Глубокое постижение керамики как материала, обладающего своими собственными художественными возможностями, приводит его к ряду открытий, имеющих выдающееся значение. По словам специалиста в области декоративно-прикладного искусства Александра Салтыкова, Врубель создал культуру сказочной восстановительной майолики в скульптуре и культуру монументальной керамической живописи в архитектуре. Глина, обогащенная окисями металлов, при обжиге уподоблялась драгоценному камню блеском и переливами, глубиной и прозрачностью цвета – в этом суть открытия Врубеля. Фантастическая игра лилового и фисташкового цвета, сияние золота усложняют пластику скульптуры, наделяют её собственной таинственной жизнью в духе символизма. (Снегурочка и Садко)
Вслед за Виктором Васнецовым Врубель избирает темами своих произведений русские сказки.
Низкий, над самым горизонтом стоящий полумесяц с его неясными очертаниями, каким он действительно бывает только в летний период, прячась за кустами и случайно показываясь где-нибудь из-за большого пня или кочки – одно из "открытий" Врубеля.
Только после появления "Пана" мы стали замечать в полумесяце его тяжелую рыхлую фактуру и то, что он не дает никакого света, тяготеет к земле, меланхолически стремясь скрыться за горизонт. В таких болотистых местах по вечерам человеком овладевает беспричинная тоска, и душу полнит приток той безысходной грусти, которая сквозит в выцветших старческих остекленевших глазах Пана… Он сидит, согнувшись, около кривой березки, и все тело его срослось с землей, слилось с влажным воздухом, и нет никакой возможности мыслить ни Пана отдельно от этих топких болотистых мест, ни слепого косматого полумесяца без козлоногого старого фавна.
Фактура его сильного тела сливается в одно органическое целое с землей, травами, воздухом и водой. Здесь и изобразительно-поэтическое олицетворение образа эллинской мифологии и его необычайная русификация. Это козлоногое существо с цевницей в руке – бог природы, но природы северной. Он никогда не сидел на зноем выжженных холмах Аттики, и его не мог видеть ни один из жителей Аркадии или Арголиды. Мшистая фактура его тела приспособлена к влажным низинам, звуки его цевницы сливаются со скрипучим криком дергача и теми шорохами, что наполняют северный вечер. Его многие встречали в перелесках, принимая за сучковатый вековой пень, его мохнатая шкура мелькала тусклым цветом серебра меж стволов отдаленных берез, обрывки его звуков слышались, как какие-то неясные и странные голоса в сумерках надвигающейся ночи.
Знаменитый "Пан" был куплен всего за двести рублей - цена ужина в столичном ресторане, а немного позже некий предприимчивый владелец предложил его Третьяковской галерее за пять тысяч!
Гармоническое соединение фантастического и реального видим и в картине "Царевна-Лебедь" (1900, ГТГ). "Царевна-Лебедь" - один из самых пленительных, задушенных женских образов, созданных художником. Эта картина, по сути, сценический портрет его жены, Забелы надежды Ивановны. Но сценическая условность преображена натиском врубелевской кисти, претворена в сказочную. На глазах зрителя совершается чудо превращения морского прибоя в крылья Царевны-Лебедь. Неверный свет заката трансформирует реальность, делает ее зыбкой и многозначительной. Перламутровый колорит картины словно порожден музыкой. "Царевна-Лебедь". Глубокий смысл заложен всего в двух словах. Очарование родной природы, гордая и нежная душевность сказочной девушки-птицы.
Тайные чары все же покоренного злого колдовства.
Верность и твердость истинной любви. Могущество и вечная сила добра.
Все эти черты соединены в чудесный образ, дивный своей немеркнущей свежестью и той особенной величавой красотою, свойственной народным сказам.
Каким надо было обладать даром, чтобы воплотить этот чистый и целомудренный облик в картину!
"Царевна-Лебедь". В самую глубину твоей души заглядывают широко открытые чарующие очи царевны. Она словно все видит.
Поэтому, может быть, так печально и чуть-чуть удивленно приподняты собольи брови, сомкнуты губы. Кажется, она готова что-то сказать, но молчит.
Мерцают бирюзовые, голубые, изумрудные самоцветные камни узорчатого венца-кокошника, и мнится, что это трепетное сияние сливается с отблеском зари на гребнях морских волн и своим призрачным светом словно окутывает тонкие черты бледного лица, заставляет оживать шелестящие складки полувоздушной белой фаты, придерживаемой от дуновения ветра девичьей рукой.
Перламутровый, жемчужный свет излучают огромные белоснежные, но теплые крылья. За спиной Царевны-Лебедь волнуется море. Мы почти слышим мерный шум прибоя о скалы чудо-острова, сияющего багровыми, алыми приветливыми волшебными огнями.
