Особо следует отметить такое важное для бретонской культуры произведение как Buhez ar Saent (жития святых), написанное Священником Клодом-Гийомом Мариго (Dom Claude-Guillaume Marigo). Эта книга стала настоящим бестселлером и пользовалась феноменальным успехом; многие поколения бретонцев выучились по ней читать, практически в каждом доме в сельской местности имелся экземпляр этой книги. Впервые изданная в 1752 году, она переиздавалась 18 раз, последний раз - в 1927г.
Чуть менее популярна была книга подобного содержания Heuryou brezonec ha latin (Бретонский и латинский часослов), опубликованная в 1760 году в Кемпере, автором которого был аббат Шарль ле Бри (Charles Le Bris). Что же касается светской литературы, то мы можем упомянуть следующие выдающиеся произведения. Автор первого из них, Клод-Мари ле Лэ (Claude-Marie Le Lae), (1745-1791), родился в деревне Горре-Кум (Gorre-Koum) кантона Ланнилиз (Lannilis) в крестьянской семье. Его принято считать одним из выдающихся литераторов, писавших на бретонском языке в XVIII столетии. Окончив колледж в Cен-Поль де Леон (Kastell-Paol) а также в Ренне, он стал адвокатом, а позже - судьей в Ландерно (Landerne). В то же время ле Лэ занимался сочинением стихов на трех языках - латинском, французском и бретонском. Им были написаны, в частности, Simpliciteou, epigrammou (простые вещи, эпиграммы) в 1763-1767, Ar c'hi (Собака) 1772. Однкао наиболее значительным произведением считается Sarmon great war ar maro a Vikael Morin (Речь на смерть Микеля Морина). Как и большинство бретонских произведений того времени, оно представляет собой пересказ французского оригинала, однако в бретонском варианте привнесено слишком много оригинального, чтобы считать его всего лишь адаптацией иноязычного текста. Язык этого произведения далек от той смеси "французского с нижнебретонским", на которой писали многие из сочинителей того времени. Язык и стиль ле Лэ в полной мере аутентичны и по достоинству оценены современниками и потомками. Так, Гастон Эсно (Gaston Esnault) в одном из своих писем к Анатолю ЛеБразу (Anatol ar Braz)
"Le Lae le Voltairien, le fin styliste en vers latins, l'ami des cinquante recteurs du Bas-Leon qu'il plaisante dans Ar C'hy, Le Lae est notre meilleur ou notre seul йcrivain breton avant la Rйvolution..."
"Вольтерианец Ле Лэ, замечательно владеющий стилем латинских стихов, друг пятидесяти приходских священников из Нижнего Леона, над которыми он подтрунивает в Ar C'hy, Ле Лэ - наш лучший или наш единственный дореволюционный бретонский писатель"
Разумеется, данная оценка несколько завышена, однако она отражает отношение бретонских литераторов к творчеству Ле Лэ.
На то же самое время пришлось творчество еще двух выдающихся литераторов, писавших на бретонском языке - Паскаля де Керенвевера (Pascal de Kerenvever), уроженца Роскоффа (Rosko) (1729-1794) и Поля-Этьена Тетара (Paul Etienne Testard) (1712-1794), торговца из Плугастель-Дауласа (Plougastell-Daoulas). О первом нам известно лишь то, что он написал An douz rezeudig ha laouen (несчастная и довольная возлюбленная), небольшую комедию, состоящую из чередующихся прозаических частей и песен. Что же касается Поля-Этьена Тетара, то он известен нам благодаря переводами од Горация на бретонский язык, эпиграммой в адрес аббата Корнилии (Cornily), гимна, который исполнялся по случаю посадки "дерева свободы" в Плугастель-Дауласе, а также "Песней кузнеца" (Chanson ar Marichal), которая была чрезвычайно популярной в конце XVIII века.
Бретонская литература в XIX веке.
Кельтомания и интерес к бретонскому языку.
С выходом в свет в 1760 году "Оссиановых песен" МакФерсона просвещенные люди Европы открыли для себя кельтскую культуру и литературу. В Бретани эти поэмы были встречены с энтузиазмом, тем более, что имеются сведения о существовании в Бретани в конце XVIII аристократических литературных кружков, члены которых не брезговали бретонским языком. Так, в замке Брезаль (Brezal) в Ландерно (Landerne) проводились бретонские вечера, участники которых, аббаты де Буабилли (de Boisbilly), Де Пентрез (de Pentrez), отец Ив де Кербеф (le Pиre Yves de Kerbeuff) и другие просвещенные люди развлекались сложением стихов на французском и бретонском.
Однако всплеском кельтомании в Бретани мы обязаны не только МакФерсону, но и произведениям местных авторов. Кроме тех, что были перечислены выше следует упомянуть также Дома Мартина (Dom Martin) "Религия галлов" (La religion des gaulois) 1727, а также труды лексикографом Грегуара де Ростренена и Дома Ле Пеллетье. Научные труды наравне с работами литераторов пробудили интерес просвещенной публики к кельтским древностям. В результате возникла своеобразная "мода" на бретонский язык. Она привела к созданию в начале XIX века так называемой "Кельтской академии". В ее состав вошли Ле Бриган (Le Brigant), Ла Тур Д'Овернь La Tour d'Auvergne), Камбри (Cambry). Целью Академии было "Воссоздать историю кельтов, отыскать памятники кельтской эпохи и исследовать, обсудить и объяснить", а также "изучить и опубликовать этимологии слов всех языков на основании кельтско-бретонского, валлийского и гаэльского". Последнее делалось с большим усердием и в основном за счет ложных этимологий. Так, Ла Тур д'Овернь в книге "Les origines gauloises" возводит название Пиренеев к бретонскому per (груша), а название Альп к бретонскому al "другой" и pez "конец". Члены "Академии" подхватили также старую идею о том, что бретонский праматерью всех языков и достался людям от Адама и Евы.
