Культ Береники II был введен в 211/210г. до н.э. ее сыном Птолемеем Филопатором [31]. Поводом для ее обожествления после смерти стали выдающиеся достижения царицы на спортивном поприще: она любила участвовать в гонках на колесницах, где часто побеждала.
Эпонимное жречество Арсинои II носило название "canephoroi", или "носительницы корзин". Название происходило от основной функции жриц во время торжественных церемоний: они носили на голове священные корзины, сделанные из золота и содержащие приношения или утварь, необходимую для церемоний [32]. Жрицы Береники II "athlophore" ("носительницы призов") во время шествий выносили призы победителям в спортивных соревнованиях [33].
Следовательно, проведение торжественных шествий, нацеленных на популяризацию правящей династии и отдельных ее представителей, было единственной функцией canephoroi и athlophore.
Если для служения в египетских храмах кандидаты должны были знать, помимо египетского, и греческий язык, ставший официальным языком Птолемеевского Египта, и происходить из жреческой семьи, то требования, предъявляемые к служительницам храмов обожествленных цариц, неизвестны. Тем не менее, некоторые общие требования можно выделить [34].
Во-первых, большинство известных в настоящее время служительниц этих культов носят греческие имена (Нисократа, Афенодора, Птолемея), что свидетельствует об их греческом происхождении. Во-вторых, они были хорошо обеспеченными, поскольку документы не упоминают жалованья, выплачиваемого им за службу. В-третьих, вероятно, не было возрастного ограничения для вступления в жречество. Так, например, девушка Белистише стала canephore в возрасте 30 лет.
Таким образом, сanephoroi и athlophore были религиозными женскими объединениями, организованными по инициативе правящей династии. Основная их функция заключалась в прославлении власти Птолемеев, а не в служении богу. В связи с этим обитатели храмов обожествленных цариц и египетских храмов отличались по своему составу.
Если на территории храмов обожествленных цариц жило только жречество, то в священном округе старых египетских храмов (пастофории), помимо жречества, жили катеки и гиеродулы люди, пришедшие в храм в поисках божественной защиты. В совокупности они сформировали объединение на религиозной основе при храме, в которое мог вступить любой желающий.
По словам К.К. Зельина, "гиеродулия форма зависимости, при которой человек, работая на храм, через посредство последнего находился, в сущности, в зависимости от царской администрации" [35]. С одной стороны, это было действительно так: гиеродулы не могли покинуть территорию храма, поскольку подписывали письменное заявление по приходу в храм, работали на его территории и отдавали храму либо часть, либо все свои доходы. Но, с другой стороны, они приходили в храм добровольно, что указывалось в их письменном заявлении: "я отдал себя [служителем храма Сараписа]",говорит некто Гермаис [36]. Приходя в храм, они совершали акт посвящения себя храму, причем на пожизненный срок. Так, некая женщина Танебтюнис посвящает себя храму бога крокодила Сокнебтюниса на 99 лет [37]. За это она просит Сокнебтюниса защищать ее, сохранить ее здоровье и охранить ее от всяких злых духов [38]. Итак, чтобы получить покровительство храма, люди добровольно подписывали обязательство трудиться на благо храма.
Статус гиеродула мог стать наследственным. Об этом свидетельствует то, что Танебтюнис посвящает себя как служительница храму вместе со своими детьми и детьми ее детей [39]. Поэтому, вероятно, гиеродулами становились люди, попавшие по тем или иным причинам в затруднительную ситуацию и находившиеся в тяжелом материальном положении (бедняки, инвалиды). Возможно, именно это объясняет их официальный статус в храме как "рабов бога": они добровольно признавали власть бога над собой. Посредством гиеродулии они старались обеспечить не только себя, но и своих детей необходимыми средствами существования и божественным покровительством.
Гиеродулы владели различными профессиями. Среди них были ремесленники по обработке камня, дерева, металла, строители, пастухи [40]. При этом они арендовали у храма землю и обрабатывали ее [41].
Вместе с гиеродулами в храмовом пастофории проживали катеки люди, имевшие близкий к гиеродулам статус.
К.К. Зельин, ссылаясь на мнение немецкого историка L.Delecat [42], определяет статус катеков как "гиеродулов, получивших освобождение от рабства и поэтому допускаемых к непосредственному обслуживанию храма, тогда как гиеродулы, как рабы бога, не допускались к службе внутри храма и занимались обработкой земли и ремеслом" [43]. Другими словами, статус катека был выше статуса гиеродула и приближал человека к служению божеству в святилище. Человек становился катеком "по приказанию бога", которое верующий получал во время священного сна в святилище Сараписа (UPZ, II, 66) [44], а не по воле жреца.
