Поэма-миньонет - виртуозное сочинение Игоря Северянина, гармонично вплетающееся в его "музыкальную" поэтику и в то же время одаряющее читателя рядом аллюзий и реминисценций.
Если "Это было у моря" - изящная ирония над поэтом-пажом, то в следующем стихотворении ("Каретка куртизанки") Северянин беспощаден к лирическому герою стихов Виктора Гофмана. Для поэта-пажа любви и природы было бы оскорбительным увлечься падшей женщиной, тем более служить ей. Его возлюбленные - чистые, наивные, как и он, принцессы. Северянин же заставляет "юного пажа" "быть блюстителем здоровья" куртизанки: "Чтоб ножки не промокли, их надо окалошить,-/Блюстителем здоровья назначен юный паж". Снова Северянин пародирует музыкальность стихотворений Гофмана: появляется музыка, но не мелодичный и томный вальс, а подходящая для случая и заказчика "бравадная мазурка", исполняет которую какой-то "курортный оркестр". Апогеем издевательской иронии является концовка северянинского стихотворения: "Каретка куртизанки опять все круче, круче,/И паж к ботинкам дамы, как фокстерьер, прилег...".
В стихотворении "Кэнзели" прослеживается все та же ирония Северянина над незатейливым лирическим героем Гофмана. Только в этом стихотворении поэт называет пажа мальчиком, цель которого, правда, все та же - служить и прислуживать кокотке: "Ножки плэдом закутайте дорогим ягуаровым,/И, садясь комфортабельно в ландолете бензиновом,/Жизнь доверьте Вы мальчику в макинтоше резиновом,/И закройте глаза ему Вашим платьем жасминовым...".
Виктор Гофман создает удивительно легкий, чарующий, утонченный, одухотворенный образом юноши-пажа поэтический мир. Если бы этот поэтический мир не эволюционировал в творчестве В. Гофмана, оставался бы прежним беззаботным, то иронические стихи-рефлексии Северянина на творчество Гофмана воспринимались бы легко, с улыбкой. Но Гофман не мог остаться в одной только любви, нежной, сладостной, первоначальной. На пороге рая долго пребывать нельзя, необходимо перешагнуть его. "Ослушник Адам, вкусивший от древа познания и древа сознания, неизбежно становится Гамлетом" [3], а Гамлет не может быть пажом. Из лирики Гофмана исчезает прежняя упоительность ощущений, поэт и лирический герой платят за эстетику "мига", причем в случае с Гофманом поэт и лирический герой - единое "я", целое и цельное. Поэтому наступает отрезвление, столь горькое и трагичное. Наивный Адам превращается в Фауста, который просит прощения у погубленной им Маргариты: "О милая, прости меня за мой невольный грех,/За то, что стал задумчивым твой непорочный смех,/Что, вся, смущаясь, внемлешь ты неведомой тоске,/Что тоненькая свечечка дрожит в твоей руке". Потеряв рай, мечту-утопию, Гофман окунулся в реалии душного, "смутно освещенного" города. Мечта, бывшая когда-то реальностью, стала просто тенью, а душа была в мечте. Без души же и жить незачем. В Париже Виктор Гофман покончил с собой.
Поэты-демиурги, мистификаторы XX века, начала новой эпохи, знали, что играют, играют с собственной жизнью, но сама игра стала жизнью. Расплаты же были не театральными. Испив однажды из "отравленной чаши культурных извращенностей" (Н.Бердяев), выжить было невозможно. Наступала либо духовная, либо физическая смерть.
И не удивительно, что Игорь Северянин не отобразил трагедии ни Ренаты-Нины Петровской, ни Нелли-Надежды Львовой, ни мальчика-пажа - Виктора Гофмана в своих стихах. Северянин, так же как и они, играл, и интересовала его только игровая стихия, сфера, в которой миф и театральная игра порождают такое явление, как жизнетворчество, основа которого - мистификация. Трагедию же Нины Петровской зафиксировал на бумаге В. Брюсов - "Огненный ангел", трагедия Надежды Львовой и Виктора Гофмана - в их "поздних" предгибельных стихах.
Удивительно то, каким образом переплелись поэзия и судьбы:
Андрей Белый == Нина Петровская == Валерий Брюсов == "Огненный ангел" == Надежда Львова == "Стихи Нелли" == Игорь Северянин == поэт-паж Виктор Гофман.
Переплелись так, как только могли переплестись в безумном, безудержном, а не только изысканно-прекрасном "серебряном веке".
Список литературы
В. Ф. Ходасевич. Конец Ренаты //Ходасевич В. Ф. Некрополь. Воспоминания. М., 1991. С. 7-19.
В. Ф. Ходасевич. Брюсов// Ходасевич В. Ф. Некрополь. Воспоминания. М., 1991. С. 20-43.
Айхенвальд Ю. Виктор Гофман // Айхенвальд Ю. Силуэты русских писателей. М., 1993. С.236-248.