Продолжительное исполнение каждой фигуры и выделяло ее в самостоятельный танец. Выходили танцевать то тумалу, то колми, то какунасси.
Бабушки не танцевали лилей–лайлей, раали–али и другие танцы, которыми так увлекались их дети – родители наших информаторов. Молодость родителей информаторов падает примерно на 1880 – 1900-е.
1861 году было отменено крепостное право. Это событие не могло не сказаться на духовном состоянии крестьянина. Возможно, оно явилось толчком и для возникновения новых танцев. Основой для них послужили уже ранее существовавшие танцы, но многое было взято из кадрилей и лансье, получивших к этому времени повсеместное распространение. Все последующие танцы – лилей-лайлей, алистулаа, тулистула, раали-али - можно предположить, возникли между 1870 – 1890 годами.
Лилей–лайлей – начало первой фигуры кадрили – более позднего времени. Он исполнялся так: английский шен – переходы два раза, потом шен как в колми (1 фигура ранней кадрили) и вновь шен – один раз переход.
Лилей-лайлей возник позднее, чем колми, но раньше, чем раали-али, ибо раали-али строился на 3 фигуре лансье (мельница). Лансье на великосветских балах Петербурга стали танцевать с 1850 – х годов, а на городских – позднее.
Колми – единственный из старых танцев, который сохранялся так долго. Его танцевали после каждого из вышеназванных танцев, им обычно заканчивались вечера. Не случайно колми имеет второе название: лопетос – концовка.
Танец колми исполнялся в сопровождении нескольких напевов. Их было не менее 6.
Наши информаторы – страстные поклонницы старинных танцев – рассказывают, что они танцевали рентюшки. Этим словом именовалась группа танцев, названных выше.
Слово «рентюшкя» (производное от слова «рентюстяя») – нелитературное, а бытующее в народе выражение, обозначающее «идти как попало», то есть говорящее о манере исполнения. Как слово «кижа» у карел, так рентюшкя у ингерманландцев обозначало и место (шли на рентюшки), и манеру исполнения («рентюстяя»), и сам танец.
В рентюшках привлекала простота рисунка, легкая запоминаемость, возможность танцевать кто как хочет, сочинять остроумные куплеты, атмосфера веселья. С другой стороны, на рентюшках часто сочинялись и куплеты, унижающие человеческое достоинство, ранящие того, в чем адрес они были направлены, из-за чего, случалось, возникали ссоры. В ожидании очереди танцевать юноши подчас садились девушкам на колени. Танцевали, двигаясь, как попало.