· Иконопись появилась на Руси в 10 в., после того как в 988 году Русь приняла от Византии новую религию - христианство. К этому врмени в самой Византии иконопись окончательно превратилась в сторого узаконенную, признанную канонической систему изображений. Поклонение иконе стало неотъемлемой частью христиансского вероучения и богослужения. Т.о., Русь получила икону как одно из “оснований” новой религии.
· Н: Символика храмов: 4 стены храма, объединенные одной главой - 4 стораны света под властью единой вселенской церкви; алтарь во всех церквах помещался на востоке: по Библии, на востоке располагалась райская земля - Эдем; по Евангелию, на востоке произошло вознесение Христа. И т.д., т.о., в целом система росписей христианского храма представляла собой строго продуманное целое.
· Крайним выражением свободомыслия на Руси в 14 в. стала в Новгороде и Пскове ересь стригольников: стр. учили, что религия есть внутренее дело каждого и каждый чел-к имеет право быть учителем веры; они отрицали церковь, дух-во, церковные обряды и таинства, призывали народ не исповедоваться у папов, а каяться в грехах “матери сырой земле”. Искусство Новгорода и Пскова в 14 века в целом ярко отражает рстущее свободомыслие. Худ-ки стремятся к образам более живым и динмичным, чем прежде. Возникает интерес к драматическим сюжетам, пробуждается интерес к внутреннему миру человека. Художественные искания мастеров 14 века объясняют, почему Новгород мог стать местом деятельности одного из самых мятежных художников средневековья - византийца Феофана Грека.
· Феофан попал в Новгород, очевидно, в 70-е годы 14 века. До этого он работал в Константинополе и близлежащих к столице городах, затем переехал в Каффу, откуда, вероятно и был приглашен в Новгород. В 1378 году Феофан исполнил свою первую работу в Новгороде - расписал фресками церковь Спаса-Преображения.
· Достаточно сравнить старца Мельхиседека из этой церкви с Ионой из Сковородского монастыря, чтобы понять, сколь ошеломляющее впечатление должно было произвести искусство Фаофана на его русских совремнников. Персонажи у Ф-на не только внешне не похожи друг на друга,- они живут, проявляют себя по-разному. Каждый персонаж Ф-на - незабываемый человеческий образ. Через движения, позу, жест художник умеет сделать зримым “внутреннего человека”. Седобородый Мельхиседек величественным движением, достойным потомка эллинов, придерживает свиток с пророчество. В его позе нет христианской покорности и благочестия.
Феофан мыслит фигуру трехмерно, пластически. Он отчетливо представляет себе, как располагается тело в пространестве, поэтому, несмотря на условный фон, его фигуры кажутся окруженными пространством, живущими в нем. Большое значение Ф-н придавал передаче в живописи объема. Его способ моделировки эффектен, хотя на первых взгляд кажется эскизным и даже небрежным. Основной тон лица и одежды Ф-н кладет широкими, свободными мазками. Поверх основного тона в отдельных местах - над бровями, на переносице, под глазами - резкими, меткими ударами кисти он наносит светлые блики и пробела. С помощью бликов художник не только точно передае объем, но и добивается впечатления выпуклости формы, чео не достигали мастера более раннего времени. Озаренные вспышками бликов фигуры святых у Феофана приобретают очобую трепетность, подвижность.
В искусстве Ф-на всегда незримо присутствует чудо. Плащ Мельхиседека так стремительно охватывает фигуру, как если бы обладал энергией или был наэлектризован.
До наших дней почти не дошли иконы работы Ф-на. Кроме икон из иконостаса Благовещенского собора в Московском Кремле, мы не знаем достоверно ни одной его станковой работы. Однако с большой долей вероятности Феофану можно приписать замечательное “Успение”, написанное на оборотной стороне иконы “Донская богоматерь”.
В “Успении” изображено то, что обычно изображается в иконах на этот сюжет. У погребального ложа Марии стоят апостолы. Уходит вверх сияющая золотом фигура Христа с белоснежным младенцем - душой богоматери в руках. Христа окружает иссиня-темная мандорла. По сторонам от нее стоят два высоких здания, отдаленно напоминающие двухэтажные башни с плакальщицами в асковской иконе “Успение”.
Апостолы Феофана не похожи на строгих греческих мужей. Они сгрудились у ложа без всякого порядка. Не совместная просветленная скорбь, а личное чувство каждого - смятение, удивление, отчаяние, горестное размышлеие о смерти - читается на их простых лицах. Многие слово бы не в сосоянии смотреть на мертвую Марию. Один чуть выглядывает из-за плеча соседа, готовый в любую минуту опустить голову. Другой, забившийся в дальний угол, одним глазом следит за происходящим. Иоанн Богослов почти спрятался за высоким ложем, в отчаянии и ужасе взирая из-за него.
