Изменяться, переходить друг в друга понятия, могли бы только в своей системе, которая, конечно, отсутствовала в древнегреческой философии. Но существовала мысль об этой системе. Отточенность диалоговых форм подтверждала зарождение системы. Даже в самом факте выделения мира идей как самостоятельного образования уже утверждалось начало ее возникновения. Конечно, одни диалоги, даже и весьма искусные, одна устная речь не могли решить проблему построения системы определенного знания, и не только из-за отсутствия необходимого числа общих исходных понятий.
Собственно диалоги не дают теоретического, логически последовательного решения вопроса о системе понятий. Диалоги могут лишь предшествовать созданию системы или выступать формой интерпретации уже созданной системы, помогая уяснить различные ее аспекты, раскрыть ее слабые или сильные стороны, познать ее сущность. Аристотель смог подвергнуть суровой критике учение Платона об идеях, так как рассматривал его на новом уровне рефлексии. Отметим, что у Аристотеля и диалоги не занимают такого господствующего положения. Он не использует в своих работах диалоги как искусство оперирования словами. Философское мышление, основанное на диалоге, требовало развития. Но продолжать диалоговую форму мышления в том ее виде, в каком она представлена у Платона, Аристотель уже не мог по той простой причине, что реализация принципов объективного идеализма приводила к неразрешимым противоречиям. И Аристотель это отчетливо понимал. Его задача сводилась к тому, чтобы способы получения истинного знания использовались не только в сфере обыденного, но и переносились на уровень научного, т.е. систематического, знания. Методы обсуждения в народных собраниях целесообразно использовать и при выведении, формулировке логических определений [17, с. 493-494]. Но в таких определениях, отмечает Аристотель, невозможно зафиксировать противоположности, присущие чему-то по природе: когда нечто определяют через одну из противоположностей, "то ясно, что определение его не дано" [17, с. 493]. Противоположности, по Аристотелю, возникают естественным образом. Так, по определению, сущность души состоит в ее способности "овладевать знаниями". Но она в равной мере подвержена и неведению. "... Для одного и того же нет больше одного определения" [17, с. 494].
Аналогично поступал и Платон. Но метод диалога у Аристотеля обращен не на собеседника, конкретного носителя других взглядов, а на самого себя. В другом случае Аристотель как бы создает образ собеседника, вкладывая в уста последнего возможные возражения. Таким образом Аристотель существенно увеличивает силу внутренней рефлексии, которую следовало бы назвать внутренним диалогом. Здесь инициатор диалога спрашивает, направляет свою мысль не на другого человека, а на самого себя. Подобный прием позволил Аристотелю более критически проанализировать значение диалогов и отказаться от прежнего способа их изложения.
Диалектика (диалоги) Платона составляют предмет "Топики" Аристотеля. Но диалоги Платона имеют вещностную (объективную) направленность, а в "Топике" изучаются диалоги Платона как образцы диалектических (или, вернее, диалогических) рассуждений (сам диалог стал предметом рефлексии) [18, с. 595]. В них Аристотель различает четыре рода доводов. В данном случае интерес представляет последний род. Диалектику, в которой ставится цель демонстрации спора, он называет эристикой ("эристика" по-гречески – спор) [17, с. 537]. При подлинно научном использовании диалектики в споре познают истину. Тем самым в диалоге спорящие стороны стремятся к истине как общей цели. Здесь нет победителей и побежденных. Истина уравнивает в правах каждую из спорящих сторон. Совсем иначе обстояло дело у софистов. Аристотель выделяет у них пять целей в спорах: опровержение, ложное, не согласующееся с общепринятым, погрешность в речи и принуждение собеседника к пустословию, т.е. к частому повторению одного и того же.
В творчестве Аристотеля, таким образом, подводится условная черта под всем предшествующим диалогическим мышлением. Он как бы снимает с диалогов проблему "человеческого фактора" и подчиняет их беспристрастным законам логики. Процесс перехода от "спора персонажей, личностей" к внутренней рефлексии как специфической форме развития теоретической мысли осуществляется путем перестройки исследования, переключения внимания на общие, исходные понятия формирующегося конкретно-научного знания и категорий философии.
Список литературы
Маковельский А. Софисты. – Баку, 1940. – Вып. 1.
Богомолов А. С. Диалектический логос. – М., 1982.
Леви-Строс К. Структура мифа // Вопр. философии. – 1970. – №7.
Кессиди Ф. X. От мифа к логосу. – М., 1972.
Поршнев Б. Ф. О начале человеческой истории. – М., 1974.
Диоген Лаэртский. О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов. – М., 1979.
Ленин В. И. Полн. собр. соч. – Т. 29.
Волков Г. Н. У колыбели науки. – М., 1971.
Ладенко И. С., Зуев Ю. И. Задачи и методы проблемного обучения в преподавании философии. – Новосибирск, 1985.
Ксенофонт Афинский. Сократические сочинения. – М.; Л., 1935.
Джохадзе Д. В. Основные этапы развития античной философии. – М., 1977.
Гегель. Сочинения. – М.; Л., 1932. – Т. 10.
Аристотель. Сочинения. – М., 1976, – Т. 1.
Нерсесянц В. С. Сократ. – М., 1977.
Платон. Сочинения. – М., 1970. – Т. 2.
Донских О. А. Происхождение языка как философская проблема. – Новосибирск, 198,.
Аристотель. Сочинения. – М., 1978. – Т. 2.
Микеладзе З. Н. Примечания // Аристотель. Сочинения. – М., 1978, – Т. 2.