Культура двуосновная —германо-романская, или европейская. Этот культурный тип Данилевский называл политико-культурным типом, поскольку именно эти два направления стали основой творческой деятельности европейских народов (создание парламентской и колониальных систем, развитие науки, техники, искусства). По его мнению, в экономической деятельности европейцы преуспели в гораздо меньшей степени, поскольку созданные ими экономические отношения не отражали идеала справедливости.
Культура четырехосновная—гипотетический, только еще возникающий культурный тип. Данилевский пишет о совершенно особом типе в истории человеческой культуры, который имеет возможность реализовать в своей жизнедеятельности четыре важнейшие ценности: истинную веру; политическую справедливость и свободу; собственно культуру (науку и искусство); совершенный, гармоничный общественно-экономический строй, который не удалось создать всем предшествующим культуры. Таким типом может стать славянский культурно-исторический тип, если он не поддастся соблазну перенимать готовые культурные формы от европейцев. Удел России, писал Данилевский, — "удел счастливый": "не покорять и угнетать, а освобождать и восстанавливать..."[7].
В основе истории философии Данилевского лежит идея отрицания единства человечества, единого направления прогресса: "Общечеловеческой цивилизации не существует и не может существовать, потому что это была бы только невозможная и вовсе нежелательная неполнота... Общечеловеческого не только нет в действительности, но и желать быть им — значит довольствоваться общим местом, бесцветностью, отсутствием оригинальности, одним словом, довольствоваться невозможною неполнотою"
Не сомневаясь в биологическом единстве человечества, Данилевский настаивает на самобытности, "самодостаточности" культур, создаваемых народами. Подлинными творцами истории выступают не сами народы, а созданные ими и достигшие зрелого состояния культуры, которые подобны "многолетним одноплодным растениям", живущим много лет, но цветущим и плодоносящим только раз в жизни.
Идеи Н.Я. Данилевского развиваются О. Шпенглером (1880 — 1936) в работе "Закат Европы" (1914). Известно, что он читал книгу Данилевского, хотя нигде на нее не ссылается.
Отстаивая идею дискретного характера истории, Шпенглер утверждает, что не существует поступательного развития культуры с его закономерностями, а есть лишь круговорот локальных культур. Уподобляя культуры живым организмам, понимая их как живые существа высшего порядка, Шпенглер считает, что они зарождаются неожиданно и "вырастают с возвышенной бесцельностью, подобно цветам в поле", будучи абсолютно изолированными и лишенными общих связей. Жизненный цикл каждой культуры с фаталистической неизбежностью заканчивается смертью.
Шпенглер выделяет восемь типов культур, достигших своего завершения: китайская; вавилонская; египетская; индийская; античная (греко-римская), или "аполлоновская"; арабская, или "магическая"; западно-европейская, или "фаустовская"; культура народа майя. В особый .тип, как находящийся еще на стадии возникновения, О. Шпенглер выделял "русско-сибирскую" культуру.
Противопоставляя понятия культура и жизнь, Шпенглер понимает под культурой внешнее проявление внутреннего строя души народа, стремление коллективной души народа к самовыражению. В этом смысле культура не тождественна разуму, она возникает из устремления к "космичности", что передается в "такте", "ритме", "тональности" переживания коллективной души. Тем самым Шпенглер порывает с традицией просветительского гуманизма. Каждой культуре, каждой душе присуще первичное мироощущение, свой "первосимвол", из которого и проистекает все богатство ее форм; вдохновленная им, она живет, чувствует, творит. "Каждая из великих культур обладает тайным языком мирочувствования, вполне понятным только тому, кто к этой культуре принадлежит. Чтобы понять культуру Индии, нужно иметь душу брамина"[8]. Так для фаустовской" души европейской культуры "первосимволом" выступает только ей свойственный способ переживания пространства и времени — "устремленность в бесконечность", которого не знали другие великие культуры. Идея бесконечности в математике, подзорная труба, дальнобойное орудие, Суэцкий канал, перспектива в живописи — все эти разно-порядковые явления есть ни что иное, как проявление этого "первосимвола". "Аполлоновская" душа античной культуры, напротив, осваивала мир, основываясь на принципе "обозримого предела". Для греков просто не существует то, что далеко и невидимо, они воспринимают только зрительно обозримое трехмерное пространство. Им чуждо все иррациональное, не известен нуль и отрицательные числа. Они не знают истории, археологии, астрономии, "аполлоновская" душа не нуждается в историчности. Грекам известны солнечные и водяные часы, но они не пользуются точным отсчетом времени. Античный человек не замечает течения времени и полностью растворен в его потоке.