Над одром Марии, над фигурпми апостолов и святителй высится сияющий золотом Христос с душой богоматери в руках. Апостолы не видят Христа, его мандорла - это уже сфера чудесного, недоступного человеческому взгляду. Апостолы видят лишь мертвое тело Марии, и это зрелище преисполняе их ужасом перед смертью. Им, “земным людям”, не дано узнать тайну “вечной жизни” Марии. Единственный, кому известна эта тайна,- Христос, ибо он принадлежит сразу двум мирам: божественному и человеческому. Христос полон решимости и силы, апостолы - скорби и внутренего смятения. Резкое звучание красок “Успения” как бы раскрывает крайнюю степень душевного напряжения, в котором пребывает апостолы. Не отвлеченное, догматическое представление о загробном блаженстве и не языческая боязнь земного, физического уничтожения, а напряженое размышлеие о смерти, “умное чувство”, как называли подобное состояние в Х1У веке,- таково содержание замечательной иконы Феофана.
В”Успении” Феофана есть деталь, которая как будто концентрирует в себе драматизм происходящей сцены. Эта свеча, горящая у ложа богоматери. Ее не было ни в “Десятинном успении”, ни в “Пароменском”. В “Десятинном успении” на подставке у ложа изображены красные туфли Марии, а в Пароменском” - драгоценный сосуд - наивные и трогательные детали, связывающе Марию с земным миром. Помещенная в самом центре, на одной оси с фигурой Христа и херувимом, свеча в иконе Феофана кажется исполненной особого смысла. По апокрифическому преданию, Мария зажгла ее перед тем, как узнала от ангела о своей смерти. Свеча - это символ души богоматери, светящей миру. Но у Феофана это больше, чем отвлеченый символ. Трепещущее пламя словно бы дает услышать гулкую тишину оплакивания, ощутть холодность, недвижность мертвого тела Марии. Мертвое тело - как сгорвший, остывший воск, из которого навсегда улетучился огонь - душа человек. Свеча догорает, это значит, что кончается время земного прощания с Марией. Через несколько мгновений исчезнет сияющий Христос, его мандорла, скрепленная, как замковым камнем, огненным херувимом. В мировм искусстве н много произведений, которые с такой силой давали бы ощутить движение, быстротечность времени, равнодушного к тому, что оно отсчитывает, неумолимо ведущего все к концу.
· Андрей Рублев
О жизни прославленного художника Москвы Андрея Рублева известно немного. Летописи указывают города, в которых он работал, и церкви, которые он украшал иконами и фресками. Они сообщают, что Рублев скончался в “старости велице” в московском Андрониковом монастыре, монахом которого бл. Этим немногим, по существу, исчерпываются сведения о жизни великого художника. Источники свидетельствуют, что искусство Рублева ещ при его жизни пользовалось известностью и признанием. Современники называли его “преизрядным живописцем”, “мужем в добродетели съвръшенным”. В памяти народа Рублев остался как идеальный русский художник. Не случайно Стоглавый собор 1551 года повелел иконописцам “писать иконы с древних и образцов, как греческие живописцы писали и как писал Андрей Рублев”.
Вопрос о принадлежности того или иного произведения Рублеву служит ныне предметом оживленных научных дискуссий. Единственное дотоверное прозведение художника - икона “Троица”.Все остальные работы с бльшей или меьшей степенью вероятности приписываются прославленному мастеру. Высокое мастерство икон “Звенигородского чина”, их стилистическая близость “Троице” позволяют признать в них еще одну подлинную работу художника. Документально известно, что иконы в Кремлевском Благовещенском и Загорском Троицком соборах, а также иконы и фрески в Успеском соблре во Влаимире исполнены Рублевым в содружестве с другими мастерами.
Рублев продолжил лучшие традиции современного русского и византийского искусства. Сильное воздействие на него, несомненно, оказало творчество Феофана Грека. (Под руководством Феофана Рублев в 1405 году расписывал Благовещенский собор Московского Кремля). Быть может, Рублев был знаком и с новгородскими росписями Феофана и его учеников. Он наследует не только высокое техническое мастерство - для него, так же как для Феофана, иконопись - это “умное делание”. И Феофан и Рублев стремятся выразить в искусстве “мудрость жизни”.
Однако в творчестве московского художника живописная концепция 14 века подверглась коренной переработке. Феофановское “индивидуалистическое” начало - свободный, широкий мазок, эскизность исполнния - несвойственно живописи Рублева.
Наивысшее творческое достижение Рублева - икона “Троица”, созданная им незадолго до смерти (между 1411-1422 гг.).
По христианскому вероучению, бог, будучи единым по сущесту, троичен в лицах. Первое лицо Троицы есть бог-отец, сотворивший небо и землю, все видимое и невидимое.Второе ее лицо - бог-сын, Иисус Христос, принявший образ человеческий и сошедший с небес на землю ради спасения людей. Третье лцо - бог-дух святой, дающий жизнь всему сущему. Человеческому разуму непосижимо, как единое существует в трех лицах, поэтому учение о Троице входит в число основных догматов христианских религии и в качесте такого является объектов веры, а не предметом осмысления.