Тем же настроением проникнут рисунок «Диана на крыльях ночи». Богиня ночи изображена возносящейся над римским кладбищем Монте Тестаччо, где Брюллов завещал похоронить себя.
Композиция Брюллова, посвященная основанию Рима, и эскиз «Затмение солнца» представлены также в аллегорической форме. Сюжетом для последнего послужило подлинное событие, имевшее место 16 июля 1851 года. Оно так увлекло художника, что он создал ряд масляных и карандашных эскизов и этюды для задуманной картины. Олицетворением астрономических явлений в образах божеств античной мифологии Брюллов уже пользовался в эскизах для росписей Пулковской обсерватории. В «Затмении солнца» Брюллов избрал сюжет, который в иносказательной форме утверждал победу тьмы над светом, смерти над жизнью. Богиня ночи — Диана, стремительно соскочив со своей колесницы, целует бога солнца — Аполлона, несущегося по небесному своду в колеснице. Своей фигурой она заслоняет дневной свет.
Влюбленный в жизнь, всегда воспевающий ее красоту и радость, Брюллов не мог долго предаваться мрачным предчувствиям.
Напоенная южным солнцем серия сепий «Лаццарони на берегу моря» проникнута горячей любовью Брюллова к людям из народа. Она говорит о неиссякаемой жажде жизни. Любовно и проникновенно запечатлел Брюллов полунищих рыбаков, их простые забавы, проявив особую мягкость в изображении ребят.
Наброски и этюды для последних работ Брюллова говорят о напряженности и пытливости его творческой мысли. Брюллов никогда не изменял своему творческому методу, усвоенному в ранние годы. Решение портретного замысла он давал в предварительных набросках. Наброски для портретов лишь развивали и дополняли продуманный и найденный ранее образ. Нередко Брюллов набрасывал на одном листе бумаги свои первые мысли на различные темы или делал беглые рисунки на полученных в Риме письмах. Любопытны его рисунки для портретов Титтони на письмах художника Галли. Неуклонно и упорно он шел к созданию целостного образа, обогащая его новыми чертами.
Победно торжествующе звучит в последних портретах Брюллова тема человека. Возвышенные образы людей обрели более полнокровную и разностороннюю характеристику.
Брюллов чуждался идеализации. Прекрасное он искал в душевных силах, в творческом вдохновении, в осознании человеком своего высокого назначения. Его образы, полные затаенных страстей, всегда экспрессивны. «На обыкновенных портретах,— писали в современной печати,— художник спасает себя или улыбкой, или легким изменением дуги бровей, или сжатием губ». В портретах Брюллова экспрессия лица была выражена не этими внешними приемами, а всем строем мыслей и чувств человека. Обобщая и типизируя, он сохранял индивидуальные, неповторимые черты модели, придавая своим портретам жизненную убедительность и схожесть. «Можно скопировать голову до мельчайших подробностей,— пояснял свою мысль тот же автор,— но если займешься только наружностью, если только рисунок и колорит головы будет передан на полотно, то это будет портрет, подходящий к разряду этюдов». Портреты Брюллова не могли быть названы этюдами. Органически сливалась в них полнота идейного замысла с законченностью исполнения.
Писал ли Брюллов ученого преклонных лет или юную девушку, он выявлял в них возвышенные черты характера. Изображая старушку Е. Титтони и семидесятидвухлетнего Ланчи, Брюллов утверждал в их образах не увядание, а торжество жизни. Его портреты повествуют о неиссякаемой жизненной энергии, о преображающей силе человеческой мысли, побеждающей тленную плоть. Таков философский смысл портретов Брюллова последних лет творчества.
Не случайно любил он писать портреты писателей, музыкантов, людей искусства. Но возвышенное он часто раскрывал как исключительное, особенное, присущее лишь избранному кругу. Человек изображался погруженным в свой внутренний, замкнутый мир.
Гордыми, свободолюбивыми и независимыми изображает Брюллов своих современников итальянцев. В портретах А. Титтони и его братьев (последние написаны акварелью) он передал волевые образы патриотов подневольной, но не покорившейся Италии. Не случайно в облике Анжело Титтони Брюллову чудились черты римского республиканца Брута. Портрет Анжело Титтони, восхищавший Стасова блеском мастерства, дан в характерном для творчества мастера этих лет возвышенно-героическом плане. Мужественная осанка и решительность позы, для которой Брюллов великолепно использовал композиционный прием контрапоста, создают образ человека несгибаемой воли. Брюллов любил и ценил это свое произведение.
Отважен и горделив облик брата А. Титтони, впоследствии политического эмигранта, Винченцо, энергичным жестом скрестившего на груди руки. В направленном в упор на зрителя взгляде его темных глаз отражен характер человека целеустремленного, сознающего свое назначение в жизни. Скромность одежды хорошо ассоциируется с простотой и демократичностью его облика. Лишь небрежно повязанный широким бантом шейный платок да узорчатый шарф, опоясывающий стройный стан, вносят известное оживление в сдержанно строгую характеристику молодого итальянца.