Конечно, подобные рассуждения могут вызвать улыбку, не нужно забывать также и о том, что в основном кельтоманией страдали аристократы, не принявшие французскую революцию и, соответственно, озабоченные поиском национальной бретонской идеи, соответственно, их "научные" изыскания были направлены именно на создание такой идеи.
И все же кельтоманы XVIII века подготовили почву для серьезных исследований в области бретонского языка. прежде всего их заслуга состоит в том, что они пробудили интерес к бретонской народной литературе, языку и истории Бретани.
Первые собиратели фольклора
Одним из первых собирателей бретонского фольклора следует считать Александра Ледана (Alexandre Ledan) (1777 - 1855), который еще в начале периода Реставрации принялся собирать поэтические произведения на бретонском языке, существовавшие как в устной, так и в письменной форме. Сборник был завершен к 1850 году.
Примерно в то же самое время Эмар де Блуа де ля Каланд (Aymar de Blois da la Calande), (1760- 1855) составил сборник из 12 песен и баллад, одна из которых, L'hйritiиre de Keroulas (Наследница из Керулаза), согласно автору сборника была создана на основе реального случая, имевшего место в конце XVI века.
Более обширной была коллекция Барбы Эмилииде Сен-При (Barbe Emile de Saint-Prix) (1789-1869), ее сборник включал в себя около ста произведений, собранный в районе Морлэ (Montroulez). Следует также упомянуть еще одного собирателя фольклора, графа Де Кергариу (Compte de Kergariou) (1779-1849).
Всех этих людей принято считать первым поколением собирателей бретонского фольклора. Своей деятельностью они предварили работу де ля Виллемарке, который является, пожалуй, самой известной и самой противоречивой личностью в истории бретонской литеатуры. ОДнако прежде чем говорить о де ля Виллемарке, нужно упомянуть и менее известного представителя второго поколения, Жана-Мари де Пенгверна (Jean-Marie de Penguer) (1806-1856), который собрал воедино около 500 текстов, собранных им в Трегьерской области и Верхнем Леоне.
Гонидек. (1775-1838)
Жан-Франсуа Ле Гонидек (Jean-Franзois le Gonidec) оказал на современный бретонский язык, пожалуй, большее влияние, чем кто-либо другой.
Выходец из мелкой бретонской знати, уроженец Конке (Conquet), Ж. -Ф. Ле Гонидек долгое время служил чиновником в управлении Вод и Лесов и большую часть времени проводил вне Бретани. В 1805 году он, совместно с Жоанно (Johanneau) и Камбри (Cambris) основывает так называемую Кельтскую Академию (см. ниже). В 1807 году была опубликована его "кельто-бретонская грамматика (grammaire celto-bretonne), а в 1821 - "кельтско-бретонский словарь" (dictionnaire celto-breton) начиная с 1833 года Гонидек обосновывается в Париже, где встречается с осевшими там молодыми бретонцами, которые поападают под влияние его идейю. Среди этих молодых романтиков - Огюст Бризё (Auguste Brizeux) и Теодор Эрсарт де ля Виллемарке (Thйodore Hersart de la Villemarquй).
Гонидек внес весьма серьезный вклад в дальнейшее развитие бретонского языка, в частности, в создание его литературного варианта, хотя этот вклад нельзя оценить однозначно.
Гонидек предпринял попытку упростить бретонскую орфографию, а также выработать единые для всех диалектов грамматические правила и создать некое подобие наддиалектной литературной нормы. В основу "стандартного" бретонского лет леонский диалект.
Однако при этом Ле Гонидек был пуристом, и составлял свой словарь и грамматику следующим образом:
"...en purgeant des textes sur lesquels je m'appuie des mots d'importation йtrangиre, et les remplaзant par les vrais expressions celtiques, en les йcrivant dans une orthographe mйthodique, rйguliиre et conforme au gйnie du breton."
"... Очищая тексты, на которые я опирался от иностранных слов, и заменяя их на кельтские выражения, записывая их по правилам методичной орфографии, регулярной и соответствующей бретонскому гению..."
Такая установка не могла не помешать дальнейшему развитию бретонской литературной нормы. С одной стороны, замена французских заимствований исконными бретонскими словами представлялась весьма разумной мерой, оберегающей бретонский язык от "засорения" иноязычно лексикой, но, с другой стороны, эта мера оказалась настоящей миной замедленного действия. Каждое следующее поколение пуристов только увеличивало разрыв между искусственно созданной литературной нормой и живым разговорным языком. К тому же, стремление Гонидека и его последователей объединить элементы различных диалектов и создать некий усредненный литературный вариант наталкивается на сопротивление носителей того или иного диалекта, отстаивающих самобытность оного.