Обратимся к анализу темы “вольности” как важнейшего ценностно-тематического источника, и ее роли в становлении новгородской культуры. Самую очевидную, не требующую доказательств истину новгородского духа составляла идея равенства всех граждан новгородского общества перед законом. В первой статье Новгородской Судной грамоты утверждается: ” а судити ему всех равно, как боярина, так и житьего, так и молодчего человека”. Идея равенства, пропитавшая весь строй новгородской жизни, заключалась не в имущественном и политическом положении. Равенство заключалось в свободе.
В социальном составе новгородского общества выделяют следующие социальные слои: слой бояр, местной правительственной знати, первоначально выдвинувшейся на высшие управленческие должности по назначению князя, а затем став получать свои правительственные полномочия от новгородского веча; житыих (житьих) людей, крупных землевладельцев и капиталистов, принимавших активное участие в торговле; купцов, составлявших класс чистых торговцев; черных людей (мелких ремесленников и рабочих); земцев, образовавших класс крестьян, которые владели землей на правах собственности, по мнению В.О.Ключевского, земцы довольно многочисленный класс. “Этого класса мы не встречаем на всем пространстве княжеской Руси: там все крестьяне работали либо на государственных, либо на частных господских землях”). Все свободное крестьянское население в Новгородской земле носило общее название смердов, в составе которого различают два разряда: смерды в узком смысле слова, обрабатывающие государственные земли Новгорода, и половники, сидевшие на землях частных владельцев на условиях поземельной аренды. В наиболее угнетенном состоянии находолись холопы.
Оценивая социально-политическое устройство Великого Новгорода В.О.Ключевский пишет: ”Формы его политического быта носили демократический отпечаток: перед судом были равны лица всех свободных состояний; все свободные обыватели имели место и равные голоса на вече”.
Во всяком демократическом обществе прошлого и настоящего имеет место имущественное неравенство (и весьма значительное!), которое обычно влечет за собой неравенство и политическое. И государство Великого Новгорода в этом отношении не составляет исключения. Здесь важно зафиксировать другое; декларация равноправия и проведение его в качестве основополагающего принципа социально-политической жизни предполагает неявную посылку – утверждение абсолютной ценности полноправного гражданина и его свободы в рамках закона. Однако, как можно наблюдать в развитии западно-европейской культуры в эпоху позднего Средневековья и Возрождения, полнота реализации и степень осознания этой свободы в демократическом обществе может быть различной.
Демократизм Новгородской республики оказался аномалией по отношению к авторитарному духу древнерусской, а затем и русской культур. Новгородское общество было типологически близким образованием к западно-европейским свободным городским общинам. Это своеобразие новгородской культуры отмечает и сам В.О.Ключевский: ”Можно подумать, что в этой формуле равенства всех состояний перед законом выразилось вековое развитие новгородского общества в демократическом направлении. В таком случае Новгород надобно признать непохожим на его сверстников, на старшие волостные города Киевской Руси, в которых общественный быт отличался аристократическим, патрицианским характером”. Не аристократическим и патрицианским (явная европеизация В.О. Ключевским культуры Киевской Руси), а деспотическим характером.
Новгородские письменные источники в полной мере отражают это обстоятельство. В официальных документах обязательно подчеркивается источник волеизьявления: ”от всего Великого Новгорода”, или же, как в грамоте Великого Новгорода о предоставлении на год ”черного бора” с Новоторжских волостей великому князю Василию Васильевичу (1448 1461 гг.) перечисляются не только высшие руководители (посадник и тысяцкий), но и все слои свободного населения Новгорода: ”От посадника Великого Новгорода степенного Офонаса Остафьевичя, и от всехъ старыхъ посадниковъ, и от тысяцкого Великого Новгорода степенного Михаила Ондреевичя, и от всехъ старыхъ тысяцкихъ, и от бояръ, и от житьихъ людеи, и от купцовъ, и от черныхъ людеи, и от всего Великого Новагорода. На вече на Ярославове дворе”. Примечательно, князь, как высший правитель города, представитель внешнего мира в этом ряду не указывается. Согласно договорной грамоте Великого Новгорода с великим князем Василием Васильевичем о мире от 1435 г. в новгородское посольство входили представители от черных людей: ”По благославению преподобнаго священноинока Еуфимья, от посадника ноугородьскаго Михаила Ивановичя, от тысяцкаго новьгородскаго Ананьи Васильевичя, и от всего Великого Новагорода. Се приехали послове к великому князю Василью Васильевичю всея Руси от Великого Новагорода посадникъ Офонасъ Федоровичь, и посадникъ степенныи Михаила Онаньичь, от черныхъ людеи Козма Тарасьинъ и Михаило Семеновъ, докончали миръ по старымъ грамотамъ крестнымъ с княземъ великимъ с Васильемъ Васильевичемъ всея Руси”. В конце грамоты указываются участники крестного целования, гарантирующие выполнение принятых обязательств: ”На томъ на всемъ, княже, крестъ целуи къ всему Великому Новугороду по любви и въ правду, без всякого извета; такъже и посадникы, и тысяцкые, и весь Великыи Новъгород, на сем же целуите крестъ к великому князю Василью Васильевичю всеи Руси, по любви, в правду, безъ хитрости”. Со стороны Новгорода бремя ответственности несут не посадник, тысяцкий и бояре, а ”весь Великий Новгород”.
