Христианская ментальная революция в культуре Киевской Руси в XI в
Крещение Киевской Руси князем Владимиром положило начало формированию специфической ценностно-тематической системы, которую будем называть христианской субкультурой. Появление христианской субпространственной конфигурации в недрах самодовлеющего языческого ценностно-мыслительного пространства и быстрое её расширение в первой половине XI в. (рост христианских общин, количества монахов и монастырей, церковное строительство и т.д.) было подобно вспышке сверхновой звезды на темном языческом небосклоне, которая взорвала устоявшиеся структуры натуралистически-мифологического духа. Суть этого глубокого духовного переворота заключается в разрушении синкретического натуралистически-мифологического единства языческого пространства древнерусской культуры, в открытии восхитившей прозелитов, чисто духовной божественной реальности (Троица, Царство небесное и т.д.) и творении ценностно-мыслительного пространства на другой фундаментальной онтологической основе: сознании несовместимости и противостоянии, прежде всего, двух реальностей, высшей, духовной, божественной и низшей, материальной, тварной, поскольку своеобразие субъективной реальности в XI – XII вв. ещё в полной мере не осознавалось. Вероятно, учение о чисто духовном божественном мире производило одно из самых сильных впечатлений на язычников. Выслушав проповеди представителей различных религий, князь Владимир в частности заметил боярам: “Мудро говорят они, и чудно слушать их, и каждому любо их послушать, рассказывают они и о другом свете…”.
Разделение универсума на два мира, чувственный и сверхчувственный, стало наиболее фундаментальной и всеобщей характеристикой средневекового мировосприятия в эпоху Киевской Руси. Митрополит Киевский Никифор в “Послании” к Владимиру Мономаху пишет: “От того двойственно бытие наше: разумное и неразумное /”словесное и бессловесное”/, и духовное /"бесплотное"/, и телесное. Ведь разумное и духовное – это нечто божественное и чудное, подобное бесплотному естеству, а неразумное – подобно страстному и сластолюбивому. И поэтому борьбы в нас много, и противится плоть духу, а дух плоти". Во всех текстах без исключения этого периода трансцендентный, божественный мир выступает средством объяснения происходящих природных и социальных событий, законообразной посылкой ("экспланансом") в структуре объяснения. "Размышляй, милый, размышлять надлежит и знать, – пишет в своем "Послании" Климент Смолятич, – как все существует, и управляется, и совершенствуется силой божьей: никакой нет силы, кроме силы божьей, никакой нет помощи, кроме помощи божьей, ибо все, как сказано, что пожелал он, все создал на небесах, и на земле, и в море, во всех безднах и прочее". Владимир Мономах в своем "Поучении" замечает: "Господь наш не человек, но бог всей вселенной, – что захочет, во мгновение ока все сотворит…". Чувственный мир теряет всякую самостоятельность. Так, все победы и поражения в битвах объясняются только божественной причиной. "В том же году, – читаем в Ипатьевской летописи, – побудил бог Святослава, князя Киевского и великого князя Рюрика Ростиславича пойти войной на половцев.… А половцы, увидев отряд Владимира, смело идущий им навстречу, побежали, гонимые гневом божьим и святой богородицы.… А великий князь Святослав Всеволодович и Рюрик Ростиславович, получив от бога победу над погаными, возвратились по домам со славой и честью великой". Объясняя нашествие половцев, летописец поучает: "Это бог напустил на нас поганых, не их милуя, а нас наказывая, чтобы мы воздержались от злых дел.… Через нашествие поганых и мучения от них познаем владыку, которого мы прогневали: прославлены были – и не прославили его, чествуемы были – и не почитали его, просвещали нас – и не уразумели, наняты были – и не поработали, родились – и не усовестились его как отца, согрешили – и наказаны теперь. Как поступили, так и страдаем: города все опустели; села опустели; пройдем через поля, где паслись стада коней, овцы и волы, и все бесплодным ныне увидим; нивы заросшие стали жилищем зверям. Но надеемся все же на милость божью; наказывает нас хорошо благой владыка…". Подобного рода цитирование можно было бы продолжать бесконечно.
