Сквозь "Дым". Русский взгляд на Баден-Баден
Т. Тархов
Немецкий Баден-Баден происхождением и именем чрезвычайно напоминает английский Бат. Это и неудивительно: оба города возникли как результат взаимодействия римлян и германцев - народов, которым Западная Европа в большей степени обязана своим оригинальным обликом. Теплые минеральные источники, римские купальни, затем на тысячелетие - варвары, не испытывавшие потребности в мытье, наконец, возрождение курортов в XVIII веке - таковы общие очертания исторического пути обоих городов. Да и названия их восходят к одному и тому же германскому слову, обозначающему купанье, - bad.
Подобно Бату, Баден-Баден расположен в живописной речной долине. Река эта, именуемая Оос, течет по южной стороне горного массива Шварцвальд. Здесь, у подножья Флорентийской горы, бьют теплые источники, в которых после ухода римлян практичные немцы веками стирали белье и обваривали забитых свиней и кур. На вершине горы воздвигли свой замок баденские маркграфы*. Двойное название город получил около 1535 года, в период потрясавших Германию религиозных распрей. Баденское маркграфство разделилось тогда на протестантский Баден-Дурлах и католический Баден-Баден, чтобы спустя два столетия соединиться вновь уже в качестве Великого герцогства Баденского.
В отличие от чисто английского Бата, Баден-Бадену в силу географического положения была уготована - к добру ли, к худу ли - интернациональная судьба. Возрожденный курорт рос главным образом за счет гостей из соседней Франции. Однако цех мясников еще долго продолжал обрабатывать в источниках туши, отпугивая любителей купаний, пока исполнительная и судебная власти не вынудили мясников навсегда распроститься с привычной технологией.
Довольно рано Баден-Баден привлек внимание верхушки российского общества, которая после реформ Петра открывала для себя прелести европейской цивилизации. Немалую роль сыграла в этом Екатерина II, выбравшая в жены своему внуку Александру баденскую принцессу. Приняв православие, юная Луиза превратилась в Елизавету Алексеевну, а со вступлением Александра на престол сделалась русской императрицей.
Летом 1814 года Баден-Баден наводнили русские военные - победители Наполеона. Среди них - без вины виноватый Барклай-де-Толли, жизнерадостный, щедрый и бесстрашный Милорадович, впоследствии смертельно раненный декабристом Каховским на Сенатской площади, будущий вождь декабристов твердокаменный Павел Пестель и немало других известных персонажей. А затем к баденским водам потянулись Долгоруковы, Голицыны, Репнины, Волконские, Васильчиковы, Трубецкие, Шереметевы, Львовы и пр., и пр. К середине XIX века курорт принимал до пяти тысяч русских за сезон. Многие из них были чрезвычайно богаты, выглядели по-европейски, говорили по-французски без акцента, а кое-кто даже придерживался либеральных взглядов. (О том, что великолепие элегантных просвещенных либералов создавалось трудом крепостных рабов, за глаза, конечно, говорили, но упоминать вслух не позволяла тогдашняя политкорректность.)
Аристократия принесла в Баден свои увлечения - игру и скачки. После запрета азартных игр во Франции при Луи-Филиппе игроки в массовом порядке стекаются в Баден, а в 1858 году в близлежащем местечке Иффецхайм впервые состоялся конноспортивный праздник. После окончания Франко-прусской войны игорный дом в Баден-Бадене был закрыт в 1872 году, но к этому времени город уже успел оставить заметный след в русской культуре.
Поток русских аристократов изначально содержал вкрапления писателей (прозаик граф В. А. Соллогуб, поэт князь П. А. Вяземский). Вслед за ними в Баден-Баден подтягиваются литераторы более скромного происхождения. В 1827 году здесь по дороге в Париж останавливался В. А. Жуковский. В конце июля 1836 года в отеле "Холандишерхоф" на Софиенштрассе поселился 27-летний Николай Васильевич Гоголь. Отсюда он вскоре написал матери: "Я живу на знаменитых водах баден-баденских, куда заехал только на три дня и откуда уже три недели не могу вырваться. Встретил довольно знакомых. Больных серьезно здесь никого нет. Все приезжают только веселиться. Местоположение города чудесно… Мест для гулянья в окружности страшное множество, но на меня такая напала лень, что никак не могу приневолить себя все осмотреть".
Княжна Варвара Репнина, ровесница Гоголя, собственноручно готовила знаменитому писателю его любимый компот, а он со свойственным ему артистизмом читал ей и жившим тут же матери и дочери Балабиным "Ревизора" и "Записки сумасшедшего".
На следующее лето Гоголь снова в Бадене, пьет воду в Лихтентальской аллее и читает знакомым первые главы нового романа "Мертвые души". О. А. Смирнова-Россет вспоминала: "День был знойный. Около седьмого часа мы сели кругом стола. Гоголь взошел, говоря, что будет гроза, что он это чувствует, но, несмотря на это, вытащил из кармана тетрадку в четверть листа и начал первую главу. Вдруг началась страшная гроза. Надобно было затворить окна. Хлынул такой дождь, какого никто не запомнил. В одну минуту пейзаж переменился: с гор полились потоки, против нашего дома образовалась каскада с пригорка, а мутная Мур** бесилась, рвалась из берегов. Гоголь посматривал сквозь стекла и сперва казался смущенным, но потом успокоился и продолжал чтение. Мы были в восторге, хотя было что-то странное в душе каждого из нас. Однако он не дочитал второй главы и просил Карамзина*** с ним пройтись до Грабена, где он жил. Дождь начал утихать, и они отправились. После Карамзин мне говорил, что Н. В. боялся идти один домой и на вопрос его отвечал, что на Грабене большие собаки, а он их боится и не имеет палки. На Грабене же не было собак, и я полагаю, что гроза действовала на его слабые нервы, и он страдал теми невыразимыми страданиями, известными одним нервным субъектам".
