К ВОПРОСУ О КЛАССИФИКАЦИИ ТЮРКСКИХ ЯЗЫКОВ И ДИАЛЕКТОВ
Принципы классификации языков и диалектов - одна из наименее разработанных проблем как тюркского, так и общего языкознания. Отсутствуют достаточные теоретические обоснования для определения типа языка, а также правомерности выделения более мелких его единиц. Понятие типа в применении к конкретному языку может быть многоаспектным. Например, узбекский язык определяется прежде всего как язык тюркского типа, т. е. известная сумма признаков, объединяющая его со всеми другими тюркскими, тем самым отличает данные языки от языков германских, романских, финно-угорских и т. д. С другой стороны, узбекский содержит некоторые признаки, свидетельствующие о его принадлежности к группе кыпчакских языков.
Конкретный диалект, говор также имеет свои типовые признаки. Например, диалект, положенный в основу узбекского литературурного языка, входит в группу так называемых окающих несингармонизированных диалектов, которые имеют шесть гласных фонем вместо девяти в других диалектах. Литературный казахский язык основывается на диалекте, в котором осуществляется переход ч > ш и ш > с. Литературный татарский язык основывается на диалекте, в котором сохраняются велярные к и г и отсутствует ц и т. д.
Можно выделить в языке группы диалектов, характеризующиеся определенными групповыми признаками. Так, например, для восточной группы диалектов азербайджанского языка характерно отсутствие носовых согласных и велярного у, переход широких гласных в узкие и т. д.; западная группа диалектов азербайджанского языка характеризуется переходом б > в в середине слова, спирантизацией конечных глухих согласных и т. д.
Диалекты, расположенные на периферии, могут обладать признаками, сближающими их с соседними тюркскими языками. Северные диалекты узбекского языка имеют некоторые черты, общие диалектам казахского языка, есть узбекские диалекты, сближающиеся с уйгурскими. Южные диалекты киргизского языка имеют особенности, встречающиеся в узбекском. Восточные диалекты башкирского языка имеют некоторые черты, присущие казахскому языку и т. д.
Таким образом, существует классификационная иерархия: типовые признаки более крупной группы, а затем более мелкой - диалектов и говоров.
В связи с этим неизбежно возникает проблема типа конкретного языка, охватывающего все его диалекты и говоры. Таким образом, мы можем говорить об узбекском, казахском, киргизском, каракалпакском, татарском и т. д. языковом типе, который давал бы нам возможность выяснить, чем, например, отличается узбекский тип языка от казахского типа, азербайджанский - от татарского типа и т. д.
Естественно, что достоверность классификации находится в прямой зависимости от того, насколько полно в ней представлены типы языков, насколько научно обоснованно выделены типовые признаки.
Как мы покажем ниже, в имеющихся классификациях диалектов отсутствуют четкие критерии выявления типа конкретного языка, во всяком случае эта проблема находится в начальной стадии разработок. Исследователи чаще всего ограничиваются выявлением отличительных признаков различных диалектов и их групп.
Е. Д. Поливанов, выделяя три генетически различных наречия в составе узбекского языка, наметил характерные лингвистические признаки как для каждой из трех групп, так и для входящих в их состав подгрупп говоров: "юго-восточную, или чагатайскую группу турецких языков характеризуют словоформы tag и sarьq; ... юго-западную, или огузскую, группу турецких языков характеризуют словоформы dag и sarь (sa:rь); ...северо-западную, или кыпчакскую, группу турецких языков характеризуют словоформы tav и sarь [1]. Описывая четыре типа ферганских говоров, Е. Д. Поливанов отмечает, что в отличие от самаркандско-бухарского, а отчасти и ташкентского типов звук нг (носовой заднеязычный) всех этих четырех типов уже не имеет признака г, т. е. является чистым (носовым с начала и до самого своего конца). Давая детальный анализ седьмому типу чагатайских говоров (сингармонистических), автор в числе их характерных черт отмечает сохранение древних долгих гласных (типа а:t 'имя', ba:r 'есть', ja:z 'лето' и т. п. [2].
В предлагаемой А. К. Боровковым классификации узбекских диалектов самаркандско-бухарская группа говоров характеризуется: большой частотностью употребления а в первых слогах и, в частности, в двусложных основах с конечным закрытым слогом; наличием губно-зубных проточных в и ф; совпадением аффиксов род. и вин. падежей. Рамки ассимиляции начальных согласных с конечными согласными основ ограничиваются случаями н/д/т; аффиксы дат. и мест. падежей совпадают в одном дат. (-га/-ка; форма настоящего данного момента имеет показатель -ап (келапмi 'приближается, идет') [3].
Для всех подгрупп кураминских говоров Ташкентской области В. В. Радлов выдвигает дифференцирующие признаки. Так, например, жекающие говоры характеризуются: 1) явным жеканьем (жок), 2) явным аканьем, 3) максимальной степенью дифтонгизации начальных гласных верхнесреднего подъема, 4) преобладающим употреблением аффиксального э в чередовании а/э, 5) наличием дифтонгических сочетаний в словах ийт, бийт, 6) заменой х звуком к, 7) случаями перехода чай > шай > шaй, 8) девятифонемной системой вокализма, как в акающей подгруппе джекающих говоров [4].
