Байер не оставил после себя научной школы. Причиной тому была нехватка студентов в первые годы существования Академии наук. Однако неверно было бы думать, что его деятельность прошла бесследно для русской науки и, в частности, для русского антиковедения: его труды составляют существенную часть того, что может быть названо начальным периодом этой науки, и , конечно же, у него были в России свои если не ученики в строгом смысле этого слова, то, по крайней мере, восприимчивые и благодарные слушатели, читатели и последователи. К их числу принадлежит прежде всего зачинатель русского литературного классицизма князь Антиох Дмитриевич Кантемир (1709 - 1744 г.).82
[75] Отец будущего сатирика молдавский господарь Дмитрий Кантемир во время русско-турецкой войны 1711 г. принял сторону России; однако война сложилась неудачно, и Кантемир вместе с семьей и многими другими молдавскими дворянами вынужден был переселится в Россию. Здесь он стал одним из ближайших помощников Петра I. Дмитрий Кантемир был не только политическим деятелем, но и крупным ученым и писателем: его перу принадлежит ряд ценных сочинений по истории Молдавии и Оттоманской империи. Сам человек высокой культуры, он постарался, чтобы и дети его получили хорошее образование. Впрочем, особой любовью к наукам отличался лишь младший из его сыновей - Антиох, которому и суждено было стать родоначальником новой русской литературы.
В детские годы образованием А. Кантемира руководили домашние учителя: священник, грек по происхождению, Анастасий Кондоиди и питомец Московской славяно-греко-латинской академии И. И. Ильинский, впоследствии служивший переводчиком при Петербургской Академии наук. Это были знающие люди, и у них А. Кантемир получил хорошую подготовку по части древних языков, литературы и истории. Есть также данные предполагать, что в течение некоторого времени, впрочем очень недолгого, А. Кантемир обучался в Славяно-греко-латинской академии в Москве. В 1722 г. молодой Антиох вместе с отцом сопровождал Петра I в Персидском походе. Вскоре поле этого Дмитрий Кантемир умер и перед его сыном встал вопрос, как устроить свою жизнь дальше. В мае 1724 г. он обратился к Петру I с просьбой послать его учиться за границу. В прошении, поданном по этому случаю, четырнадцатилетний мальчик писал: "Крайнее желание имею учитися, а склонность в себе усмотряю чрез латинский язык снискати науки, а именно знание истории древния и новыя, географию, юриспруденцию и что к стату политическому надлежит. Имею паки и к математическим наукам не малую охоту, также между делом и к минятуре".83
Продолжить тогда свое образование за границей А. Кантемиру не удалось; он должен был поступить на военную службу и таким образом распрощаться с мыслью об обучении в "знаменитых окрестных государств академиях". Зато, когда в Петербурге открылась своя Академия наук и представилась возможность брать уроки у тамошних профессоров, Кантемир не замедлил этим воспользоваться. [76] В течение двух лет (1726 - 1727 гг.) Кантемир слушал лекции выдающихся ученых; в частности, под руководством Байера он усовершенствовал свои познания в области античной истории, а попутно и в древних языках. К этому же времени относится начало его литературной деятельности. Известность ему принесли его сатиры (создание первой относится к 1729 г.), в которых он выступил обличителем косности и невежества. Кантемир сблизился с Феофаном Прокоповичем и вместе с ним принял участие в борьбе с попытками верховников ограничить царское самодержавие (в 1730 г., при вступлении на престол Анны Ивановны). Успеху этой борьбы Кантемир, ведший агитацию среди гвардейских офицеров, способствовал немало, однако его заслуги не были оценены по достоинству. Блестящий ум и глубокие знания молодого князя, его быстрые успехи в обществе, а главное - острый язык его сатир, повсюду распространявшихся в списках, порождали зависть и недоброжелательное отношение к нему в придворных кругах. Среди тайных его недоброжелателей были такие могущественные люди, как вице-канцлер А. И. Остерман и фаворит императрицы Э. И. Бирон. Вскоре нашли приличный способ удалить Кантемира от двора: он был назначен русским посланником в Лондоне и уже в январе 1732 г. должен был покинуть Россию. С тех пор и до самой смерти Кантемир находился на дипломатической службе; он был послом сначала в Лондоне, а затем в Париже; здесь он и умер в марте 1744 г.