Для Гоголя, влюбленного в Рим, Баден-Баден был лишь перевалочным пунктом, но здесь жили его добрые знакомые, и он заезжал сюда неоднократно, не забывая мимоходом понаблюдать за человеческими слабостями. "Не будучи почти ни с кем знаком, Гоголь знал почти все отношения и угадывал многое очень верно, - вспоминала Смирнова. - Он таскался на террасы и к рулетке. С террасы он привез целый короб новостей: кто прячется за кустами, кто жмурится без зазрения совести, кто проиграл, кто выиграл". Эти наблюдения привели классика к неутешительному выводу: "гаже всех ведут себя наши соотечественники и соотечественницы".
Ранней весной 1852 года В. А. Жуковский, на склоне лет поселившийся в Баден-Бадене, узнал о смерти Гоголя, случившейся 4 марта, а в ночь с 11 на 12 апреля умер сам и был погребен на загородном кладбище. В августе того же года старый слуга Даниил Гольдберг перевез прах поэта на пароходе в Петербург, где его похоронили на кладбище Невского монастыря рядом с Н. М. Карамзиным. Но в 1859 году Н. А. Плетнев в письме сообщает, что могила Жуковского в Бадене по-прежнему охраняется: на ней зелень, цветы и на камне надпись с цитатой:
"Не говори с тоской их нет, А с благодарностию были".
Федор Михайлович Достоевский впервые побывал в Баден-Бадене в 1863 году. Четыре года спустя он прибыл в Германию со своей юной женой Анной Григорьевной. Чета поселилась в Дрездене, и Достоевский стал заговаривать о том, что, будь он один, непременно съездил бы "поиграть на рулетке". Он был одержим идеей разбогатеть, выиграв по разработанной им "железной системе" не менее 30 тысяч франков. Неудачная попытка, предпринятая в Хомбурге, не поколебала его уверенности: он считал, что причиной проигрыша стала поспешная смена методов и ставок. Когда в конце июня пришли деньги из редакции "Русского вестника", супруги решили по дороге в Швейцарию недели на две заехать в Баден-Баден.
"Мои предчувствия оправдались, - писала позже Анна. - Вспоминая проведенные в Баден-Бадене пять недель и перечитывая написанное в стенографическом дневнике, я прихожу к убеждению, что это было что-то кошмарное, вполне захватившее в свою власть моего мужа и не выпускавшее его из своих тяжелых цепей".
Достоевские поселились на Гернбахской улице рядом с кузницей, и Федор Михайлович жаловался, что шум мешает ему работать. На самом же деле он не мог собраться с мыслями из-за того, что постоянно думал о рулетке. У него была примета: если флюгер на соседней колокольне, выполненный в виде фигуры апостола Петра, поворачивался к их окнам лицом и ключи в руке Петра оказывались справа, значит, можно рассчитывать на выигрыш. Впрочем, он ходил в казино ежедневно при любом положении флюгера. Его рассуждения о "методе" жена считала в принципе правильными, "если бы этот метод применял какой-нибудь хладнокровный англичанин или немец, а не такой нервный, увлекающийся и доходящий во всем до самых последних пределов человек, каким был мой муж. Но, кроме хладнокровия и выдержки, игрок на рулетке должен обладать значительными средствами, чтобы иметь возможность выдержать неблагоприятные шансы игры".
Достоевские "значительными средствами" не располагали. Играя круглосуточно, Федор Михайлович в неделю проиграл всю наличность. Жену он в казино не брал, справедливо полагая, что порядочной женщине там не место. Бледный, изможденный, он возвращался, просил у нее денег и снова исчезал. Анна стала закладывать вещи.
Иногда Федору Михайловичу удавалось отыграться. Однажды он принес кошелек с 212 фридрихсдорами (золотыми монетами в 20 талеров) и отдал его жене на сохранение, но толку от этой "предусмотрительности" оказалось немного: он брал у Анны двадцать монет, шел в казино, проигрывал, приходил за следующими двадцатью, проигрывал и их и так в течение нескольких часов спустил все. Снова пошли заклады, но скоро и вещи кончились. Между тем долги нарастали, квартирная хозяйка лишила их всех удобств и стала держать себя по-хамски. Анна писала письма матери, та присылала денег, которые сразу уходили на игру, и, едва успев заплатить часть долгов, Достоевские снова оказывались на мели. Федор Михайлович плакал, становился перед женой на колени, просил простить за доставляемые мучения. Она же убедила себя, что это безволие не простая слабость, "а всепоглощающая страсть, нечто стихийное, против чего даже твердый характер бороться не может… Единственный способ борьбы - это бегство".