Таким образом, новая психокультура – это надстроечное образование, возникающее на новом базисе. Она представляет собой реакцию на новые проблемы, отсутствовавшие в условиях старых базисных отношений. Поэтому с точки зрения старой психокультуры в новой всегда есть что-то искусственное. Действительно, ведь для того, чтобы решить эти новые проблемы достаточно, казалось бы, "всего лишь" вернуться в лоно старого мира, – скажем, в лоно корпоративно-сословного мира, где всяк сверчок знает свой шесток и проблема развития самосознания не возникает. Однако новые проблемы предполагают также новые перспективы. И вряд ли человек, перед которым возникла проблема развития самосознания, захочет вернуться к "беспроблемному" состоянию сословного индивида, неспособного отличать себя от своей социальной роли.
Подобным же образом наша культура порождает не только новые проблемы, но и новые перспективы воспроизводства человека, новые психологические перспективы. Эти перспективы не закрыты от буржуазной культуры: она в них попросту не нуждается. Не открыты они и перед нашей культурой: ей с необходимостью придется осваивать их. Я имею в виду психологические перспективы, связанные с освобождением личности от частной собственности.
Возможно, после всего выше сказанного о результатах освобождения нашей страны от частной собственности, заявление о неких связанных с этим перспективах прозвучит не очень убедительно. Но в том-то и дело, что административный запрет на определенные формы частной собственности отнюдь не является освобождением от частной собственности. И наоборот, в условиях современного капитализма, где перед человеком маячит не то что "морковка", а целый "ананас", – даже в таких условиях отнюдь не для всех людей стимулом к деятельности служит частная собственность. Есть люди, которыми движет нечто более высокое.
Такие люди были всегда, – подобно тому как всегда были люди, задававшиеся вопросом "кто я". Во все времена были люди, сознававшие, что свобода распоряжения частной собственностью не есть наивысшая свобода. Но такое осознание было уделом отдельных лиц, выключенных, как правило, из процесса материального производства средств к жизни. А большинство людей, включенных в этот процесс, не могло игнорировать того очевидного факта, что именно их частная собственность является залогом их личной свободы. Так, свободный земледелец, ремесленник и предприниматель могут не осознавать, что характер их свободной деятельности обусловлен характером их собственности (надела земли, конкретных орудий производства, капитала), но не могут не сознавать, что источником их чувства личной свободы служит их собственность. Они не мыслят себя свободными вне своей частной собственности, зная, что лишившись ее, они лишатся и свободы действий: чтобы обеспечить себя средствами жизни, им придется стать наемными рабочими, то есть начать делать то, что им будет указывать другое лицо.
Свобода распоряжения частной собственностью – это негативная свобода от другого лица; в позитивном же смысле ("для чего") она выступает как свобода распоряжения этой частной собственностью. И именно эта конкретная собственность задает алгоритм жизнедеятельности, овладевает деятельностью своего собственника, превращая его в "земледельца", "ремесленника" или "капиталиста": лицо, персона оказывается персонификацией, олицетворением своей собственности. По существу частная собственность является отрицанием личности человека. Не поняв этого, трудно понять и те психологические перспективы, которые связаны с освобождением личности от частной собственности.
Итак, частная собственность является отрицанием личности человека, – к такому парадоксальному для своего времени и своей культуры выводу пришел Маркс в 1844 году, анализируя юридический феномен лица наемного рабочего. Особенность данного лица состоит в том, что оно не обладает внешней собственностью, способной обеспечивать его средствами к жизни; не обладая ни землей, ни орудиями производства, ни капиталом, рабочий тем не менее признается лицом (Person) – собственником, вольным распоряжаться своей собственностью. Что это за собственность? Эта собственность – самое личность (Persönlichkeit) рабочего или присущая ему свобода распоряжения собственностью. В лице рабочего, лишенного внешней собственности, личность обнаруживается как присущая ему свобода распоряжения самим собой, как потенциальная способность распоряжаться всеми своими духовными и физическими силами, выражаемая в свободной сознательной деятельности, самодеятельности (которая, по словам Маркса, непосредственно отличает человека от животного). Эту свою собственность рабочий и продает другому лицу, работодателю, чтобы обеспечить себя средствами к жизни; при этом его самодеятельность становится не его самодеятельностью, чужой самодеятельностью, самодеятельностью другого лица. Происходит то, что на языке философии права называется "отчуждением личности", а на языке политэкономии – "отчуждением труда", точнее, способности к труду, к целесообразной деятельности.
