Но дух работает, он продолжает свой труд безостановочно. И вот уже воссоздана скромно-величественная статуя Канта работы Рауха (1992), которая, в свою очередь, поможет создать на месте Парадеплац красивейший и оригинальнейший сквер в городе.
Для того чтобы Калининград имел свой неповторимый облик, необходимо максимально возможно сближать его с обликом Кенигсберга. Многое для этого нужно, но, прежде всего, необходимо воссоздать здание "Альбертины" на острове Канта и предназначить его для библиотеки университета, для размещения в нём философского факультета и Международного института Канта. Тогда новой жизнью мог бы зажить и "Музей Иммануила Канта" в Кафедральном соборе, став важнейшим звеном единого комплекса. Нужно, конечно, воссоздать заново дом Канта, включив эту задачу в любой план застройки Центральной площади вокруг бывшего Королевского замка, какие бы торгово-деловые центры не проектировались. Не сделаем этого мы - непременно сделают это наши потомки, дивясь нашему непониманию собственных наших выгод. Правда, им придётся сносить и менять то, что мы нагородили.
Нужно бы отстроить заново "Книжную лавку Иоганна Кантера", ставшую после того, как И.Я. Кантер перестроил старую Лёбенихтскую ратушу, местом встреч кёнигсбергских интеллектуалов, знаменитого литературного кружка и самой известной квартирой Канта. Калининградский писатель Ю.Н. Иванов, создавая Калининградское общество культуры, мечтал о том, чтобы общество имело свой дом как общий дом калининградской интеллигенции. "Книжная лавка Кантера" могла бы выполнить эту задачу, соединив функции книжного магазина, литературно-художественного кафе, помещения Калининградского фонда культуры и Кантовского общества. Дух города всего этого требует и он, конечно, добьётся своего. Жаль только, если уже без нас.
В Канте гений Калининграда сливается с духом философии, выражая самые существенные, вечные и живые её идеи. Генрих Гейне остроумно заметил, что Кант - это даже вовсе и не человек, так как у него не было ни собственной жизни, ни собственной истории. Он имеет ввиду, что феномен Канта - это в 80-е годы 18 века вознесшийся в зенит сгусток философских идей, остающийся недосягаемым для последующего времени; и, видимо, ситуация будет таковой теперь уже вечно. С этим трудно не согласиться знающему историю философии человеку.
Однако парадоксальным образом этот маленького роста и сутуловатый человек представляет философию и своею физической плотью. Случилось так, что в ходе формирования френологии и физиогномики именно пропорции черепа Канта были и приняты за классический образец для изображения философа. Поэтому в облике любого жившего после Канта или до него философа проводятся индивидуальные черты великого кёнигсбергского профессора.
Феномен Канта сделал Кенигсберг-Калининград совершенно особенным городом. Много великих, величайших гениев человечества родилось в прекрасных городах, но чтобы так сложились их судьбы, как срослись Кант и Калининград, - этого нет нигде. Стиль явного гения места имеющего собственное имя, сыскать невозможно. Даже Пётр I для Санкт-Петербурга не таков, хотя и присутствует в имени города. Чинит ему помехи апостол Пётр-Симон, или Кифа, витая всегда где-то рядом. Гёте родился и жил во Франкфурте-на-Майне, но честь быть городом Гёте будет оспаривать у него город Веймар; Пушкин родился и считал родным и любимейшим Москву, но не называем мы её городом Пушкина... И так со всеми. Но Кант доминирует в судьбе Калининграда по-своему, доминирует уникально. Ни Гердер, ни Гофман, ни Гаман, ни Гиппель - никто из знаменитых калининградцев не может занять его места. Они все, жившие до него, вместе с ним и после, существуют под его сенью.
И возвращением памяти о своём кёнигсбергском прошлом Калининград обязан Канту. Именно он сумел сначала приоткрыть, а затем и убрать ту завесу над историей города, что была воздвигнута в советское время. Силой такой послужил юбилей 1974 года, когда Кант отмечал свой 250-ый год рождения. Спрятаться от истории нельзя.
Непосредственная связь Канта с Калининградом имеет и опосредствующее звено - Кёнигсбергский университет "Альбертина". Честь создания университета он, Кант, делит по праву с герцогом Альбрехтом: если герцог Альбрехт дал университету его тело, то Кант вдохнул в это тело живую душу, дело Творца они могли осуществить только вдвоём. С университетом связана вся жизнь философа. Он же сумел вдохновить и решительную реформу университетского образования, подведя итог своей деятельности в трактате "Спор факультетов". Кёнигсбергский университет приобрёл в итоге новую структуру, а ученики и наследники Канта не без его влияния реформировали все формы университетского преподавания. Ученик и коллега Канта К.Г. Хаген ввёл в лекционный курс эксперимент, Фр. Нейман и К. Якоби основали физико-математический семинар, Фр. Бессель создал лучшую в Европе обсерваторию, ещё при жизни Канта университет обзавёлся ботаническим садом. Эти формы были перенесены во вновь открытый Берлинский университет, а затем и в другие университеты Германии и Европы. Современное университетское образование, таким образом, много обязано Канту.