Другие критерии для смены статуса гиеродула на статус катека на настоящее время неизвестны. В связи с этим можно согласиться с мнением К.К.Зельина, что гиеродулы и катеки не имели принципиальных различий в статусе, но их многое объединяло в идеологическом плане. Как и гиеродулы, катеки посвящали себя храму на определенный срок: катек Птолемей в Мемфисском Серапейоне посвятил себя храму на 20 лет, катек Гермаис на 8 лет (UPZ, 6., демотический папирус) [45]. Обе категории поселенцев храма признавали над собой власть бога. Именно поэтому за ними осуществлялся надзор не только со стороны жречества, но и со стороны царской власти: при храме жил представитель администрации нома, в котором находился храм, а также был отряд полиции "филакиты" [46]. Папирусы No 14-15 собрания "Папирусов Мемфисского Серапея" свидетельтвуют, что в храм регулярно приезжал царь (UPZ, No 14 – 15) [47].
Для аудиенции у царя при храме имелся особый павильон, где поселенцы могли подать ему свои жалобы. Так, катек Птолемей просит царя о зачислении своего младшего брата Аполлония, проживавшего в хоре, в кавалерийский отряд (UPZ, No 14). Птолемей так объясняет цель своей просьбы: жалованья Аполлония им хватит на двоих [48] и, будучи солдатом, Аполлоний защитит Птолемея от "серапейских бед". Это прошение было заверено лично царем: "исполнить, но доложить, сколько это будет стоить" [49].
Это письмо Птолемея царю свидетельствует, что средств для жизни поселенцам в Серапеуме не хватало, поэтому они получали денежную помощь от своих родственников. Кроме того, Птолемей испытывал притеснение от остальных поселенцев храмового пастофория, потому что он был эллином. Он сам говорит об этом в одной из своих многочисленных жалоб царю (UPZ, No 7): "Меня обижают находящиеся в святилище дежурные чистильщики и пекари, кроме того, Архебис, врач, Мис, торговец водой, и другие, имен которых я не знаю. 19 числа месяца Фаофи [50], подойдя к часовне Астарты, где я нахожусь, они попытались ворваться силой, желая вытащить меня и увести, как пробовали раньше, во время большого восстания из-за того, что я эллин. Но так как я, увидав, что они пришли, совершенно исступленные, заперся, то они, захватив в проходе Гермаиса, одного из близких мне, избили его медными щетками" [51]. Из письма следует, что нападения на Птолемея совершались достаточно часто и страдал от этого не только Птолемей, но и его друзья. К сожалению, папирусы не сохранили свидетельств о НОВЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ Стр. 21 том, как царь мог повлиять на разрешение подобных конфликтов.
Эллинское происхождение Птолемея не спасало его от обысков филакитов. В своем следующем письме царю (UPZ, No 5) Птолемей описывает один из подобных обысков: "16 числа месяца Тот [52], Птолемей, представитель начальника охраны, и Амосис, представитель верховного жреца, захватив филакитов, вошли в часовню Астарты, где я, Птолемей, нахожусь .. ......, утверждая, что здесь хранится оружие. Обыскав все место, филакиты ничего не нашли. Они ушли, не сделав ничего дурного. А Амосис вернулся потом поздно вечером вместе с Имутом [далее следует ряд имен служителей храма] и, применив по отношению ко мне насилие и ограбив святилище, вынесли все, а остальное запечатали; а 17 числа, вернувшись, вынесли все остальное, в том числе и хранившиеся там деньги нищих. Когда вошел какой-то нищий, они, увидав у него кружку, в которой были медные деньги, отняли ее" [53]. Из письма следует, что обыски в храме не были беспочвенными: вероятно, во время протестов против жречества, которое в глазах простых египтян было союзником царской власти, восставшие прятали оружие в святилище храма. Середина II в. до н.э. (письмо Птолемея датируется 163 г. до н.э.) отмечена бурными выступлениями населения против египетского жречества под главенством Дионисия Петосараписа. Во время восстания повстанцы сжигали все обязательства и договора, заключенные с храмом и жречеством, разрушали храмы [54]. Обыски носили, о чем также свидетельствует письмо Птолемея, фискальную цель сбор денег. В итоге контроль филакитов крайне усложнял жизнь поселенцев храмового пастофория.
Письма Птолемея из собрания "Папирусов Мемфисского Серапея" рассказывают не только о внешнем контроле над поселенцами (обыски, царские визиты в храм), но и о внутренних распрях между ними. Вражда была основана на этнической неприязни. В одном из своих писем царю Птолемей пишет (UPZ, No 12): "25 числа месяца Пауни [55] я пришел в находящуюся в святилище овощную лавку, чтобы купить бобов. А торговец не хотел продать мне тех бобов, которые продавал всем, а хотел дать мне худшего качества. Но, так как я хотел приобрести хороший товар, то он с угрозами дал мне, и я, взяв, удалился в свой пастофорий. После же этого пришли его братья, Петаут и Теос, с палками и самым непристойным образом ворвавшись в пастофорий, оскорбляли и избивали палками меня они, погонщики ослов!" [56] Следовательно, даже в кризисных ситуациях, возникавших в повседневной жизни Птолемея, он ставил себя выше египтян, называя их "погонщиками ослов" [57].