Анализ юридического понятия лица, лишенного внешней собственности, привел Маркса к социально-философскому определению личности в качестве САМОДЕЯТЕЛЬНОГО ИНДИВИДА – определению, открывшему современный, "трансюридический" этап развития понятия личности. Ввиду очевидной несамодеятельности тех лиц, чья личность обретает свое наличное бытие в частной собственности, перед Марксом возник вопрос: в чем обретает свое наличное бытие самодеятельность человека? Я бы проинтерпретировал его ответ следующим образом: самодеятельность обретает свое наличное бытие в универсальной собственности. Или так: мера самодеятельности человека определяется мерой его отношения к миру как к своему, мерой присвоения не какого-то частного фрагмента универсума, а мира как целого.
Эти идеи, изложенные Марксом преимущественно в "Экономическо-философских рукописях 1844 года" (далее – "Рукописи"), перекликаются в чем-то с идеями современной трансперсональной психологии, занятой изучением состояний сознания, в которых расширена или вовсе отсутствует свойственная личностному уровню самосознания граница между "я" и "не-я". Судя по "Рукописям" и подготовительным наброскам к "Капиталу" (1857-59 гг.), для Маркса не было секретом так называемое "космическое сознание", переживание нераздельности с природой;* да и в самом "Капитале" он называет человека силой природы, противостоящей ее веществу. Более того, в "Рукописях" он демонстрирует уровень сознания, точнее, самосознания, неотрефлексированный современными трансперсоналистами, – не космический, а человеческий уровень надличностного самосознания, на котором человек воссоединяется с человечеством. Впрочем, надличностными, трансперсональными все эти уровни выступают лишь по отношению к личности частного собственника. По словам Маркса, "частная собственность сделала нас столь глупыми и односторонними, что какой-нибудь предмет является нашим лишь тогда,... когда мы его потребляем..."**
* См., напр.; Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т.46, ч.1, с.477. ** Там же, т.42, с.120.
Предвосхищая психологические теории будущего, в "Рукописях" Маркс анализирует на языке современной ему философии культурно-исторические предпосылки человеческого восприятия и деятельности. Согласно Марксу, человек делает свою жизнедеятельность предметом своей воли и своего сознания, выступает как сознательное самодеятельное существо только лишь потому, что он есть родовое существо, то есть относится к роду как к своей собственной сущности, а к самому себе как к наличному живому роду.* Иными словами, человеческий индивид есть воплощенное человечество, живое воплощение обретенного человеческим родом опыта отношений с миром. Личность человека, его свободная самодеятельность есть интегральное проявление его сущности – родового опыта, освоенного индивидом.
* См.: Там же, с.92-93.
Маркс указывает также, что внешняя сфера личной свободы, предметное поле человеческой деятельности представляет собой проявление той же сущности: предметная действительность является действительностью опредмеченных сущностных сил человека – его "родовых сил", сформировавшихся в процессе распредмечивания родового опыта, предметно развернутого в ходе предшествующей всемирной истории. Маркс специально подчеркивает, что человек утверждает себя в предметном мире не только в мышлении, воображении, но всеми своими человеческими чувствами (такими как музыкальное ухо, чувствующий красоту формы глаз и т.д.), – то есть в восприятии.*
* См.: Там же, т.42, с.121-122.
В этом человеческом мире, где все предметы становятся для человека его предметами, – в этом принадлежащем человеку мире и обретает свое наличное бытие самодеятельность человека, ибо "человек не теряет самого себя в своем предмете лишь в том случае, если этот предмет становится для него человеческим предметом или опредмеченным человеком".* Напротив, частная собственность воздвигает вокруг человека баррикады чужих предметов – предметов, которые выражают для него не общечеловеческий, родовой опыт отношений с миром, а волю другого лица (лиц). Эти баррикады и скрывают от свободной воли индивида – воплощенного человечества – истинные масштабы внешней сферы его свободы и действительный предмет приложения сил.