«Клянусь Зевсом, Геей, Гелиосом, Девой, богами и богинями олимпийскими и героями, владеющими городом (полисом), территорией (хорой) и укрепленными пунктами хсрсонесцев.
Я буду единомышлен о спасении и свободе государства (полиса) и граждан и не предам ни Херсонеса, ни Керкинитиды, ни Калос-Лимена (Прекрасной Гавани), ни прочих укрепленных пунктов, ни остальной территории, которой херсонеситы управляют или управляли, ничего никому, ни эллину, ни варвару, но буду оберегать все это для херсонесского народа... Я буду врагом замышляющему и предающему или отторгающему Херсонес, или Керкинитиду, или Прекрасную Гавань, или укрепленные пункты и территории херсонесцев...
Хлеб, ввозимый с равнины, я не буду ни продавать, ни вывозить с равнины в какое-либо иное место, но только в Херсонес...»[6].
Присяга эта, при столь доблестном содержании, заканчивается словами, обрекающими жителя Керкинитиды на настоящую кабалу. Одно дело, когда выращенным урожаем пользуешься самостоятельно, другое — когда приходится везти его не очень близкому соседу, от которого во время вражеских набегов ты находишься в полной зависимости, а во время затишья — тоже отчасти на положении раба, обязанного в первую очередь обслужить господина.
Вот почему время от времени херсонеситы напоминали строптивым соседям, что может случиться, если Керкинитиду оставить без покровительства.
Чем дальше, тем тяжелее: появляются полчища сарматов, возрастает агрессивность скифов. Добротно сложенные крепостные стены спасли греков от первых набегов варваров в начале III века до н. э. Но сдерживать натиск дикарей-кочевников становилось все труднее, свобода давалась все большими жертвами.
В ходе раскопок археологи нашли керамическую дощечку с надписью («граффити») — письмо некоего Апатурия к Невмению. В этом деловом распоряжении речь шла об уплате подати скифам.
Маленькая Керкинитида не могла долго обороняться от степных кочевников. На территории города начали селиться другие, пришлые народы.. Нет и не было на берегу Каламитского залива коренных народов. Да и во всем Крыму их не было: слишком много людей разных рас, национальностей и вероисповеданий стремились и будут стремиться сюда, в этот благодатный край.
Настал день, когда греки покинули свои жилища и, вероятно, переселились в Херсонес. Да, во II веке до н. э. в некрополях Херсонеса появляются типично керкинитские захоронения. Однако непонятно, каким образом разместились переселенцы внутри плотно застроенного города. Во всяком случае, следы перераспределения жилой застройки пока не отмечены[7].
И все-таки древнейший город на берегу Каламитского залива не прекратил своего существования.
Глава 3
В середине II века до н. э. Керкинитиду захватили скифы. Разрушив греческие жилища и, вероятно, разграбив торговую факторию, сами стали салиться на руинах, но не занимали сохранившиеся дома, а разбирали их, чтобы строить по-своему и жилье, и оборонительные стены. Скифское жилище не походило на греческое с его прямоугольными комнатами и внутренними дворами. Оно несло отпечаток кочевого образа жизни и своей округлой формой напоминало юрту, диаметром 2,5—3 метра, с куполообразной крышей, до 1 метра врытое в землю. До наших дней сохранились две улицы скифского поселения: дома с каменными полами, печами для обогрева, алтарями и жертвенниками на скифский манер, жернова и ступы для помола зерна, амфора с костями целого барана, по всей видимости, засоленного две тысячи лет назад. Археологам еще предстоит ответить, было ли это постоянное поселение или только временный плацдарм для захвата Херсонеса. В конце концов и взявшие ее под свое покровительство херсонеситы не смогли противостоять степным кочевникам; уже во II веке до н. э. город пришлось уступить варварам. Захватчикам удалось продержаться до того времени, когда понтийский полководец Диофант (о котором мы узнали благодаря археологическим раскопкам на Херсонесе) помог херсонеситам ненадолго отвоевать свою бывшую провинцию. Посланный Евпатором полководец и герой демократической республики, вероятно, думал, что его подвиг и жертвы, принесенные на алтарь свободы понтийскими воинами, помогут Керкинитиде надолго забыть о скифском правлении. В начале II в. до н. э. войска Диофанта предприняли несколько успешных походов на скифов. Зимой 108—107 годов до н. э. Диофант разбил армию скифского царя Палака и закрепился в Северо-Западном Крыму. Тогда-то и была построена крепость, названная в честь понтийского царя Евпатором. Она располагалась вблизи нынешней Евпатории.
