Разрушение ценностно-мыслительного пространства Киевской Руси второй половины XIII в
Какое культурологическое значение имело татаро-монгольское нашествие на Русь? Какое влияние оно оказало на развитие ценностно-мыслительного пространства Киевской Руси?
Установление владычества золотоордынских ханов привело к существенной трансформации древнерусского пространства, которая выразилась, с одной стороны, в его окончательном распаде на три субпространственных образования (юго-западную, северо-восточную Русь, и Новгородо-псковские республики) и последующем делении первых двух на множество более мелких миров, уделов-княжеств, а с другой – в значительной перестройке фундаментальных тематических структур.
Предметом анализа этой главы станут культуро-творческие процессы северо-восточного и северо-западного регионов распавшейся Киевской Руси как областей становления русской культуры. Рассмотрение княжеско-удельного и республиканско-городского регионов как ценностно-мыслительных систем, как исходных составляющих формирования духа русского народа обусловлено существенными различиями построения их тематических пространств.
Становление русской культуры происходило в процессе образования русского централизованного государства, и охватывает период с середины XIII вплоть до начала XVI в., в котором в свою очередь можно выделить этапы: когда преобладают разрушительные явления в ментальном пространстве (вторая половина XIII в.), этап формирования русской культуры по мере возвышения московского княжества (XIV – первая половина XV в.) и этап стабилизации ценностно-ментального пространства в ходе генезиса русского самодержавного государства во время правления Ивана III (вторая половина XV в.). Последнюю границу можно отодвинуть до окончания царствования Ивана IV Грозного, когда тематическое пространство русской культуры словно "окостеневает", приобретает жесткую структуру. В целом правление Ивана IV приобретает "осевое" значение. Внешним подтверждением тому является устойчивая фиксация его в русском народном фольклоре. Переломные эпохи в истории культуры порождают идейно-тематические "кусты" в народном фольклоре как относительно целостные единства. Так, в русском народном творчестве имеют место три самых больших "куста", связанных со святым Владимиром, Иваном Грозным и Петром I.
Установление владычества татаро-монгольских ханов нависло тяжелым духовным гнетом и определило существенную перестройку ценностно-мыслительного пространства древнерусской культуры. В ментальное пространство вошла тема "царя" как неотвратимой, непобедимой, абсолютной силы власти золотоордынских ханов. Это обстоятельство традиционно недостаточно учитывается историками, культурологами и другими учёными в исследованиях. После описания больших потерь во время завоевательного похода татаро-монгол на Русь обычно констатируется, что впоследствии татары ограничивались сбором дани, не занимались непосредственно управлением завоеванных территорий, не вмешивались в духовную и религиозную жизнь подчиненных народов, а после получения московскими князьями права от Золотой Орды собирать дань и вовсе установилась "тишина".
Абсолютная власть силы татаро-монгольского царя зловещим роком вошла в сознание каждого славянина, парализуя волю и формируя рабскую психологию. Психическим проявлением этой всемогущей силы власти было постоянное напряжение, пронизывающее весь строй души и духовной культуры в целом, ощущение страха. "И было видеть страшно и трепетно, – пишет летописец в Лаврентиевской летописи, – как в христианском роде страх, и сомнение, и несчастье распространялись". Когда великий князь московский Дмитрий Иванович узнал о походе Мамая на Русь, он в спасительной молитве сказал: "Ты же, господи, царь, владыка, светодатель, не сотвори нам, господи, того, что отцам нашим сотворил, наведя на них и на их города злого Батыя, ибо еще и сейчас, господи, тот страх и трепет великий в нас живет".
Тема "страха"
Тема "страха", источником которой в конечном итоге была воля и произвол татаро-монгольского хана ("царя"), составила важнейшую тему коллективного бессознательного в формирующейся русской культуре вплоть до начала XVI в., когда междоусобицы золото-ордынских ханов и др., приведшие к распаду Золотой Орды, повлекли за собой утрату неощутимого характера внешней угрозы.
''Княжество Московское постоянно усиливалось, его князья еще со времен Калиты привыкали располагать полками князей подручных, убеждались все более и более в своей силе, тогда как Орда видимо ослабевала вследствие внутренних смут и усобиц, и ничтожные ханы, подчиненные могущественным вельможам, свергаемые ими, теряли все более и более свое значение, переставали внушать страх. От страха перед татарами начал отвыкать русский народ и потому, что со времен Калиты перестал испытывать их нашествия и опустошения; возмужало целое поколение, которому чужд был трепет отцов перед именем татарским", – отмечал С.М. Соловьев, характеризуя период правления Дмитрия Донского. Однако после Куликовской битвы был свирепый поход Тохтамыша. Дмитрий Донской, не успев подготовится, бежал. Москва была разграблена, сожжена, множество людей погибло. Атмосфера страха была восстановлена. "И кто из нас, братья, – восклицает автор "Повести о нашествии Тохтамыша", – не устрашится, видя такое смятение Русской земли!". Страх перед татарами глубоко сидел еще в сердце уже могущественного Ивана III. Послание ростовского архиепископа Вассина Рыло Ивану III, увещевавшего русского самодержца решительно выступить против хана Ахмата, хорошо передает паническое состояние царя и в целом русского общества: "Отложи весь страх, будь силен помощью господа, его властью и силой...". "Вся кровь христианская падет на тебя за то, что, выдавши христианство, бежишь прочь, бою с татарами не поставивши и не бившись с ними; зачем боишься смерти? Не бессмертный ты человек, смертный, а без року смерти нет ни человеку, ни птице, ни зверю. Дай мне, старику, войско в руки, увидишь, уклоню ли я лицо перед татарами!". Следует отметить существенное отличие страха перед татаро-монголами от ощущения опасности, исходящей от набегов печенегов, половцев. Угроза последних не была неотвратимой, не носила характера абсолютной, всеподавляющей силы. С половцами на равных, с переменным успехом воевали древнерусские князья. Власть татаро-монгол своей свирепой жестокостью тяжелым катком раздавила волю к сопротивлению не только в народной массе, но и у князей, потому что малейший протест подавлялся самым суровым образом. Например, после истребления в Твери в 1327 г. ханского посла Шевкала, или Щелкана, и сопровождающих его людей было послано татарское войско, которое пожгло города и села, вывело в плен много людей, положив, по словам летописца, пустую всю землю Русскую. Когда смоленский князь Иван Алексеевич не подчинился Орде и отказался выплачивать дань, то хан Узбек в 1340 г. послал войско в Смоленское княжество и опустошил его.
