Во Франции (Жан-Филип Рамо) зарождается особый жанр оперного искусства — ярморочная комедия. Творчество французских композиторов подготовило появление в музыке жанра танцевальной сюиты, так высоко развитой в творчестве И.С.Баха в дальнейшем.
Особо любима музыка была в Англии. Рассказывают, что она звучала даже в парикмахерских, для того, чтобы посетители могли коротать время в очереди. Наиболее ярким представителем английского музыкального искусства того времени принято считать Генри Пёрселла, создателя английской национальной оперы («Дидона и Эней»).
Еще одно важное событие, послужившие значительным толчком к развитию музыкального искусства в области фортепианной музыки явилось новшество, связанное с использованием при игре всех пальцев. До этого большие пальцы не использовались, а игра строилась по принципу перекладывания пальцев.
В живописи появляется жанр натюрморта, направленного на постижение сочетаемости цвета, пространства, формы и объемов. В середине XVII века рождается новая живопись, названная теоретиками реалистической. Проявлением специфики эстетики Нового времени в живописи стал «караваджизм». Микеланджело да Караваджо первый ввел реалистические сюжеты народного быта в живопись.
Постепенное разрушение сословно-иерархического принципа повлекло и трансформацию санкционированного религией искусства. В нем можно выделить несколько художественных направлений, отличающихся друг от друга не столько по стилю, сколько мировоззренческой и идеологической направленностью.
Художественным завершением Позднего Ренессанса явилось барокко, которое можно считать переходным этапом к эпохе Просвещения. Барокко (Ит. странный, причудливый) — стилевое направление в искусстве Европы к. 16 — сер. 18 вв., возникшее в Италии и распространившееся в большинство Европейских стран. Барокко тяготеет к эффективности, контрастности, совмещению иллюзорного и реального, к синтезу искусств и одновременному точному разделению в жанровых характеристиках.
Эпоха барокко рождает своеобразный взгляд на человека и пристрастие ко всему театральному, что проявляется в лозунге: весь мир — это театр (Шекспир «Как вам это понравится»). Богатый порт Амстердам открыл в 1638 г. городской театр, над входом в который можно было прочесть строки крупнейшего голландского поэта Вондела: «Наш мир — сцена, у каждого здесь роль своя и каждому воздается по заслугам». А в соперничавшей с Голландией Испании современник Вондела Кальдерон де ла Варка создал свой знаменитый шедевр «Великий театр мира», представляющий мир как сцену в истинно барочном смысле.
Люди того времени всегда чувствовали на себе глаз божий и внимание всего мира, но это наполняло их чувством самоуважения, стремлением сделать свою жизнь такой же яркой и содержательной, какой она представала в живописи, скульптуре и драматургии. Подобно живописным портретам, дворцы эпохи барокко отражают представление их создателей о самих себе. Это панегирики в камне, превозносящие добродетели тех, кто в них живет. Произведение эпохи барокко, прославляя великих и их свершения, поражают нас своим вызовом и в то же время демонстрируют попытку заглушить тоску их создателей.
Тень разочарования лежит на искусстве барокко с самого начала. Любовь к театру и сценической метафоре обнажает осознание того, что любое внешнее проявление иллюзорно. Восхваление правителей и героев — в пьесах французского драматурга Корнеля, английского поэта Драйдена и немецкого писателя и драматурга Грифиуса, — возможно, было попыткой отсрочить забвение, грозившее неизбежно поглотить всех, даже самых великих. Римский император Тит в трагедии Корнеля «Тит и Береника» говорит: «Каждое мгновение жизни — шаг к смерти».
Научное обоснование, данное немецким астрономом Кеплером движению планет по эллипсу и постоянному расположению небесных тел, несмотря на их вечное движение, созвучно идее динамизма, эллиптическим очертаниям и заданности форм архитектуры, живописи и литературы эпохи барокко. Острое ощущение несущегося времени, поглощающего всё и вся; чувство тщетности всего земного, о которой твердили поэты и проповедники всей Европы; могильный камень, неизбежно ожидающий каждого и напоминающий о том, что плоть смертна, человек — прах, — все это, как ни странно, вело к необычному жизнелюбию и жизнеутверждению. Этот парадокс стал основной темой барочной поэзии, авторы звали людей срывать цветы удовольствий, пока вокруг бушует лето; любить и наслаждаться многоцветным маскарадом жизни. Знание, что жизнь окончится как сон, открывало ее истинный смысл и цену для тех, кому улыбалась удача. Несмотря на особое внимание к теме бренности всего сущего, культура барокко дала миру литературные произведения небывалого жизнелюбия и силы.
