Уже лет двести как повелось: любой, приезжающий в русскую провинцию, чувствует себя едва ли не обездоленным. Во-первых, все те же просторы, будь они прокляты, которые надо долго преодолевать, чтобы добраться - до оперетки ли, до ресторана ли с хорошо замороженным шампанским, до университета ли, в котором довелось учиться. Во-вторых - ритм жизни -вялый, медленный, болотисто затягивающий, подчиняющий себе, мирно убаюкивающий, усыпляющий …. Жители этой провинции, если следовать логике М. Горького, вполне могут быть названы варварами: пьют черт знает какое зелье, в любви объясняться не умеют - могут только застрелиться. Именно скука ощущается как самими провинциальными интеллигентами, так и приезжими в качестве доминанты их жизни. В лучшем случае их существование кажется идиллией, пасторалью, где все «до тоски спокойно и до отвращения мило». Приезжим же аборигены представляются как «трусы, лентяи, усталые», как «жалкие, жадные», «ничтожные люди», которые «слепы, глухи, глупы все». Таким образом, опыт русской классической литературы показывает: ужас провинциальной скуки в равной мере, но в разном качестве мучителен для приезжих (стереотипное «болото») и для аборигенов («мертвецкая»). У скуки нет начала и конца, причины и следствия перепутаны, что и может придавать жизни глобальную нелепость.
II
Ответы на вопросы о смысле жизни в современной русской провинции студенты должны были получить, самостоятельно выполнив индивидуальное задание (в рамках учебного плана - контрольную работу в процессе обучения на Ш курсе): 1. определить субкультурную группу, в рамках которой производится исследование;
2. составить анкету и произвести опрос не менее 20 респондентов;
3. произвести контент-анализ полученных данных.
В задании не предполагалось высказывание прямых суждений по поводу «русского абсурда». Вывод о соотношении полученных студентами данных с этим явлением - дело педагога-экспериментатора, поставившего перед студентами нетривиальную в интеллектуальном и психологическом планах задачу.
В нашем случае студенты должны были не только на практике продемонстрировать готовность к овладению необходимыми механизмами социокультурного исследования. От них требовалось определенное человеческое мужество, психологическая стойкость при осознании себя частью небольшого и далеко не комфортного культурного пространства, являющегося частью русской провинции. Ощущение абсурдности собственного бытия или бытия своих респондентов как условие стремления к самосовершенствованию и активизации личностных творческих проявлений, а в результате -дальнейшего успешного профессионального становления - вот сопутствующая задача, которая ставилась перед студентами без ее прямого формулирования. Студенты провели опрос в той социокультурной среде, к которой так или иначе принадлежит сами. Поэтому в числе их респондентов были учителя начальных классов, учащиеся старших, средних и младших классов, участники детских и взрослых любительских художественных коллективов, учащиеся школ искусств, студенты ярославских вузов, читатели массовых библиотек, представители художественной интеллигенции. Таким образом, были представлены разнообразные субкультурные группы: учащаяся молодежь, пенсионеры, педагоги средних учебных заведений; можно отметить и иную характеристику субкультурных предпочтений: сельские жители, жители малых городов, жители областного центра. Думается, такая выборка репрезентативна для характеристики социокультурной среды современной русской провинции. Вот некоторые группы.
