Характеризуя ее, Маркс пишет, что этот "коммунизм уже мыслит себя как реинтеграцию или возвращение человека к самому себе, как уничтожение человеческого самоотчуждения; но так как он еще не уяснил себе положительной сущности частной собственности..., то он тоже еще находится в плену у частной собственности и заражен ею".* Поэтому и на этой фазе коммунистического движения "действительное отчуждение человеческой жизни остается в силе и даже оказывается тем большим отчуждением, чем больше его сознают как отчуждение..."** Лишь в третьей своей форме коммунизм выступает "как положительное упразднение частной собственности – этого самоотчуждения человека – и в силу этого как подлинное присвоение человеческой сущности человеком и для человека..."***
* Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т.42, с.116. ** Там же, т.42, с.135-136. *** Там же, т.42, с.116.
Итак, поскольку описываемые "формы коммунизма" есть формы общественного самосознания, историческая задача общества, вступившего во вторую фазу коммунистического движения, состоит, согласно Марксу, в ОСМЫСЛЕНИИ СУЩНОСТИ ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ. Эта субъективная, как подчеркивает Маркс, сущность – отчужденный труд или, что то же самое, отчуждение личности человека.* Частная собственность именно является отрицанием личности, самоотчуждением человека: она есть продукт, результат сознательного акта отказа от собственной самодеятельности в пользу другого лица – единичного, коллективного или всеобщего, – превращения своей самодеятельности в чужую. Продуктом этой "отрицательной формы самодеятельности"** является чужая собственность.
* Там же, т.42, с.108,111. ** См.: Там же, т.3, с.67.
Частная собственность – это ведь не только моя собственность, это прежде всего противостоящая мне громада чьей-то собственности, громада не моего, чужого мира. Весь этот мир частной собственности является совокупным самоотчуждением массы человеческих индивидов, пролетариев умственного и физического труда, вовлеченных в процесс общественного производства. Именно это имел в виду Маркс, когда писал, что "пролетарии, чтобы отстоять себя как личности, должны уничтожить... труд".*
* Там же, т.3, с.78.
До тех пор, пока организация общественного производства будет строится на принципе труда как отрицательной самодеятельности, самоотчуждения индивидов, вынуждая последних превращать самое свою жизнь в средство жизни, а свою сущность в средство для поддержания своего существования, – до тех пор мы сможем говорить об упразднении лишь каких-то частных форм частной собственности, а не частной собственности вообще. По словам Маркса
"для уничтожения идеи частной собственности, вполне достаточно идеи коммунизма. Для уничтожения же частной собственности в реальной действительности требуется действительное коммунистическое действие. История принесет с собой это коммунистическое действие, и то движение, которое мы в мыслях уже познали как само себя снимающее, будет проделывать в действительности весьма трудный и длительный процесс" (Там же, т.42, с.136).
И становление советской психокультуры ни в коем случае не предполагает последующей подмены развития социально-экономических структур развитием личности; оно предполагает создание условий для такого "коммунистического действия", которое могло бы иметь дело не только с объективными формами существования частной собственности, но и с ее субъективной сущностью. Ибо в сущностном своем измерении частная собственность, как показывает Марксов анализ, представляет собой не экономическую и не юридическую, но именно психологическую категорию.
Реабилитация различных исторических форм частной собственности, "присвоение их положительной сущности" является таким же закономерным моментом процесса снятия самоотчуждения человека, как и их ликвидация. Я думаю, что по мере того, как процесс этот будет набирать силу, реабилитируются многие из табуированных ныне форм буржуазной собственности; не задавая тон общественной жизни, они лишь обогатят ее, придав "начальное ускорение" личной активности граждан. Перевести их личность на более высокую орбиту – задача грядущей психической культуры. Но всем ли доступны предельные высоты? Разумеется, мы стремимся к здоровому, свободному обществу; но отнимать костыли у немощных – не лучший путь ко всеобщему здоровью. Капиталистическая собственность в свое время не ликвидировала ни земельной, ни ремесленной собственности – другое дело, что она, став господствующей формой собственности, лишила своих предшественниц возможности определять лицо общественной жизни.
Кстати, подобным же образом буржуазная психокультура не ликвидировала христианской, – хотя и боролась со средневековым мракобесием не менее рьяно, чем последнее – с языческим. Сознавая себя карликом, стоящим на плечах гиганта, зрелая культура всякий раз изменяла свое отношение к инокультурному наследию сперва с отрицательного на потребительское ("что мы можем взять?"), а затем на продуктивное. Что мы можем дать – вот в чем вопрос. Ибо останется от нас потомкам только то, что мы добавим в сокровищницу родового опыта.