Н. А. Баскаков разработал классификационные признаки разделения алтайского языка на северные и южные диалекты. Северные диалекты значительно отличаются от диалектов южной группы и имеют большое количество общих черт с соседним шорским языком. Южные диалекты алтайского языка имеют больше схождений с киргизским языком [5].
В тюркологической литературе делались попытки выявить общие диалектные признаки. Так, например, Н. А. Баскаков выделяет следующие консонантные признаки ногайских диалектов: 1) часто встречающийся переход ш в с в канглинском говоре акногайского диалекты и в караногайском диалекте; 2) з > с в местоименном аффиксе 1-го лица мн. числа в собственно ногайском и караногайском диалектах; 3) замена в заимствованных словах начального х звуком къ в собственно ногайском и караногайском диалектах; 4) начальный ж, (< ж/й) в собственно ногайском диалекте (вм. ж в акногайском и й в караногайском); 5) случаи ассимиляции д > т после н, нъ, м, а также д > н после н в акногайском; 6) чередование п/б в начальной позиции слов в акногайском, собственно ногайском, караногайском; 7) явления диссимиляции губного б; 8) явление метатезы [6].
Однако перечисленные фонетические признаки нельзя признать дифференциальными признаками только ногайских диалектов, т. е. признаками, присущими только типу ногайского языка. Достаточно указать на то, что ш ~ c является внутридиалектной особенностью казахского, киргизского, узбекского, ногайского и других тюркских языков. Соответствие й ~ ж, ~ ж - внутридиалектная особенностью тюркских языков как в Средней Азии, так и за ее пределами (ср. диалекты казахского, киргизского, узбекского, каракалпакского языков). Ассимиляция согласных н < д > т свойствена диалектам казахского, киргизского, узбекского, туркменского языков; можно говорить лишь о различной степени ее проявления. Что же касается п ~ б в анлаутной позиции, то это одно из наиболее распространенных общетюркских соответствий, повсеместно распространенных почти во всех диалектах тюркских языков от границ Кавказа до Горного Алтая.
Заслуживают внимания попытки И. А. Батманова выделить признаки, отличающие киргизский литературный язык от территориально сопряженных - казахского и узбекского: 1) замена дифтонгов долгими гласными (тав > тоо); 2) система вокализма (восемь кратких фонем: а, е, о, о, i, ь, и, у, шесть долгих: аа, ее, оо, оо, ии, уу); 3) джеканье; 4) лабиально-сингармонистическое чередование широких гласных; 5) аффиксальные л и д, не переходящие в н; отсутствие фонемы h; 7) кирг., узб. ч ~ казах. ш (кирг. чач, узб. чоч, казах. шаш 'волосы'); 8) кирг., узб. ш ~ казах. с (таш ~ тас 'камень'); 9) наличие формы наст. времени данного момента типа барьп ж,атат [7].
Однако при выделении ряда перечисленных признаков автор ориентировался на литературный диалект (диалект, который лег в основу литературного языка. - Ред.) без учета всех диалектов киргизского языка. Так, например, отсутствующая в литературном диалекте фонема э представлена почти во всех других диалектах киргизского языка. При словоформе тоо в литературном диалекте в большинстве других диалектов представлена словоформа тав, а в южных говорах и таг. При джеканьи в литературном диалекте широко представлено йеканье в южных диалектах. Секанье является не только принадлежностью казахского языка, а зарегистрировано в отдельных диалектах киргизского языка.
Заслуживают внимания предлагаемые К. К. Юдахи-ным классификационные грамматические признаки, отличающие киргизский язык от других тюркских языков Средней Азии: 1) частица ограничения эле, 2) формы на -ыбатат, -атат для наст. времени данного момента (жазыбатат 'он пишет', баратат 'он идет', 3) форма на -чу для прош. времени обычного действия (жазчумун 'он писал', 4) использование форманта -май в значении отглагольного имени, 5) форма род. падежа на -н, 6) отрицание элек, 7) губная гармония, которая на юге распространения киргизского языка несколько ослаблена по сравнению с севером, но все же еще сильна [8].
Критерием отнесения диалекта к определенному языку, по определению К. К. Юдахина, является встречаемость признака во всех диалектах. Этот взгляд разделяется и Б. М. Юнусалиевым [9]. В этой связи представляют интерес взгляды Э. Р. Тенишева, который полагает, что явления, присущие диалектам уйгурского языка, обычно имеют более или менее системный характер: "Более системными и последовательными выступают признаки фонетические, являющиеся общими для группы говоров, тогда как несистемные признаки встречаются обычно ы более узкой и ограниченной области и специфичны для отдельных говоров или подчиненных им диалектных единиц" [10]. К таким более или менее системным фонетическим признакам, которые можно положить в основу выделения диалектов уйгурского языка, Э. Р. Тенишев относит следующие: 1) фонема i (и ее варианты); 2) прогрессивная гармония гласных типа barep и joldas; 3) регрессивная гармония гласных типа berip и tomur; 4) ассимиляция согласных типа qaz-zar и toj jas; 5) форма 1-го лица буд. времени (типа barimen, или baretmen или baredemen); 6) форма 3-го лица буд. времени (baridu, kelidu или baritu, kelitu) [11].