В решительном повороте фигуры другого брата Титтони — Антонио, в пламенности устремленного вдаль взгляда черных глаз, в выразительности жеста рук, сжимающих ружье, отражены черты человека-борца, отстаивающего свои нрава и независимость гражданина. Суровость дикого пейзажа дополняет характеристику. Подобным же образом дано изображение четвертого брата Титтони Гакварель. Он представлен в нем, как и братья, в охотничьем костюме, с собакой.
И даже юная красавица Джульетта, их младшая сестра, изображена Брюлловым в виде молодой патриотки Жанны д'Арк, героически защищавшей свою родину. В ясности и чистоте девических чувств, в благородстве и душевной стойкости ее облика угадываются черты героического характера. Блеск ее металлических лат, уверенность жеста, с каким она придерживает за узду серого коня, заставив его покорно опустить голову, создают впечатляющий образ девушки-воина. Обращение Брюллова к образу Орлеанской девы в условиях пореволюционной Италии, изнемогающей от австрийского ига, получило особый смысл. Несмотря на то, что портрет Джульетты Титтони не был окончен, Брюллов, судя по наброскам, уделил ему много времени.
В Риме Брюллов вновь вернулся к портрету А. Н. Демидова, который он начал писать еще в 1831 году. Его уже не удовлетворяло старое композиционное решение. Он сделал для портрета ряд новых набросков, предполагая внести в него существенные изменения. Поиски художника шли в направлении большей строгости и простоты изображения. Однако многолетний труд художника не был завершен. Портрет остался незаконченным.
Брюллов умер 23 июня 1852 года в местечке Марчиано, близ Рима, где пользовался местными целебными водами. Смерть настигла художника внезапно, хотя организм его давно был подточен. «В день смерти ему было хорошо, — писал в некрологе, помещенном в журнале «Пантеон», его современник,— он целое утро провел на ногах, гулял, обедал с аппетитом; но вдруг вскоре после обеда, почувствовал сильнейший припадок удушья, и три часа спустя его не стало на свете».
По свидетельству того же автора, проживавшего в Риме, «Брюллов тосковал в последнее время по России и с наслаждением мечтал о том времени, когда снова увидит... холодный север».
В наспех сбитом деревянном гробе тело Брюллова было привезено из Марчиано в Рим, где было встречено толпой художников, пожелавших на руках нести его на кладбище в Монте-Тестаччо. Великий русский художник был похоронен рядом с сыном поэта Гёте. На его могиле был воздвигнут памятник, сооруженный по поручению Александра Брюллова архитектором Щуруповым.
Заключение
Портреты Брюллова поздней поры его жизни имеют глубокий моральный и общественный смысл. Он создал прекрасную галерею образов современников, в которых ощущались типические черты эпохи, страны, народа. Полные благородного достоинства, сознания высокого назначения человека, портреты Брюллова были проникнуты глубоким гуманизмом. Эти стороны его творчества позволили Стасову сказать, что Брюллов «умел превращать в исторические картины те портреты, которые ему случилось писать».
Русского мастера всегда привлекали в образе человека страстность утверждения своих идеалов, мятежность души. В последних работах черты эти получили ярко выраженную социальную окраску. Гордые духом люди, как и прежде, овеяны мечтой, но их романтическая приподнятость и взволнованность обрели содержание в живой действительности.
Изобразительный язык Брюллова стал гармонически ясен и прост. Современная печать справедливо отметила неуклонное стремление Брюллова к правде и безыскусственности. Брюллов стал искать красоту в простоте. Как и у всех великих мастеров, это была сложная простота, преисполненная глубокого жизненного содержания. Внешне сдержанно-скромные люди в его портретах таят огромную силу эмоционального воздействия.
Творчество Брюллова, оплодотворенное новыми достижениями, поднялось на более высокую ступень художественного познания. В последних работах Брюллова уже ощущались черты идеалов художников 1860—1880-х годов. Прямой путь лежал от образов Ланчи, Екатерины и Анжело Титтони к портретам Крамского, Репина.
Блестящее мастерство способствовало осуществлению новых творческих дерзаний Брюллова. Полная порывов и исканий жизнь художника оборвалась в зените его славы и творческих замыслов. «.. .Многое еще вижу я впереди,— горестно заметил Брюллов незадолго до кончины,— я не сделал и половины того. что мог и должен сделать».
Список литературы:
1. Бочаров И. Н., Глушакова Ю. А. Карл Брюллов: исторические находки. – М.: Знание, 1984г.
2. К. Брюллов: [альбом, Автор-составитель М. М. Ракова], - М.: Изобразительное искусство, 1988г.
3. Леонтьева Г. К. Карл Брюллов. 2 издание, - Л.: Искусство, Ленинградское отделение, 1983г.
4. Порудоминский В. И. Брюллов. - М.: Молодая гвардия, 1979г.
5. Энциклопедия русской живописи (под редакцией Калашниковой Т.В.). – М.: ОМЛА-Пресс, 2000г.
6. Ацаркина Э. Карл Павлович Брюллов. Жизнь и творчество. – М.: Искусство, 1963г.