При Людовике 15 абсолютизм переживает упадок: огромные средства тратятся на роскошь и удовольствия по принципу «После нас хоть потоп». В этих условиях зарождается и бурно развивается галантный стиль — рококо, для которого характерно:
· тематика празднества, маскарада, пасторали, легкого флирта,
· изысканность и утонченность,
· внутренняя динамичность,
· миниатюрность форм,
· игрушечность,
· обильность украшений, отделок (особенно в форме завитков).
Рококо исследователи рассматривают как выродившееся барокко (речь идет о стиле рококо второй четверти и середины XVIII в.). Такой взгляд вполне правомерен с точки зрения эволюции формы — динамики, ритма, взаимоотношений целого и части. Действительно, мощную пространственную динамику, разительные контрасты и впечатляющую пластическую игру форм барокко сменяет стиль, который как бы переводит криволинейные построения барокко в новый регистр. Оставляя без внимания фасады, рококо разыгрывает на стенах и потолках интерьеров орнаментальные симфонии, сплетает кружевные узоры. При этом рококо достигает вершин виртуозности, изящества и блеска, но полностью утрачивает барочную монументальность, основательность и силу. Известно, что ордер ориентировал архитектуру на человека и одновременно героизировал его бытие. Архитекторы рококо (его собственная сфера — убранство интерьера) обратились к реальному человеку с его реальными потребностями. Они как бы забыли о здании, самой архитектуре и переключились на того, собственно для чего оно предназначалось: начали заботиться о комфорте, окружать человека атмосферой удобства и изящества. Существенно то, что новый стиль стал стилем небогатых домов, в которые немногочисленными приемами внес тот же дух уюта и комфорта без подчеркнутой роскоши.
Другое направление — классицизм XVIII в. — тоже воспринимается как «облегченный» классицизм предшествующего века. Ведь в нем больше археологической точности, чем в предшественнике, больше изящества, выдумки и разнообразия, но также чувствуется недостаток весомости и силы. Возникает искушение считать «второй» классицизм переработанным изданием «первого», поскольку можно проследить, как один классицизм переходил в другой даже в творчестве архитекторов, например семьи Блонделей. Однако и рококо, и классицизм XVIII в. представляют собой нечто принципиально новое по отношению к своим прямым предшественникам, а также к ранее существовавшим стилям вообще.
Это различие свидетельствует о том, что перелом между культурами XVII и XVIII вв. носил внутренний, скрытый характер. Историки искусства отмечают, что рококо — первый безордерный стиль европейского искусства за многие века.
Его мироощущение строилось на идее абсолютной монархии. Философской предпосылкой классицизма был рационализм. Главное требование, предъявляемое к художнику классицисту — «благородность замысла». Классицизм тяготеет к историчности событий. Реальность с ее пейзажностью и портретностью выступает вторичной по значимости проблематикой. В основе классицизма лежит обязательность канона по принципу подражания античности. Классицисты ставят проблему социализации личности. Духовная красота начинает превозноситься выше физической, а произведения искусства — выше природы. Природа перестает быть образцом для подражания.
Классицисты стремятся к типизации. В основе принципа создания типа является выделение в характере одной самой яркой черты, которая преднамеренно выпячивается. Типический образ превращается в абстракцию. Типичный характер у классицистов лишен индивидуальности.
Важным новым началом в искусстве XVIII в. было и появление течений, не имевших собственной стилистической формы и не нуждавшихся в ее выработке. Таким крупнейшим идеологическим течением стал сентиментализм, связанный с просветительскими представлениями о прирожденных человеку началах доброты и чистоты, которые теряются вместе с естественным первоначальным состоянием. Сентиментализм не требовал особого стилистического оформления, поскольку был обращен не к внешнему, а к внутреннему, не к всеобщему, а к личному. Но особая окраска, особое чувство проникновения в интимный мир, тонкость эмоций, даже чувство пропорций и воздушность фактуры так или иначе связаны с сентиментализмом. Все это создавало ощущение нежного изящества, близости к природе и внутреннего благородства. Сентиментализм превращается в предромантизм: «естественный человек» приходит в столкновение с общественными и природными стихиями, с мрачными бурями и потрясениями жизни, предчувствие которых заложено во всей культуре XVIII в.
Столкновение индивидуальности с обществом, с трагедиями бытия, переход идеала в сферу неосуществимой фантазии приводят в XIX столетие, когда буржуазный индивидуализм и атомизация общества кладут конец явлению стиля как крупной историко-художественной категории.