Божественный мир
Сверхчувственный мир в представлении древнерусских людей выступает как сложное, многослойное, динамичное образование – источник добра и зла и состоит из божественного и дьявольского миров. Самым сокровенным, чистым, абсолютно трансцендентным уровнем духовности является Бог (Отец, Сын, и Святой Дух). Другой слой составляют образы совершенной чистоты и духовности, которые являются в зримом облике в видениях, снах людей (ангелы, богородица, Иисус Христос в облике, доступном для восприятия). Они непосредственно определяют все позитивные процессы в окружающем мире и служат важнейшим источником добродетели, а также средством наказания за грехи. К третьему уровню божественного мира следует отнести людей_ рыцарей Духа, ставших образцами служения (святых, мучеников), которые также принимают активное участие в распространении добродетели. "Святослав же и великий князь Рюрик одержали победу по молитвам святых мучеников Бориса и Глеба и пошли каждый восвояси, славя бога в троице – отца, и сына, и святого духа". В "Киево-Печерском патерике" приводится следующая история. Совсем здоровый внезапно умирает монах, который притворялся постником и целомудренником, а сам втайне ел и пил и жил распутно. Его тело, из которого исходил большой смрад, положили в пещеру. "И явился святой Антоний пресвитеру Онисифору, с гневом говоря ему: "Что это ты сделал? Такого скверного, и порочного, и лживого, и многогрешного здесь положил, какого еще никогда не было положено, так что осквернил он святое место сие". Очнувшись от видения и пав ниц, Онисифор взмолился богу, говоря: "Господи! Зачем скрыл ты от меня дела человека этого?" И приступил к нему ангел, и сказал: "В назидание всем согрешающим и не покаявшимся было это, чтобы видевши, покаялись". И сказав сие, сделался невидимым". Ангелы могут являться в образе праведника. В "Житии Феодосия Печерского" в предсмертный час монаха Дамиана ему является ангел в образе Феодосия и обещает исполнение его молитв. Ангел может карать строптивых. Когда монах отказался примириться с другим монахом, то ангел ударил его пламенным копьем, и тот упал мертвым.
Можно выделить еще одну подсистему Царства Небесного – рай, который составляют души праведников. Однако поскольку эта подсистема выступает в качестве абсолютной цели и лишена функции источника добродетели, то её расположение в иерархии духовности представляется затруднительным.
Мир Сатаны
Исключительно важный мир образуют Сатана или дьявол, бесы, черти, которые являются единственным источником зла. Своеобразие этого мира заключается в том, что он не может быть отнесен ни к материальному миру, поскольку носит сверхчувственный характер, ни к божественному, поскольку выступает воплощением чувственности, натурализма. Дьявол или Сатана правит "царством Зла", служит первопричиной всего злого, безнравственного, низкого в мире. Поэтому Сатана как принцип абсолютного зла служит универсальной посылкой в объяснении всех негативных процессов в мире. Сатана (дьявол) как падший ангел обладает огромной сверхъестественной ангельской силой воздействия и мощью, которая, однако, (поскольку он "падший") имеет абсолютно отрицательную направленность. Сатана (дьявол) неязыческого, а чисто христианского происхождения. Бесы представляют собой народ многоликий и более добродушный. Они образуют как бы второй слой "царства Зла", подчиненный Сатане (дьяволу), хотя нередко именуются Сатаной, дьяволом, т.е. употребляются как синонимы.
Если дьявол чаще всего выступает причиной объективных, надличностных, наиболее злых и опасных, приносящих большой материальный и духовный ущерб, событий, то бесы большей частью выполняют функции устрашения, искушения конкретного человека. Они более тесно связаны с индивидуально-психической реальностью, внутренним миром человека и непосредственно на него воздействуют. С точки зрения современного психоанализа, бесы и вся их деятельность могут быть объяснены как порождение бессознательных стремлений. В Древней Руси они, безусловно, рассматривались как внеличностные человеку образования. Происхождение их объясняется дальнейшей деградацией языческих богов после принятия христианства. "Бесы же, не стерпев обиды, – читаем в "Киево-Печерском патерике", – что, некогда почитаемые и ублажаемые неверными и признаваемые за богов, оказались они ныне у угодников Христовых в пренебрежении, и унижении, и бесчестье, и как рабы купленные работают…". Поэтому бесы несут на себе печать языческих мировосприятий. Однако бесы часто выступают в обозначенных выше функциях дьявола и наоборот. Различие функций дьявола (Сатаны) и бесов можно привести лишь в преобладающей тенденции, не строго однозначно. Мир дьявола и бесов отличается также большим динамизмом. Своеобразную подсистему образует ад как абсолютное дно, местоположение которого, как и рая в божественном мире, в структуре "Царства Зла" весьма неопределенно.
Таким образом, сверхчувственный мир составляют высший божественный и низший "дьявольский" миры. При этом абсолютное влияние первого нисколько не ограничивается. Дьявольские и бесовские деяния осуществляются с "санкции" Бога, в конечном итоге определяются Богом. "Видя дьявольскую силу и злобу беса на нас", – пишет автор "Жития Авраамия Смоленского", – господь не дал ему полной свободы, но допускает по своему усмотрению, чтобы мы соразмерно нашей силе могли вступать с ним в борьбу, ибо господь сказал в Евангелии, что сатана "не имеет власти даже над свиньями без божьего повеления"; пусть так божьи рабы укрепляются".