Далеко-далеко, у самого края моря, где оно встречается с небом, лучи солнца пробили сизые тучи и зажгли розовую кромку вечерней зари...
Вот это колдовское мерцание жемчугов и драгоценных камней, трепета зари и бликов пламени огней острова и создает ту сказочную атмосферу, которой пронизана картина, дает возможность почувствовать гармонию высокой поэзии, звучащей в народной легенде. Невероятная благость разлита в холсте.
Может, порою только легкий шорох крыльев да плеск волн нарушают безмолвие. Но сколько скрытой песенности в этом молчании. В картине нет действия, жеста. Царит покой.
Все как будто заколдовано. Но вы слышите, слышите живое биение сердца русской сказки, вы будто пленены взором царевны и готовы бесконечно глядеть в ее печальные добрые очи, любоваться ее обаятельным, милым лицом, прекрасным и загадочным.
Художник пленил нас магией своей волшебной музы.
Редчайший дар колориста проявил Михаил Александрович в своей картине "К ночи", созданной в 1900 году. Надо было обладать поистине феноменальной зрительной памятью, чтобы запечатлеть сложнейшую гамму задуманного полотна. Приближается ночь. Веет прохладой от темных просторов древней скифской степи, где гуляет ветер.
Но земля, кони, одинокая фигура будто напоены жаром ушедшего дня. Багровые цветы чертополоха, рыжий конь - все будто несет следы ушедшего солнца. Отчизна пращуров.
Бродят лошади на фоне сумрачного неба, бескрайние дали тают во мгле, царит атмосфера первозданности, природы.
И как воплощение ее души - не то сказочный пастух, не то бородатый леший с огромной гривой волос, с могучим, словно кованным из меди, торсом.
Еле мерцает серп молодого месяца, гулкая тишина объемлет степные просторы, только храп коней да печальный крик ночной птицы нарушают безмолвие сумерек...
"К ночи" мифологические темы неотделимы от поэзии родной природы. Лирическое откровение пейзажа, как бы обволакивающего зрителя своим красочным маревом.
Картина "К ночи" - симфония тревоги, той тревоги, которую Врубель подмечал не однажды, выражая её в глазах Анны Карениной, богоматери из "Надгробного плача", Демона, Валькирии, пророка и в автопортретах. И так же, как в "Пане" грусть, так в картине к "К ночи" тревога объективизирована в художественный образ и при всей исключительной оригинальности трактовки поднята над утлой ладьей личных переживаний. Скорбь и тревога – вот два мотива, уловленных Врубелем и выраженных в цветовой гармонии. "Чистый" пейзаж отсутствует у художника, он всегда наполнен у него живым присутствием человека.
Совершенно исключительна по живописной мягкости и технической простоте фактура "К ночи". Картина написана жидким слоем краски на крупном зернистом холсте, благодаря чему достигнуто ощущение бархатистой поверхности, как бы ковра. Такая обработка органически вяжется с живописными качествами произведения. "К ночи" в творчестве мастера – одно из живописнейших полотен. Пластик формы, колорист, завороженный музыкой цветовых сочетаний, в полотне “К ночи” Врубель и декоративен по пятнам, и четок по рисунку.
Особое место в творчестве художника занимает образ Демона, навеянный лермонтовской поэзией.
Врубель пытался как можно более полно объять демоническую тему, воплощая её в скульптуре, графике и живописи (к сожалению, ранние опыты не сохранились). Мощные цветовые контрасты и пластическая напряженность форм достигают кульминации именно в этой теме. Первая дошедшая до нас на эту тему картина Демон (сидящий) (1890). В картине художник отказывается от конкретных реалий места и времени. Фигура юного титана с мощным торсом и печальным темным лицом помещена в подобие фантастического изменчивого пейзажа. Мазки, нанесённые мастером, уплощены, декоративны, уподобляют полотно цветной мозаике или витражу, составленному из прозрачных сияющих смальт. Они лишены покоя, обладают собственной энергией. Запечатлен процесс, а не результат мироздания. Природа, кажется, только обретает свои очертания, формы и краски зыбки и изменчивы. Прозрачные кристаллы складываются в небывалые купы цветов, а те, в свою очередь, напоминают по контурам мощные крылья прекрасного существа. Величавая фигура Демона возникает среди вспышек и мерцаний света, словно в брожении и бурлении остывающей магмы. В выражении лица Демона – тоскливый вопрос, в жесте заломленных рук – сила и бессилие, его фигура самим построением композиции уподоблена сжатой пружине, обладающей огромной потенциальной силой, не находящей выхода.
Мозаичная система письма в соединении с широким четким мазком стала характерной особенностью художника.
Нечеловеческие, не дружные с естеством земным образы манили и терзали Врубеля, и язык красок, которым он воплощал эти образы, - сверкание волшебных минералов, переливы огненной стихии, затвердевшей в драгоценном камне.