Видимо, теперь читателю становится яснее, почему всякое вторжение в ландшафт столь катастрофично и хуже, чем даже полное разрушение одной части ландшафтного пространства: это вторжение ломает весь спектр масштабов и ритмов. Между превращением в ничто одного места ландшафта и уничтожением единичной вещи нет ничего общего. Сплошность ландшафта делает его уязвимым, разрушение единичного места имеет далекие последствия.