Кабинет.
Соседняя с гостиной комната с большим итальянским окном и дверью на балкон дважды служила Толстому кабинетом: с 1856 по 1862 год и с лета 1902 года до его отъезда из Ясной Поляны 28 октября 1910 года. Здесь Толстой работал над произведениями: «Юность», «Семейное счастье», «Педагогические статьи», «Тихон и Маланья», «Поликушка», «Хатжи-мурат», «Воспоминанья», «Фальшивый купон», «После бала», «Корней Васильевич», «Алеша горшок», «Ягоды», «Посмертные записки старца Федора Кузьмича», «Отец Василий», «Что я видел во сне», «Не могу молчать», «Песни на деревне», «Три дня в деревне», «Ходынка», «Нет в мире виноватых», «Сон» и др.
Находящиеся в кабинете вещи являются спутником почти всей жизни Толстого, начиная от рождения и до последних дней, проведенных в Ясной Поляне.
За этим столом написано большинство произведений великого писателя, в том числе «Война и мир» и «Анна крестьянка». При переводе кабинета в другие комнаты этот стол, как и находящийся здесь диван, переносились на новое место работы Л. Н. Толстого.
Привлекает внимание находящейся на столе глыба зеленого стекла (пресспапье), подаренное Толстому служащими и рабочими Дятьковского Мальцевского хрустального завода в год отлучения Толстого от церкви (1901). На глыбе монограмма и золотом надпись: «Вы разделили участь многих людей, идущих впереди своего века, глубокочтимый Лев Николаевич! И раньше их жгли на кострах, гноили в тюрьмах и ссылке. Пусть отлучают Вас, как хотят и от чего хотят фарисеи «первосвященники». Русские люди всегда будут гордиться, считаться Вас великим, дорогим, любимым».
Рядом с глыбой в деревянной черной рамке фото портреты трех братьев Толстых Николая, Дмитрия в молодости, Сергея в старости. Фотография Сергея Николаевича была снята М. Л. Оболенской, когда он в последний раз приезжал в Ясною Поляну. Толстой писал брату вскоре после его приезда 10 октября 1902 года: «Портрет твой вышел превосходный. Маша поставила мне его в рамочке на стол, и ты на нем необыкновенно красив… а главное, выражение самое настоящие».
Наиболее напряженно, в абсолютной тишине, Толстой работал в кабинете до 2-3 часов дня.
Висящая над письменным столом полка является точной копии полки, сделанным самим Толстым и сожженной фашистскими захватчиками в 1941 году. Верхняя ее часть занята энциклопедическим словарем Брокгауза и Ефрона. Среди многочисленных пометок Толстого на страницах словаря обращают внимание пометки в статьях о К. Марксе (т. 36), о Канте (т. 14) и о физике (т. 57).
Здесь же лежит небольшой социал-демократический сборник «О бойкоте третьей Думы», изданный в 1907 году, со статьей В. И. Ленина «Против бойкота (Из заметок с.-д. публициста)». Эта статья обратила на себя внимание Толстого. Он делает на ней пометки черным карандашом.
Направо от двери из гостиной, над полкой с книгами для раздачи посетителям, висит большой портрет Чарльза Диккенса. Толстой всю жизнь любил этого писателя за демократизм и гуманизм его творчества. В 1861 году в Лондоне он слушал лекции Диккенса о воспоминании.
Так же, как и отец, Сютаев отрицал церковь и обрядности, и так же, как и он, он проповедовал братство, любовь и «жизнь по божьи».
Все в табе, - говорил он, - где любовь, там и Бог». В мае-июне 1888 г. В. К. Сютаев был в Ясной Поляне.
Вся обстановка кабинета и многочисленные мелочи сохранились во всей полноте до наших дней и производят неизгладимое впечатление. Кажется, будто бы Толстой только что покинул эту комнату.
Спальня.
Рядом с кабинетом находится комната с двумя окнами, выходящими на верхний балкон, служившая Толстому спальней в 1862 – 1910 годах.
В этой же комнате ночью 28 октября 1910 года Толстой принял окончательное решение навсегда уехать из Ясной Поляны: «Лег в половине 12, - записывает он в дневнике. –Спал до 3-го часа. Проснулся и опять, как прежние ночи, услыхал отворение дверей и шаги. В прежние я не смотрел на дверь, нынче взглянул и вижу в щелях яркий свет в кабинете и шуршание. Это Софья Андреевна что-то рассказывает, вероятно, читает. Накануне она просила, требовала, чтобы я не запирал дверей… Опять шаги, осторожное отпирание дверей, и она проходит. Не знаю от чего, это вызывало во мне неудержимое отвращение, возмущение. Хотел заснуть, не могу, поворочался около часа, зажег свечу и сел. Отворяет дверь и входит Софья Андреевна, спрашивая о «здоровье» и, удивляясь на свету у меня, которой она видит у меня. Отвращение и возмущение растет, задыхаюсь, считаю пульс: 97. Не могу лежать и вдруг принимаю окончательное решение уехать. Пишу ей письмо, начинаю укладывать самое нужное, только бы уехать… Я дрожу при мысли, что услышит…
В прощальном письме на имя на имя жены он так обеднил причину ухода: «Отъезд мой огорчит тебя. Сожалению об этом, но пойми и поверь, что я не могу поступить иначе. Положение мое в доме становятся, стало невыносимым. Кроме всего другого, я не могу более жить в тех условиях роскоши, в которых жил, и делаю то, что обыкновенно делают старики моего возраста – уходит из мирской жизни, чтобы жить в уединении и тиши последние дни своей жизни…»
Рядом с умывальником стоят два эмалированных ведра. Толстой, не считая возможным по своим убеждениям последних лет пользования трудом другого человека, сам убирал свою комнату, приносил в этих ведрах чистую и уносил грязную воду. Здесь же находятся и другие предметы, употреблявшиеся Толстым: гири, с которыми он занимался гимнастикой и в последние годы, хлыстик для верховой езды. Почти ежедневные прогулки верхом доставляли ему огромную радость как в молодые годы, так и в старости.
