Все страницы с миниатюрами и страницы с текстом, относящиеся к ним, украшены роскошными рамками-заставками, их в рукописи сорок две. Эти рамки-заставки включают в себя круглые медальоны с миниатюрами, диаметр этих медальонов 3,5 см. Всего их в рукописи сорок пять. Интересно отметить, что содержание их перекликается с сюжетом миниатюры, чаще всего это ветхозаветные сюжеты, предвосхищающие новозаветный сюжет большой миниатюры. Многие из сюжетов медальонов заимствованы из “Библии бедных”. Кроме рамок-заставок в рукописи встречаются как бы неполные рамки— поля вверху и внизу страницы, состоящие из аканфа и дролери. Рукопись щедро украшена инициалами, в которых применяется пластинчатое золото, придающее им объемность. Кроме того, в рукописи много одноцветных малых инициалов, синих или красных, среди них интересны те, внутри которых изображена лилия — фамильный герб Валуа, входивший в состав бургундского герба, так как герцоги Бургундские являлись младшей ветвью французской королевской династии.
Декоративные элементы на полях эрмитажной рукописи самые разнообразные: реалистические изображения цветов, которые появляются уже в южнофламандских школах, птички, особенно излюбленные брюссельскими мастерами, ягоды, даже виноград, вытесненный аканфом и появившийся вновь к концу “бургундского” периода, много забавных дролери, иногда целые сценки, встречаются персонажи дьяблерий, грил-ли, фантастические соединения животных и человека, навеянные бестиариями.
Несколько изолированное положение миниатюры “Св. Екатерина” — единственной миниатюры раздела избранных святых — наводит на мысль, что книга могла принадлежать женщине с таким же именем. Эта миниатюра—как бы вставка в часослов. Видимо, мастер, вставив ее в часослов, не заменил инициал с заказчиком, герб которого остался пустым.
Часослов этот имеет очень интересную иконографию, каждую большую миниатюру сопровождают на полях медальоны, содержащие миниатюры, в которых дается чаще всего ветхозаветная параллель евангельскому сюжету. На таких параллельных мотивах из Ветхого и Нового Завета строится Biblia pauperum, которая растолковывает и изображает, соединяя в аллегорической форме события Ветхого и Нового Завета. В основе ее типологии лежит представление о том, что определенные личности и события (типы и мотивы) Ветхого Завета имеют отношение к личности и жизни Христа и являются предвестниками будущего. Кроме ветхозаветных сцен в них даются и новозаветные параллели сюжету большой миниатюры, и апокрифические сцены, и житийные. Иконография сцен в медальонах часто очень нетрадиционна. Для иллюстрации опишем несколько миниатюр и медальонов.
На полях миниатюры “Поцелуй Иуды” даются два медальона с изображением “Поцелуя Иоава с Амессэем”. Рядом с миниатюрой “Поцелуй Иуды” на странице с текстом начала крестного часослова также два медальона. В одном изображен “Иосиф, продаваемый в рабство” —в “Библии бедных” этот сюжет дан при изображении “Иуды, получающего 30 сребреников”. Это ветхозаветная параллель теме предательства, которой посвящена большая миниатюра. Во втором медальоне дано изображение старика, держащего ленту с надписью по-латыни “Ро-suerunt me in reser...” (“Ввергнут меня в...”).
При миниатюре “Распятие” имеется на полях медальон с пояснительной надписью и изображением Навуходоносора, царя земного, царство которого временно. Давая при изображении “Распятия” сцену с Навуходоносором, художник противопоставляет царя земного царю небесному, царство преходящее — царству вечному.
Миниатюра “Положение во гроб” сопровождается медальоном с изображением “Ионы, бросаемого в море”. Миниатюра “Богоматерь на троне” — мотив из Апокалипсиса, где дается образ жены, “облаченной в солнце”. В высоком и позднем средневековье, когда особенно был развит культ Богоматери, этот образ трансформируется в “апофеоз Марии”. В миниатюре Богоматерь с младенцем изображается вместе с двумя ангелами. Один из них играет на арфе, другой держит псалтериум, на котором играет сам младенец Христос. Подобный сюжет — Богоматерь на троне с музицирующими ангелами — появляется уже у Мастера часослова маршала Бусико.
Мастер, иллюстрировавший фламандский часослов, в этой сцене находится под влиянием традиции Мастера Бусико. В медальоне на полях изображен Христос с апостолами и Иоанном Крестителем. На полях соответствующей страницы с текстом помещен медальон с изображением Богоматери со святыми женщинами — та же тема торжества, что и в миниатюре.