Древнегреческий философ и историк Страбон[8] (63 год до н. э. — 20 год н. э.) называет сборный пункт Диофанта Евпатором. Точное местоположение этой крепости до сих пор не установлено. Из сохранившихся документов ясно, что укрепление служило Диофанту щитом для Херсонеса и лагерем для походов в глубь Скифии. Отсюда предположение, что стоял Евпатор на берегу залива, недалеко от главного греческого полиса. У некоторых древних географов при описании одного и того же места упоминается то Евпатор, то — по старой памяти — Керкинитида. Однако в официальных документах Митридата, а затем римлян фигурирует только Евпатор.
В I – III веках н. э. на крымских берегах хозяйничали римляне. Призванные гражданами Херсонеса для защиты от свирепых кочевников они расположились не только на Гераклийсском полуострове, но и в его окрестностях. До сих пор при земляных работах при Евпатории находят монеты римской чеканки. В III веке н. э. в Тавриду вторгаются готы, а столетие спустя полчища гуннов. Эти дикие орды кочевников все сметали на своём пути. Они Разрушали степные поселения греков, но города возрождались из пепла.
Судя по находкам керамики во время раскопок городища и дноуглубительных работ в акватории Евпаторийского порта, гавань принимала торговые корабли беспрерывно с античного времени до позднего средневековья. Археологи находили фрагменты амфор с зональным рифлением (VIII—1Хвека), обломки высокогорлого кувшина (IX—X века), черепки глазурованных чаш (XIII век).
Почему же не сохранились стены зданий, храмов? Дело в том, что территория городища длительное время использовалась жителями сначала Гёзлёва, а затем и Евпатории в качестве своеобразной «каменоломни». Горожане год за годом, слой за слоем разбирали видимые на поверхности остатки строений, чтобы сложить из них свои, новые. В конце XIX — начале XX веков верхние слои были окончательно нивелированы — так навсегда исчезли последние немые свидетели неспокойной, бурной истории древнего города.
О существовании на месте Керкинитиды средневекового порта указывает свидетельство арабского писателя X века Ибн-Росте. Он упоминает о расположении здесь «румской (то есть византийской) пристани Карх» (переиначенное «Керкинитида»),[9]
Кто же селился в те неспокойные века в районе Евпатории? Византийский император Константин Багрянородный (X век) записал: «От реки Днепра до Херсонеса 300 миль, а посередине есть озера и лиманы, в которых херсонеситы добывают соль». Тогда, как известно, еще не изобрели холодильников. Поэтому соль была жизненно необходимым, а потому и весьма ходовым товаром: без нее нельзя было заготавливать рыбу и мясо. Вряд ли получаемую близ Евпатории соль везли в Херсонес; скорее всего, Керкинитидский порт был отстроен и функционировал как часть Херсонесской хоры. Не потому ли Киевскому князю Владимиру пришлось так долго осаждать Корсунь (Херсонес), что продовольствие осажденным доставляли из поселения в районе нынешней Евпатории?[10]
О существовании средневекового поселения на месте Керкинитиды рассказывают и средневековые лоции Черного моря XI-XV веков, так называемые портоланы.
В портолане 1318 года известного генуэзского картографа Пьетро Весконте район современной Евпатории носит название Sа1inе dе Сrichiniri, правда, на карте 1367 года венецианцев Франческо и Доминико Пицигани зафиксировано несколько иное название — Crirenicihi. Однако в обоих случаях, несмотря на искажения, явственно звучит знакомое нам имя — Керкинитида. Оно слышится еще отчетливее в названии Сrirechiniti которое донесла карта Черного моря 1351 года, изготовленная анонимным автором итальянской картографической школы.[11]
На морских картах XI—XV веков довольно часто встречается слово Salinе. К примеру, на портолане Бенинказы 1474 года этим топонимом отмечено сразу несколько пунктов северного побережья Черного моря, на значительном пространстве от Дуная и до Каламины (нынешнего Инкермана).
Такое название имеется на карте и в районе Евпатории. Более того, на большинстве известных карт средневековья оно помещено в северной части Каламитского залива — как раз на том месте, которое соответствует современному Сасык-Сивашскому озеру в окрестностях Евпатории! Название явно связано с хозяйственной деятельностью и переводится как «соль», «соледобыча».
Локализация названия Salinе на портоланах совпадает с информацией античных и раннесредневековых письменных источников о соледобычей на северо-западном побережье Крыма.
Вполне возможно, что в архивах Генуи хранятся до сих пор не опубликованные документы о забытой колонии на берегу далекого черноморского залива. Самым любознательным не запрещается посетить старый итальянский город, покопаться в пожелтелых от времени пергаментах и, глядишь, подготовить очередное научное открытие. А пока события на территории нашего города в отрезок времени, именуемый ранним средневековьем, остаются, к сожалению, малоизученными.
Кочевники-татары, пришедшие на Крымский полуостров в 1223 году, держались вдали от морских берегов, недолюбливая и даже опасаясь их. Столицу возникшего со временем государства они построили в Предгорье. А на берегу нашей удобной бухты продолжалась жизнь, подробный рассказ о которой еще предоставят нам пытливые историки. Но это дело будущего.