Читатели библиотек. Велик возрастной «разброс»: от 11-15 до 52-77 лет. Среди читателей почти половина - постоянные. Около ¾ - женщины. Читательские предпочтения достаточно резко различаются в зависимости от возраста и образовательных характеристик посетителей библиотек: у взрослых до трети предпочитают классику и детективную или историческую литературу, у молодежи и детей преимущественный интерес проявляется к фантастике (и «фэнтэзи») и… к любовным романам, далее следует мемуарная литература. Преподаватели системы дополнительного образования. Большинство опрошенных оценены студенткой М. как «молодые люди 30-40 лет, имеющие, как правило, высшее образование. Людей пенсионного возраста чрезвычайно мало, возможно, потому, что дело дополнительного образования требует немалых сил, творческого подхода, позволяет молодому педагогу реализовать себя не только как учителя, но и как художника, танцора (хореографа), режиссера». Студентка отмечает тягу педагогов к повышению своего образовательного уровня, интерес к профессионально значимому чтению. Она тонко подмечает своеобразную «практичность» умственной деятельности, считая это положительной чертой провинциального интеллигента, -«беру только то, что на пользу, то, что можно применить в дело». В этом сказывается неспешный ритм русской провинции, отсутствие позы и похвальбы блестящими, но бесполезными знаниями. Отмечает студентка и высокий процент людей, «имеющих нереализованные, по их мнению, способности». Кроме того, отмечается: «30% опрошенных считают, что не реализовали себя в сфере семейных отношений». Почти треть студенческих работ была посвящена детям и подросткам, а также молодежи в возрасте до 25 лет. Если рассматривать эту часть респондентов в целом как представителей молодежной субкультуры, то можно получить следующие обобщенные результаты. Старшеклассники (13% и более) высказывают стремление к продолжению обучения в столичных вузах, «а не в нашем захолустье», видя в этом шансы для дальнейшего выезда за границу. Студентка Л. видит в этом «комплекс провинциала, который заключается в постоянной неудовлетворенности и стремлении к «центру». Москву многие воспринимают далеко не окончательным пунктом, а очередной ступенькой а стремлении к «центру», каковым является Запад. Действительно, «вся Россия есть провинция в своей самооценке и самоощущении» (здесь студентка цитирует наше учебное пособие). Учащиеся ярославских профтехучилищ и лицеев высказали традиционные предпочтения в отношении досуга: кафе, бары, дискотеки - либо театры, музеи, выставки, публичные лекции (тех и других примерно равное количество). Студентка З. сделала о своих респондентах следующие выводы: «Это очень общительные молодые люди. Круг их интересов не очень разнообразен. Они очень осторожно относятся ко всем новшествам. Определяя географию возможных путешествий, большинство выразило желание посетить США - по их понятиям, это и есть центр цивилизации. Но половина опрошенных предпочитает в качестве места постоянного проживания Россию и, в частности, Ярославль. Вторая половина «расселяется» по благополучным (политически и экономически) городам мира». Характерен вывод студентки: «Здесь проявляется не только дух неудовлетворенности, тяга к лучшему и большему, но и … то ли патриотизм, то ли неуверенность в собственных силах, страх перед грядущими изменениями в своей привычной и размеренной жизни». Ростовские подростки, исследованные студенткой Т., прежде всего поразили невосприимчивостью к традициям -семейным, национальным (вопросы предполагали изучение генеалогических корней респондентов). В свои учебные заведения они, по наблюдениям исследователя, «пришли от отсутствия выбора. Здесь проявляются черты провинциалов: нерасторопность, медлительность жизни, отсутствие активной жизненной позиции, живого творческого интереса». Негативный характер оценки духовного состояния подростков дополняет и такое наблюдение: «Те, кто учатся, очень редко, а то и вообще не посещают библиотеку. Почти у 20% опрошенных нет даже маленькой домашней библиотеки. К хорошим показателям можно отнести то, что просмотром азартных телевизионных игр увлечены только 4,5% опрошенных». Вывод студентки состоит в том, что молодые провинциалы, «не обладая высоким интеллектом и образовательным уровнем, имеют хороший потенциал для восполнения этих пробелов». Изучая культурные предпочтения и ориентации сельских школьников в возрасте 13-15 лет, студентка З. обнаружила: «далеко не все знают, что такое INTERNET. Почти половина опрошенных сказала, что это компьютер, четверть вообще не знала, что это такое, и лишь четверть ответила относительно верно». Среди профессиональных предпочтений фигурируют бухгалтер, тренер, сварщик, машинист (не уточняется, чего), секретарь, парикмахер, следователь; по 10% ответов приходятся на учителя, экономиста и медика. В целом же к получению высшего образования стремится только треть опрошенных. Студентка же У., исследовавшая большесельских подростков, отметила: «только треть респондентов считает себя людьми активной культурной жизни, остальные достаточно самокритичны. Но, с другой стороны, эта самокритичность и неудовлетворенность своим культурным уровнем обнадеживает».
Исследовав учащихся детских школ искусств, наши студенты, в частности, обнаружили разрыв между интеллектуальным и креативным потенциалом детей: первый значительно ниже второго. Вывод же у студентки Е. звучит достаточно оптимистично: «Подрастающее поколение в нашей провинции составляют энергичные, инициативные, целеустремленные личности. Они нацелены на дотижение успеха в жизни с помощью профессиональных качеств, добытых упорным трудом. У данной неформальной группы развито чувство патриотизма. К сожалению, возможности передвижения у ребят ограничены. Огорчительным является тот факт, что почти все респонденты пишут с ошибками и не умеют правильно сформулировать даже краткие ответы».