Новгородская аристократия играла важнейшую роль в управлении Новгородской землей. Совет господ, члены которого назывались боярами, готовил вопросы, проекты законов и постановлений для вече. Не имея собственного голоса на вече, Совет господ, безусловно, оказывал большое влияниие на принятие нужных ему решений. Однако, на наш взгляд, нельзя утверждать, что вече было его послушным орудием. Тем более, если учитывать, что слой новгородской знати был неоднородным. Он всегда распадался на партии, отстаивающие свои собственные интересы.
Власть бояр ослаблялась также отсутствием в их распоряжении репрессивного аппарата в виде вооруженных отрядов с полицейскими функциями. При этом, как правило, горожане Новгорода были вооружены и по первому зову или звону вечевого колокола готовы были собраться на вечевой площади, на Ярославовом дворе. ”В лето 6795 (1287 г.). пишет летописец Новгородской первой летописи младшего извода, Быстъ мятеж великъ в Новегороде на Смена Михаиловича: въста на него всь Новъгород без исправы, поидоша на него изо всех концовъ, яко сильная рать, всякыи в оружии, силою великою; жалостъно видение. И тако поидоша на дворъ его, взяша всь домъ его съ шюмомъ. Семеонъ прибежа къ владыце, и владыка провади въ святую Софею; и тако ублюде богъ, и заутра снидошася в любовь”. Поэтому, что весьма существенно для новгородской демократии, новгородская аристократия вынуждена была осуществлять свою власть ненасильственными способами.
Важным показателем демократического устройства новгородской республики является выборность власти всех уровней, в том числе и новгордского владыки. Функционирование местной власти осуществлялось в большой степени гласно. Например, договор Новгорода с немецкими купцами о спорных делах от 17 мая 1338 г. начинается словами: ”Да будет ведомо всем людям, которые эту грамоту слышат и видят”.
Во внешних отношениях с другими государствами Новгород последовательно отстаивает честь и достоинство своих граждан, их равноправие: ”А задолжает новгородец на Готском берегу, то в погреб его не сажать; также не делать этого и в Новгороде с немцем и готом, ни бирича к ним не посылать, ни за одежду их не хватать, а каждую сторону требует пристав тысяцкого”. В грамоте Великого Новгорода (от 14171421 гг.) Риге высказывается требование суда над Иньцей Зашембакой и его братом Артемием, орденским переводчиком, по жалобе новгородца Александра Трифонова сына в неуплате 50 рублей. В грамоте Великого Новгорода (от 1421 г.) Юрьеву, отстаивая свои торговые отношения, содержится отказ заключать мир до удовлетворения обид: “У нас был ранее мир с вами, и во время этого мира вы начали чинить неправду нашей братье, и пограбили нашу братью; вы порочите товар нашей братьи, и растапливаете воск, и продаете нашей братье поддельный товар. Поэтому новгородские купцы не желают торговать и мир держать с вами и со всеми 73 ганзейскими городами” . В договорной грамоте Великого Новгорода (от 1421 г.) немецким купцам в Новгороде сообщается: “…и все немецкие дети, которые теперь находятся в Новгороде в обоих немецких дворах, чтобы немецким детям не выезжать из Великого Новгорода до тех пор, пока новгородские купцы не вернутся все здоровыми из Колывани и из Юрьева со своими товарами в Новгородскую землю в Новый городок; тогда всем немецким детям ехать здоровыми со своим товаром из Великого Новгорода по Новгородской земле в свою землю”. В договорной грамоте литовского великого князя Казимира (14401447 гг.) с Великим Новгородом о мире, как обычно, проводится принцип равного партнерства: “А мне, великому князю Казимиру, королевичу, блюсти новгородча, какъ и своего литвина. Такоже и новгородчем блюсти литвина, какъ и своего новгородча”.
Примечательно, что в частных грамотах (купчих, духовных, рядных, раздельных и др.) Новгорода, как правило, не указывается социальная или профессиональная принадлежность. Делаются ссылки лишь относительно посадников, игуменов, попов. Это обстоятельство показывает, что на первый план идентификации выносится сама личность, его имя и отчество, редко фамилия. В частных грамотах никогда не указывается площадь земельного участка. Дается лишь описание ориентиров, определяющих его границы. Анализ этих купчих, духовных грамот и других источников позволяет заключить, что они являются большей частью документами людей среднего достатка, и что средний класс в Новгородской земле был весьма многочисленным. Из договорных грамот Великого Новгорода и частных грамот его горожан, а также Двины, Ваги, Обонежья проистекает дух вольности свободных, уверенных в себе людей, как выражение естественно сложившегося их бытия.