Отдельные места в романе глубокомысленно занудны. Но и в них заложен глубинный, как глубинные бомбы, смысл. Или так: зарыт замысел. Откопать его можно, но сложно. При чтении, например, философствований Че Гевары возникает интересное ощущение: пустота рождает мысль. Впрочем, причем здесь Че и Пелевин? Можно взять любой более или менее связный текст с умными и парадоксальными оборотам, но без смысла, без какой бы то ни было сознательно заложенной сути. Читать этот текст нужно не менее десяти минут, чтобы внимание, утомленное полным отсутствием смысла, могло отключиться и начать свободно блуждать неведомыми тропами. Тогда-то и появляется главный эффект от квази-философских рассуждений. У читателя из бессознательного всплывает своя собственная мысль, которая, отталкиваясь от конкретных оборотов речи предыдущего связного текста, а потому будет обладать новизной. Эта мысль принадлежит читателю, но и автор текста внес в её рождение свой невидимый вклад. Этот эффект можно называть посмодернизмом, можно и посткультуризмом, — не в названии дело. Главное достижение автора подобного текста в том, что новые мысли возникли. В противном случае он написал просто галиматью. Впрочем, в определенном психологическом состоянии всякий более или менее интеллектуально развитый читатель способен порождать новые мысли от чтения решительно любого текста. Здесь уместна аналогия с рассматриванием картинок типа «Магический глаз». Среди, казалось бы, абсолютно бессмысленной пестроты узора вы после десятиминутного вглядывания обнаруживаете то геометрическую фигуру, а то вдруг скелет.
Но есть ли заслуга автора в том, что от его бреда, читатель породил бред собственный? Закладывал ли он в узор некое скрытое изображение? Видимо, закладывал. Ещё раз замечу, что последние выводы касаются только тех мест в книге, которые Пелевин выделил курсивом. Остальные места густо нашпигованы авторскими идеями или свежезаимствованными откуда-то.
О злоупотреблении Пелевина нецензурными словами я, пожалуй, ничего не скажу. Пусть это останется на совести автора.