На кровати лежит вышитая маленькая подушка, на которую внизу черной шерстью вышито: «Одна из 700 Ш-х дур» (Шамординских дур).
Комната А. С. Толстой.
С 1894- го по 1897 года в этой комнате жили дочери Толстых или приезжавшими близкие. В дневнике С. А. Толстой 3 июля 1897 года есть запись: «Перешла сегодня в комнату Маши из своей спальни…» Поражает резкий контраст, который составляет эта комната с другими помещениями яснополянского дома. Тут сосредоточено большое количество разнообразных вещей и фотографий, свидетельствующих о вкусах ее владельцы и напоминающих, что здесь жила мать и бабушка многочисленных детей и внуков, хозяйка усадьбы.
«Работы у бабушки бывали всегда самые разнообразные, - вспоминает старшая внучка А. И. Толстая-Попова. – Она сама шила деду блузы, белье, метала, чинила и делала все просто, как будто незаметно для себя…
Между окнами стоит небольшой письменный стол работы местного столяра. На столе среди многих предметов находится два старинных хрустальных подсвечника, некогда пренадлижавших материи Толстого, керосиновая лампа под абажуром, «первая лампа в доме как пишет С. А. Толстая, - привезенная мне Львом Николаевичам из Москвы». За этим столом Софья Андреевна вела хозяйственные записи, проверяла счета, записывала расходы, составляла меню и т. д. Она вела и общею переписку, как деловую (главным образом об издании сочинений Толстого), так и со своими родными, друзьями, знакомыми. Здесь же Софья Андреевна занималась литературным трудом.
В правом углу, против двери, висит большой образ Спаса Вседержителя в серебряном чеканном с позолотой окладе. Он является ценной семейной реликвией. С. А. Толстая об этой иконе записала: «Старинный образ Спасителя. При деде Льва Николаевича он находился в часовне, в Полянах, где он жил с семьей, и считался чудотворным. Когда он заболел, жена его, бабушка Пелагея Николаевича, дала общение сделать на него серебряную ризу, если дедушка Илья Андреевича выздоровеет. Дедушка поправился, ризу заказали, и образ взяли в дом, а в часовню заказали копию».
Кроме указанных вещей, в комнате находится кровать, купленная сыновьями для больной С. А. Толстой в 1906 году. Над кроватью весят фотографии умерших детей Толстых – Алексея, Ивана, Андрея, большой портрет Л. Н. Толстого (1910) этюд могилы Алексея и Ивана на николаевском кладбище под Москвой работы художника Н. А. Красаткина.
В комнате С. А. Толстая пережила много тяжелых моментов своей жизни в связи с уходом и смертью Толстого и смертью некоторых ее взрослых детей. Вспоминая о муже, она глубоко раскаивалась, что в свое время не проявила по отношению к нему нужного понимания и в связи с усиливавшийся с годами острой остерией причинила мужу тяжелые огорчения.
«Регмингтонная» или «секретарская».
С северной стороны дома во втором этаже расположены две смежные комнаты: «ремингтонная», или «секретарская», и библиотечная. Эти комнаты Толстой шутя называл «канцелярией».
«Секретарская» комната много раз меняла свое назначение. В 1862 – 1863 годах здесь была комната Софьи Андреевны, с июня 1863 до 28 октября 1864 года – детская и комната для няни, с конца 1864 по 1866 год – кабинет, в котором Толстой работал над «Войной и миром», в семидесятые – девятисотые годы – детская, комната дочерей, комната для приезжающих близких. Здесь же жили и гувернантки. С 1907 года в ней стали жить и работать секретари писателя: Н. Н. Гусев (с сентября 1907 по день его ареста 4 августа 1909 года) и В. Ф. Булгаков (1910 г.). обстановка этой комнаты чрезвычайно скромна и носит следы большой работы, которая протекала в ней: диван, перед ним простой желтый с четырьмя ящиками стол, за которым раньше занимались дети Толстые, небольшой старинный полукруглый комод, венские стулья, два кресла; у двери столик, на нем копированный пресс, при помощи которого в последние годы снимались копии с писем Толстого.
Библиотечная и «комната Маковицкого».