Ýòèíãîô Î.Å. Íîâûå ñòèëèñòè÷åñêèå è èäåéíûå òåíäåíöèè â âèçàíòèéñêîé æèâîïèñè XII âåêà. Àâòîðåôåðàò äèññ. íà ñîèñê. ó÷åí. ñòåï. êàíä. èñêóññòâîâåäåíèÿ. Ì., 1987 Ñ. 14-17.
[1]Грабарь И. О древнерусском искусстве. Исследования, реставрация и охрана памятников. М. 1966
[2]Ýòèíãîô Î.Å. Íîâûå ñòèëèñòè÷åñêèå è èäåéíûå òåíäåíöèè â âèçàíòèéñêîé æèâîïèñè XII âåêà. Àâòîðåôåðàò äèññ. íà ñîèñê. ó÷åí. ñòåï. êàíä. èñêóññòâîâåäåíèÿ. Ì., 1987 Ñ. 14-17.
[3]Корнилович А.В. Окно в минувшее. М., 1968. С. 58-87.
[4]Корнилович А.В. Окно в минувшее. М., 1968. С. 58-87.
[5]Особенно поражал его (Епифания) в Феофане дар сочинять, рисовать и писать от себя, без помощи каких бы то ни было образцов и “переводов”. Феофан писал, как видно, совсем не так, как это исстари ведется среди иконописцев, “не столько пишущих красками, сколько старающихся всматриваться в копируемый оригинал”, по едкой характеристике Епифания. Он писал свободно, легко и быстро, словно играя кистью. Поэтому ему ничего не стоило беседовать во время работы со всеми приходящими, что так восхищает Епифания
[6]Корнилович А.В. Окно в минувшее. М., 1968. С. 58-87.
[7]Явно противоречит такому подходу мнение Грабаря о манере написания иконы Донской Божьей матери: “Эта маленькая вещь производит впечатление фрески, - так размашисто и виртуозно она набросана”. И. Грабарь также считает, что манера написания напоминает некоторые фрески новгородских церквей.
[8]Лазарев В.Н. “Русская иконопись от истоков до начала XVI века”, М. 1983. С. 93
[9]Стилистически и технически “Донская Богоматерь” относится к эпохе конца ХIV - начала XV века, к которой относится и весь иконостас Благовещенского собора.
[10]Лазарев В.Н. “Русская иконопись от истоков до начала XVI века”, М. 1983
[11]Соглашаясь с И. Э. Грабарем в вопросе об авторстве Феофана Грека в отношении "Донской Богоматери”, "Успение” на ее обороте В. И. Антонова связывает с "московской художественной средой” (см. В. И. Антонова. 0 Феофане Греке в Коломне, Переславле Залесском и Серпухове. - "Материалы и исследования Гос. Третьяковской галереи", т. 11. М., 1958, стр. 10 - 22). В. Н. Лазарев и икону "Донской Богоматери" и “Успение”на ее обороте относит к новгородской художественной школе и рассматривает их как пример живейшего воздействия творчества Феофана на новгородских живописцев. Время создания иконы он определяет около 1380 года.
[12]В отличие от И. Э. Грабаря, В. Н. Лазарев приписывает кисти Феофана иконы Спаса, Богоматери, Иоанна Предтечи, архангела Гавриила, апостола Павла, Иоанна Златоуста и Василия Великого, находя в них явную общность с росписями церкви Спаса Преображения. Иконы апостола Петра и архангела Михаила он приписывает “прямому ученику Феофана, который, если и был византийцем, то перенял гораздо больше от русских, нежели его учитель”. Фигуры мучеников Георгия и Дмитрия Лазарев склонен приписать Прохору с Городца, руку которого он видит и в правой половине праздников, начиная с “Тайной вечери” (В. Н. Лазарев. Указ. соч., стр. 90). М. В. Алпатов безоговорочно приписывает Феофану “фигуры Марии, Павла и отцов церкви", оставляя на долю русских мастеров "архангела Михаила и апостола Петра, Георгия и Дмитрия, а также праздничный ярус”. Особенного внимания заслуживает указание Алпатова на творческое сотрудничество всех трех мастеров - Феофана, Прохора и Андрея Рублева - “прежде всего в создании общего плана иконостаса, этой стройной и цельной композиции..., которую без помощи русских мастеров Фофан по складу своего дарования вряд ли мог создать и осуществить (М. Алпатов. Андрей Рублев. М., 1959, стр. 11). Н. А. Демина указывает на единство чина, доказывающее высокое мастерство исполнителей, и обращает лишь внимание на отличный от Феофана серебристый колорит некоторых икон праздничного ряда и лиризм, присущий облику Дмитрия Солунского, что позволяет ей усматривать здесь кисть Андрея Рублева. См. Н. А. Д. е м и н а. "Троица” Андрея Рублева. М., 1963, стр. 24 - 25].
[13]Грабарь И. “О древнерусском искусстве”. Исследования, реставрация и охрана памятников. М. 1966
[14]”Муромская Богоматерь" - икона ныне утраченная.
[15]”Внимательное сравнение головы этой Богоматери с головой деисусной Богоматери из чина приводит к заключению об их чрезвычайной стилистической близости, заставляющей видеть и тут, и там руку одного и того же мастера.” Грабарь И. “О древнерусском искусстве”. Исследования, реставрация и охрана памятников. М. 1966. И в то же время нельзя не согласиться с следующим утверждением: “Обе выполнены с совершенно исключительным мастерством. В обеих - похожий внешний облик и очень близкий по содержанию, лучезарный, сияющий образ. При этом индивидуальные различия их сильны, каждый из них неповторим.” По конспекту доклада О.С. Поповой на Лазаревских чтениях 1995 года
[16]Корнилович А.В. Окно в минувшее. М., 1968. С. 58-87.
[i]“В древних русских храмах, как и в византийских, алтарные преграды были сравнительно невысокими и не закрывали всего пролета алтарной арки. В деревянных храмах алтарные преграды делались из дерева, в каменных - из мрамора или белого камня. Они представляли собой либо портик, который состоял из несущих архитрав столбиков и балюстрад, фланкировавших центральный дверной проем (царские врата), либо глухие каменные стенки с дверным проемом посередине. В алтарных преградах первого вида украшением служили иконы, размещавшиеся над архитравом, а иногда и в интерколумниях, в алтарных преградах второго вида фреска.