Когда видишь сейчас, что Калининград - это место добычи и экспорта сырой нефти, место сборки автомобилей из импортируемых деталей, то думаешь, что напрасно копил свой интеллект 750 лет этот город. Ему бы изготавливать уникальнейшие космические двигатели, печатать невиданной красоты книги, производить требующий высочайших и умнейших технологий и дизайна продукт. Науки и искусства, поэзия и философия должны расцветать на таком месте. И как старей Зосима у Ф.М. Достоевского говорил: "Сие и буди! Буди!", мог бы эти слова повторить и я "Сие и буди! Буди!" Залогом этому служит гений города Кант, а для гения нет невозможного.
Спасо-Прилуцкий мужской монастырь - один из крупнейших монастырей Севера, великолепный архитектурный ансамбль древней Руси. Он находится на северо-востоке от города Вологды, по дороге в Белоозеро, на левом берегу реки Вологды. Свое название монастырь получил от главной Спасской церкви и речной излучины, на которой расположен.
Художественное значение монастыря чрезвычайно велико: здесь сконцентрированы основные черты вологодских построек за три столетия, а монастырские архитектурные памятники последовательно отражают все этапы строительства на русском севере - с XVI по XVIII век включительно.
Спасо-Прилуцкий монастырь основал в конце XIV века (между 1377 и 1392 годами) преподобный Дмитрий Прилуцкий, уроженец города Переяславля Залесского, известный деятель русской церкви второй половины XIV века, ученик и сподвижник преподобного Сергия Радонежского. Дмитрий Прилуцкий построил в монастыре деревянную церковь и около нее деревянные кельи для иноков.
Устроение Дмитрием новой обители близ Вологды нашло поддержку у московского князя Дмитрия Донского, поскольку отвечало стремлению Москвы утвердиться в северных землях. Значение монастыря как форпоста Московского княжества в борьбе, в первую очередь с Новгородом, за овладение Севером хорошо понимали и все последующие московские князья, а затем и цари, которые не оставляли его своими дарами, заботились о его благосостоянии. Спасо-Прилуцкий монастырь был важным военно-стратегическим пунктом, расположенным на пути, ведущем из Вологды в Белозерск, Великий Устюг, Пермь и другие города. Москву интересовало не только его стратегическое, но и торговое значение: в Вологде, а значит, и в Прилуках, скрещивались пути в Москву и Новгород.
Московские князья и цари, равно как и другие богатые лица, жертвовали Спасо-Прилуцкому монастырю земли, деньги, церковную утварь и т.п. Сокровища монастыря вскоре привлекли внимание соседей - устюжан и вятчан. От конца XIV и начала XV веков сохранились известия об их нападениях на монастырь, сопровождавшихся в том числе разграблением монастырского храма.
В XV - XVI веках Спасо-Прилуцкий монастырь являлся одним из крупнейших и наиболее известных на Севере. Об этом, в частности, свидетельствует повсеместное почитание его прославленных святынь: иконы "Димитрия Прилуцкого с житием" работы выдающегося художника древней Руси XV-XVI веков Дионисия (написана между 1485 и 1503 гг.) и так называемого Киликиевского креста, который, согласно преданию, в XIV веке был принесен преподобным Дмитрием Прилуцким из Переяславля и водружен на месте основания Спасо-Прилуцкого монастыря. (Ныне оба памятника находятся в Вологодском краеведческом музее?) Известно, что Иоанн III перед походом на Казань вытребовал из монастыря образ Преподобного Димитрия Прилуцкого, почитавшийся чудотворным. После победы в казанском походе он украсил икону золотом и серебром, вернув ее монастырю 3 июня 1503 года. Чудотворный образ Димитрия Прилуцкого был торжественно встречен в Вологде и препровожден в Спасо-Прилуцкий монастырь. На месте сретения образа, в память об этом событии, в Вологде была построена церковь Дмитрия Прилуцкого, переосвященная впоследствии во имя Святых Равноапостольных царей Константина и Елены. Ежегодно в этот день совершался крестный ход из Вологды в Спасо-Прилуцкий монастырь.
Великие цари и князья неоднократно ездили в монастырь на богомолье. В 1528 году в Спасо-Прилуцком монастыре "у чудотворцев" был князь Василий III с женой Еленой Глинской, чтобы помолиться о чадородии. Иоанн Грозный в 1545 году приезжал в обитель на богомолье, а в 1552 году взял из монастыря Киликиевский крест при сборах в Казанский поход.
Игумены монастыря присутствовали на избирательных соборах в столице, созываемых для утверждения на Московском престоле нового царя: в 1598 году - Бориса Годунова и в 1613 году - Михаила Федоровича.
В 1812 году, при вторжении французской армии в Москву, в продолжении трех месяцев в соборной Спасской церкви монастыря хранились драгоценности, вывезенные из Патриаршей ризницы, Троице-Сергиевой лавры, Чудова, Новоспасского, Знаменского, Угрешского, Покровского, Новодевичьего, Вознесенского монастырей и некоторых московских соборов. Драгоценности хранились здесь до освобождения Москвы.