Историко-культурный тип замкнут в себе, существует обособленно, изолированно. Культура живет собственной, особой жизнью, культивируя свой "такт", "ритм", "вкус", "тональность". Она ничего не может воспринять от других культур. Не существует никакой исторической преемственности, никакого влияния или заимствования. Новая молодая культура, воспринимая влияние какой-либо другой, немедленно подчиняет воспринятое присущему ей "ритму", "такту", "вкусу". Культуры самодостаточны, а потому диалог невозможен. Человек, принадлежащий к определенной культуре, не только не может воспринять иных ценностей, но и не в силах их понять. Китаец или араб смотрят на мир иными глазами, чем грек, они живут другими интересами, их волнуют другие заботы. Западно-европейская душа отделена от восточной непроходимой пропастью. Все нормы духовной деятельности человека имеют смысл только в рамках конкретной культуры и значимы только для нее.
По мнению Шпенглера, единства человечества не существует, понятие "человечество" для него лишь пустой звук. "Всемирная история" — это созданная рационализмом иллюзия, порожденная европейским культурным типом. Каждый тип культуры с неизбежностью судьбы проходит одни и те же жизненные этапы (от рождения до смерти), порождает одни и те же явления, окрашенные, однако, в своеобразные тона, присущие только ему. Тем не менее, в самой концепции Шпенглера можно найти примеры взаимодействия культур. Действительно, античность передала европейской культуре идеи христианства и вдохновила эпоху Ренессанса. Да и сама книга "Закат Европы", воссоздающая образы давно погибших культур, свидетельствует, что идеи общности человеческой истории и культуры имеют далеко не беспочвенное основание.Русский философ Николай Александрович Бердяев проводит мысль о постепенном превращении "человеческого рода" в "человечество". Огромная роль на пути осознания человечеством своей общности принадлежит христианству, которое "исторически возникло и раскрылось в ... период вселенской встречи всех результатов культурных процессов древнего мира, в период, когда соединились культуры Востока и культуры Запада, в котором соединение культуры эллинской с культурами Востока преломилось I в культуре римской. Это объединение древнего мира, этот эллинский синкретизм обусловили образование единого человечества..."[9]
Падение великих культур, по мысли Н. Бердяева, свидетельствует не только о переживании ими моментов зарождения, расцвета и умирания, но также и о том, что "культура есть начало вечности". Падение Рима и античного мира — катастрофа в истории, а не смерть культуры, поскольку "коренное начало древней культуры осталось жить навеки. Римское право вечно живо, вечно живо греческое искусство и философия и все другие начала древнего мира, составляющие основу нашей культуры, единой и вечной, но переживающей лишь разные моменты"[10].
В отличие от популярной в Европе первой половины XX века теории культурных циклов, немецкий философ, ярчайший представитель экзистенциализма, Карл Ясперс (1883 — 1969) предполагал единое происхождение человечества и единую историю культуры. Критикуя метод Шпенглера, Ясперс утверждал, что он позволяет лишь истолковывать явления духовной жизни, стили в искусстве, или типы "настроений", однако не дает возможности установить законы. Кроме того, Ясперс обращал внимание на неправомерность биологических аналогов, которые широко используются в шпенглеровской концепции культурных типов, вследствие чего история приобретает фаталистический характер. Он также отвергал и материалистическое толкование истории марксизмом, утверждая, что в истории культуры значительную роль играют не экономические факторы, а духовные. Таким образом, полемизируя с К. Марксом, Ясперс отстаивает приоритет "духовной составляющей" в истории культуры, а в полемике со Шпенглером утверждает ее единство, приходя в конечном итоге к пониманию истории культуры как линейного процесса, имеющего смысловое завершение. История —это "процесс между истоками и целью,"[11] — пишет Ясперс в книге "Истоки истории и ее цель".
Рисуя схему мировой истории, К. Ясперс выделяет четыре гетерогенных периода: "прометеевская" эпоха, эпоха "великих культур древности", эпоха "духовной основы человеческого бытия" ("осевое время") и эпоха "развития техники": "Человек четыре раза как бы отправляется от новой основы. Сначала от доистории, от едва доступной нашему постижению прометеевской эпохи (возникновение речи, орудий труда, умения пользоваться огнем), когда он только становится человеком. Во втором случае от возникновения великих культур древности. В третьем — от осевого времени, когда полностью формируется подлинный человек в его духовной открытости миру. В четвертом — от научно-технической эпохи, чье преобразующее воздействие мы испытываем на себе"12.