На одной из найденных скульптурок среднетрипольского времени, выполненной в форме креста, нам удалось прочитать имена трех богинь - Живы, Лели и Кубелы. Как известно, культ богинь-женщин предшествовал культу богов-мужчин, следовательно, культ Живы как главы пантеона был старше культа Велеса. Косвенным доказательством этого является то, что с одной стороны, имя Живы имеет несколько вариантов - Дзива, Дива, Дева, Майя, а с другой стороны, мужской аналог Живы, бог Зевс, являлся главой греческого пантеона богов. У гревов, видимо, мы встречаем более поздний вариант культа, поскольку Зевс имеет мужскую ипостась. Следовательно, в троице (или, как обычно говорили славяне, в Триглаве) Жива-Леля-Кубела верховным богом, богиней-матерью является Жива; это следует не только из аналогии Жива-Зевс, но и из первого места, которое занимает имя этой богини в надписи на кресте. По аналогии же с христианской троицей Живу можно считать богиней-матерью, богоматерью (имя Живы нам удалось прочитать и на одной фигурке богини культуры Винча, относящейся к пятому тысячелетию до н.э.), но тогда Лелю следует считать богиней-дочерью. К нашим дням имя Живы стерлось в народной памяти, что можно считать косвенным признаком его вытеснения другими именами, но зато сохранилось имя Леля - в мужской ипостаси. Из этого можно сделать вывод, что более поздним вариантом общеиндоевропейского культа Живы стал культ Леля, и этот переход вполне сопоставим с переходом от иудаизма (с культом Иеговы-Яхве) к христианству (с культом сына Яхве - Христа). Иными словами, вполне возможно, что культ Живы, бытовавший у протославян с пятого по третье тысячелетие до н.э., сменился ко второму тысячелетию на культ Леля, чтобы затем перейти в культ Вышеня-Даждьбога и Крышеня-Коляды, солнечных богов, а затем претерпеть замену на культ Велеса в первом тысячелетии до н.э. и культ Перуна в конце первого тысячелетия н.э.
Такой видится непростая история протославянской и славяно-русской культуры за последние 7 тысяч лет, причем уже сейчас ясно, что культ Живы тоже не был первой протославянской религией.
Общий вывод. Изложенное позволяет понять общий алгоритм развития советской, русской, славянской и протославянской культур. Этот алгоритм довольно прост: в результате контакта с западом устанавливается наиболее влиятельная на тот период форма идеологии у наших предков и поддерживается широкий обмен информацией с единоверцами. Но затем эти связи рвутся, а господствующая идеология становится все более национальной по содержанию за счет все более сильного воздействия традиций предшествующей идеологии. В конце концов национальная версия превращается в сугубо национальную идеологию, и контакт с единоверцами других стран становится уже принципиально невозможным. А затем на относительно небольшой период устанавливается новый культ примерно того же типа, но связанный с иной социальной ситуацией: либо с победой сословия воинов (бояр, дружинников, государственных чиновников) над жреческим сословием, либо с секуляризацией (переходом к мирской разновидности) духовной культуры и заменой ее духовных пастырей на представителей науки и искусства. Этот исторически короткий отрезок времени заканчивается расшатыванием духовных устоев нации и стремлением народа к возрождению старых традиций в новой форме, связанной с усвоением западного опыта. Это вовсе не означает, что культура Франции-Германии, Византии, кельтов, средиземноморцев или более ранних народов оказывалась для наших предков более притягательной по сравнению с собственной, но свидетельствует лишь о том, что длительное отсутствие контактов с западной цивилизацией не проходит даром. Общение, в том числе и с наиболее культурно развитым на данный момент этносом, есть безусловное культурное благо, и отсутствие его по тем или иным политическим мотивам мало по малу обращается против господствующего социального слоя. Это - великолепный исторический урок, который следовало бы помнить многим претендентам на долгое историческое господство.
Из этого краткого рассмотрения следует также и другой вывод: Россия последних веков является наследницей культур, по меньшей мере, четырех исторических архетипов, где каждый из них формировал свои черты русского этноса. Каждый период был строго закономерен, ни один из них не может быть вычеркнут из нашей истории без существенного искажения ее характера. И в этом смысле каждый период важен, существенен, а главное – необходим, так что призыв полностью порвать с предшествующим типом духовности, предать ее забвению и наказывать ее приверженцев как вероотступников, всегда неглубок и исторически обречен. Новый исторический период обязательно вбирает в себя какие-то черты изгоняемой культуры и воскрешает их в новом обличии.
Мы можем гордиться своей историей; она столь же велика и многообразна, как и щедрая русская природа. И на всех исторических этапах культура славян и их предков вбирала в себя самые прогрессивные веяния эпохи, и сама оказывалась на высоте самых ярких образцов мировой культуры спустя несколько веков – но теперь уже это были образцы собственной и неповторимой духовности.