Хотя выполнение правительственных поручений отнимало у Кантемира много времени, он и за границей не оставлял своих научных и литературных занятий. Этому в значительной степени способствовало его знакомство с выдающимися европейскими учеными, многие из которых (как, например, Монтескье) стали его друзьями. С другой стороны, не прерывались связи Кантемира с Петербургской Академией наук, к которой он всегда относился как к своей Alma mater; свое высокое положение он использовал, чтобы, по возможности, облегчить для русской Академии контакты с европейскими учеными. В свою очередь, члены Академии с большим уважением относились к Кантемиру, видя в нем не только влиятельного вельможу и государственного деятеля, но и достойного корреспондента, искреннего друга науки и просвещения.
Политические идеалы Кантемира были тесно связаны с образом сильного монарха-просветителя. Неслучайно, что в русской литературе Кантемир стал зачинателем классицизма - того литературного [77] направления, которое по-преимуществу питалось идеями просвещенного абсолютизма. В ту пору это было прогрессивное направление. "Сильными сторонами классицизма были высокий гражданский пафос, требовавший, чтобы во имя общегосударственных задач приносились в жертву личные страсти и интересы; культ разума, противопоставлявшийся средневековой мистике; наконец, в непосредственной связи с этим - оплодотворенность великими образцами античного искусства".84 Античность была неиссякаемым родником, откуда новая европейская литература без устали черпала материал для выражения своих идей. Более того, знакомство с литературными теориями и практическими опытами древних писателей несомненно способствовало возрождению целых жанров, как, например, сатиры, развитие которой на русской почве неразрывно связано с именем Кантемира.
На творчестве Кантемира влияние античности сказалось не меньше, чем на творчестве представителей западно-европейского классицизма. Кантемир всегда проявлял большой интерес к античной истории; он превосходно знал греческую и римскую литературу и в своих сатирах сознательно подражал великим римским поэтам - Горацию, Персию, Ювеналу. Интерес Кантемира к античности нашел выражение, в частности, в ряде переводов, которые составляют значительную часть его литературного наследия. Заметим, что это обращение Кантемира к переводам было продиктовано не только общим увлечением античностью, столь характерным для той эпохи, - у русского писателя были еще свои, особые расчеты: в переводах памятников классической литературы он видел могучее средство обновления и обогащения русского языка. Для нас, во всяком случае, переводческая деятельность Кантемира представляет огромный интерес как свидетельство начавшегося обращения русских людей к изучению античности.
Кантемиром были переведены произведения шести античных авторов: двух философов - Кебета и Эпиктета, двух поэтов - Анакреонта и Горация и двух историков - Корнелия Непота и Юстина.85 Выбор авторов показывает, чтоv интересовало Кантемира в [78] древней литературе. Судьба этих переводов сложилась печально: ни один из них не был напечатан при жизни писателя; часть, правда, была опубликована позднее (Гораций, Анакреонт, Кебет), однако другие так и остались в рукописи, причем два перевода - Эпиктета и Корнелия Непота - теперь утрачены.
Одной из первых была переведена Кантемиром "Таблица Кевика (sic!) Философа" (рукопись датирована 1729 г.).86 Эта "Таблица" или "Картина" (в подлиннике - Pivnax), содержащая аллегорическое изображение человеческой жизни, в древности приписывалась ученику Сократа фиванцу Кебету (ок. 400 г. до н. э.), однако новейшие исследователи отрицают авторство Кебета и, учитывая своеобразный полупифагорейский - полустоический тон сочинения, считают его творением какого-нибудь новоявленного пифагорейца, жившего уже в I в. н. э. Во времена Кантемира никто, конечно, еще не сомневался в авторстве Кебета. "Картина" переведена Кантемиром с французского, однако по некоторым признакам можно заключить, что переводчик, по крайней мере в некоторых случаях, сверялся с греческим подлинником. В "Предисловии к читателю" Кантемир указывает, что он "нарочно прилежал сколько можно писать простее, чтобы всем вразумительно". И действительно, язык перевода отличается ясностью и простотой - качествами, вообще характерными для прозы Кантемира. Другое философское произведение, переведенное Кантемиром значительно позднее, - "Епиктитово нравоучение", под которым надо понимать скорее всего "Руководство" ( jEgceirivdion) к философии Эпиктета, составленное учеником философа Флавием Аррианом. Этот перевод ныне утрачен. Несомненно, однако, что оба перевода стояли в связи друг с другом; возможно даже, что они были сделаны с одного и того же издания, поскольку "Картина Кебета" печаталась обычно в качестве приложения к "Руководству Эпиктета". Во всяком случае оба перевода отражают устойчивый интерес Кантемира к этическим учениям древних.