При миниатюре “Встреча Марии и Елизаветы”, действие которой показано не в доме Захария, как об этом сказано в Евангелии, а согласно традиции — в пейзаже, имеется на полях медальон с изображением “Ноеминь и Руфь”. На странице с текстом при миниатюре находится очень интересный по своему сюжету медальон. Связь с основной миниатюрой здесь не столь очевидна—общее в теме поклонения и выражения преданности.
Миниатюра “Рождество Христово” поражает на первый взгляд своей не каноничностью. Действие происходит в интерьере, нет обычных атрибутов сцены Рождества — ни соломы, ни свечи, только крыша привычного хлева. Роженице прислуживают две женщины. Слева от ложа Марии изображен коленопреклоненный Иосиф. На полях при миниатюре—изображение в медальоне “Сивиллы, пророчащей Августу рождение Христа”.
При миниатюре “Благовестие пастухам” сцена в медальоне на полях не имеет библейской аналогии, ходули в библии не упоминаются. Мужчина и женщина, которые смотрят на человека, идущего на ходулях, держат в руках точно такие же палки с острием, как и пастухи в большой миниатюре. По-видимому, эта сцена — иллюстрация какой-нибудь пословицы. Такие фольклорные сцены встречаются в часословах, в частности во фламандских.
По счастливой случайности, в книге, посвященной истории иллюстрирования рукописных книг, изданной в Англии в 1849 году и снабженной гравюрами Оуэна Джонса, есть иллюстрация разворота листа часослова, идентичного часослова из Эрмитажа. Этот часослов из личного собрания Оуэна Джонса. Достаточно беглого взгляда, чтобы увидеть поразительное сходство этих часословов. В альбоме опубликована только одна иллюстрация—“Несение креста”. Сюжета этого нет в нашем часослове. Здесь тот же принцип оформления книги: текст расположен по шестнадцать строк; рамка, обрамляющая миниатюру, точно такая же; инициалы в обеих рукописях похожи; сами миниатюры очень близки по исполнению. Эрмитажный часослов и часослов из собрания Оуэна Джонса одинаково построены — оба имеют заимствования из “Библии бедных” в медальонах на полях рукописи. Большое сходство в исполнении этих двух рукописей позволяет нам предположить, что оба часослова были исполнены одним мастером. В книге Хамфриза указано, что часослов из собрания Оуэна Джснса попал в Англию из Испании, где он мог в свою очередь оказаться или в результате экспорта брюггских часословов, или же был вывезен туда позднее, после того как Нидерланды перешли во владения Габсбургов.
Часослов № 6 из Эрмитажа, происходящий из музея Штиглица, является уникальным памятником рукописной книги XV века. Он интересен по составу своих текстов, включая как основные, так второстепенные и дополнительные. Часослов этот предположительно исполнен в Брюгге в конце 60-х — первой половине 70-х годов XV века. Часослов этот интересен и тем, что в оформлении его полей участвовало два мастера.
III. Российские часословы
В российских музеях есть немало экземпляров Часословов созданных русскими мастерами. И хотя они были не столь богаты своими внешними данными и изобразительными рядами, они представляют собой не малую историческую и культурную ценность. Памятники древнерусской письменности являются одним из важнейших источников изучения истории русского языка. Вот например несколько экземпляров Часословов хранящихся в фондах Научной библиотеки Московского университета. В основном это Часословы Часословов Московского Печатного двора. Переплет у этих книг сделан из доски в коже с тиснением, некоторые экземпляры имеют бронзовую застежку и растительный орнамент. Листы желтые от времени и затертые от частого употребления. Многие из них имеют подписи владельцев. "Лета 1687 года января продал сию книгу часовник устомошанин Васка Иванов сын Чуркин каргопольцу посацкому человеку Василю Иванову Саулкову, а денги от торга взял все сполна". В сохранившихся экземплярах русских можно найти такие записи в календарях: "Год начинается сентября с первого числа, а праздники отчитываются с Рождества Христова, а вруцелътное слово и лунное течение начинается с Евдокимова дня". Или например записи сделанные владельцем подобного Часослова: "28 мая выпал снег; 13 мая по новому сеяли гряды", "1897 мая 2 день вечером продолжалась очень сильная буря, ветра начались с 6 часов вечера до 3 часов утра".
IV. Заключение
Многое из того, о чем писали в средние века, сохранили страницы рукописных книг: правдивые истории и легенды о мире и войнах, о завоеваниях и утратах, о радостях и горестях, о земле и хлебе. Невозможно пересказать даже часть из того, о чем повествуют средневековые рукописи, сохранившиеся до наших дней. Одни из них исследованы и опубликованы еще в предшествующие столетия, другие изучаются нашими современниками. Почти все богатство знания материального быта прошлых веков почерпнуто из миниатюр рукописных книг.