Татарские насилия получили религиозное объяснение. Основополагающей мыслительной схемой древнерусского мировосприятия оставалось представление о непосредственном и постоянном божественном участии в жизни людей, трансцендентной причины всего происходящего. Поэтому все победы и успехи рассматривались исключительно как знак божественной помощи и поддержки, а все природные и социальные невзгоды и потрясения как возмездие за грехи. При этом непосредственным носителем зла как исходной сверхчувственной причины является дьявол, выступающий в качестве средства божественного наказания. Татарские злодеяния, таким образом, происходили с санкции и по воле Бога, сверхчувственным исполнителем которой являлся дьявол, направлявший татар. Или, как в приведенном ниже отрывке, столь тяжелые всеобщие испытания, обусловленные коллективной виной людей, которая и вызвала кару непосредственно Бога, а индивидуальные проступки (княжеские усобицы, например) относятся к компетенции дьявола и наказание менее сурово, носит локальный характер. Наказание Бога есть испытание, ориентированное на добро. Дьявольское деяние есть чистое зло. "Кто, братья, и отцы, и дети не восплачет,– пишет летописец, – видя такое божье наказание всей Русской земле? За грехи наши бог напустил на нас поганых; ведь бог в гневе своем приводит иноплеменников на землю, чтобы побежденные ими люди обратились к нему, а междоусобные войны бывают из-за наваждения дьявола. Ведь бог хочет не зла, но добра людям, а дьявол радуется жестокому убийству и кровопролитию. А если какая-нибудь земля согрешит, бог наказывает ее смертью, или голодом, или нашествием поганых, или засухой, или сильным дождем, или пожаром, или иными наказаниями, и нужно нам покаяться и жить, как велит бог, который говорит нам устами пророка: "Обратитесь ко мне всем вашим сердцем, с постом, и плачем, и стенанием". Если так сделаем, простятся нам все грехи. Но мы возвращаемся к злодеяниям, как псы на свою блевотину, и как свинья постоянно валяется в греховных нечистотах, так и мы живем. Поэтому и наказание приемлем от бога – нашествие поганых по повелению бога за наши грехи". Кара Бога носит двоякий характер: как наказание за грехи и как крайнее средство для наставления на путь исправления. При описании взятия татарами Киева летописец пишет: "И стоял в городе из-за наших грехов и несправедливости великий плач, а не радость. За умножение беззаконий наших привел на нас бог поганых, не им покровительствуя, но нас наказывая, чтобы мы воздержались от злых дел. Такими карами казнит нас бог – нашествием поганых; ведь это бичь его, чтобы мы свернули с нашего дурного пути".рассматривались, как абсолютное зло и будут в свое время с необходимостью наказаны. Летописец о печальной судьбе половцев замечает: "И мы слышали, что татары многие народы пленили: ясов, обезов, касогов, и избили множество безбожных половцев, а других прогнали. И так погибли половцы, убиваемые гневом бога и пречистой его матери. Ведь эти окаянные половцы сотворили много зла Русской земле. Поэтому всемилостивый бог хотел погубить и наказать безбожных сыновей Измаила, куманов, чтобы отомстить за христианскую кровь; что и случилось с ними, беззаконными". Произвол татаро-монгол создал атмосферу насилия как норму социального бытия, которая приобрела всеобъемлющий характер. С.М. Соловьев приводит эпизод, как татары водили русских князей (волынских и заднепровских) на поляков в 1287 г.: "Князья, каждый на границе своей волости, встречали хана с напитками и дарами; они боялись, что татары перебьют их и города возьмут себе. Этого не случилось, но насилиям татарским в городах и по волости не было конца. Телебуга отправившись в Польшу, оставил около Владимира отряд татар кормить любимых коней своих; эти татары опустошили всю землю Владимирскую, не давали никому выйти из города за съестными припасами: кто выедет, тот непременно будет или убит, или схвачен, или ограблен, и от того в городе Владимире померло людей бесчисленное множество. Пробывши десять дней в Польше, Телебуга на возвратном пути остановился в Галицком княжестве на две недели и опустошил его так же, как татары его опустошили Волынское".