Владимиро-Суздальское искусство перед нашествием монголов
В XIII в. резко оживает политическая и культурная жизнь других центров Северо-Востока. Отстраиваются Ростов, недавно основанный Нижний Новгород, Суздаль, Ярославль. В Суздале великий князь Юрий Всеволодович воздвигает в 1222—1225 гг. собор Рождества Богородицы, дошедший до нас, к сожалению, лишь в перестроенном виде. Существеннейшей чертой внешнего облика храма является чрезвычайно активное декоративное начало. Наивно и простодушно суздальские каменосечцы «развешивают» на фасадах свое белокаменное узорочье, руководствуясь лишь удобством обзора. Принцип декоративного изобилия здесь господствует.
Этот ярко выраженный декоративизм, можно полагать, имел одним из своих источников проникновение в феодальную культуру Владимирской Руси народных представлений, ибо в широком смысле заказчики владимиро-суздальского искусства предмонгольской эпохи — не только князья, епископы и их ближайшее окружение, но и те общественные силы, которые за ними стояли. «Мизинные люди» поддерживали владимирские хоругви в битвах с боярской олигархией, сепаратистски настроенными князьями и внешним врагом. Их понимание красоты не могло не сказаться на характере владимирского искусства. В фасадной резьбе суздальского собора в этом отношении были сделаны первые шаги, но уже в следующем своем творении — соборе святого Георгия в Юрьеве-Польском — каменосечцы Владимирской Руси показали, какой громадный эстетический потенциал заключен в декоративном осмыслении храма.
Георгиевский собор в Юрьеве-Польском сооружен в 1230—1234 гг. Трудно переоценить художественное и идеологическое значение этого памятника, вобравшего в себя важнейшие завоевания общественной мысли и искусства предшествующего периода, с тем чтобы синтезировать их на новом качественном уровне. Это относится прежде всего к пластике, сплошь, от цоколя до главы, покрывшей белокаменные стены собора. Расчленяя фасады храма на несколько расположенных один над другим ярусов, она как бы воссоздает в резьбе обобщенный образ мироздания.
В резьбе собора отразился новый этап развития владимиро-суздальской фасадной скульптуры, отмеченный повышенным вниманием к человеку, идейной насыщенностью художественных образов. Все мощнее звучала и воинская тема. На главном, северном фасаде Георгиевского собора мы видим в аркатурно-колончатом поясе изображение «исполнившейся» к битве «святой дружины» из воинов-патронов владимирского великокняжеского дома. Впереди, над порталом притвора, Георгий — патрон великого князя Юрия — в длинных патрицианских одеждах, наброшенной поверх кольчуге и с остроконечным щитом, на котором изображен эмблематический владимирский барс.
Одним из последних шедевров владимиро-суздальского искусства является «златопись» южных и западных врат суздальского собора, в создании которых принимал участие художник исключительного таланта. Правда, специфическая техника огневого золочения не могла раскрыть всех сторон дарования живописца. Но она не могла и скрыть его великолепного чувства пропорций фигур, роднящего клейма врат с лучшими из скульптур Юрьевского собора, его скупого и пластичного рисунка, композиционного мастерства. Перед нами еще один вдохновенный певец красоты мироздания, певец духовного единства чистого сердцем человека, всего живого на земле с творцом.
Подлинный шедевр мастера — «Дар Авеля». Юноша-пастух в деисусном предстоянии. На молебно вытянутых руках — «от агнец первенец». Все здесь прекрасно и охвачено единым порывом к небу, к благословляющей руке Вседержителя: и сам Авель, и ягненок, которого он держит, и агнцы у ног его, и деревья, и горки, взмывшие вверх узкими, острыми вершинами. Нет психологических нюансов: все — одно движение, одно стремление, одно дыхание. Как бы укрывшись за буквальным иллюстрированием библейского текста («Авель приносит дар к Богу»), художник уходит от изображения «заклания» агнца, избегая затемняющего приземления сюжета и восходя к символизации более высоких истин: общения праведника с Богом. Расступаются горки и в образовавшемся вакууме фона возникает прекрасное лицо Авеля и робкие руки.
Зло в мире непонятно и неприемлемо для гармонического мироощущения выдающегося мастера южных врат. Не случайно он так драматизирует фигуру Авеля, убиваемого братом, показывает, как сыплются камни на голову упавшего на колени, потрясенного, закрывающегося рукой юноши. Дерево перед Каином изогнулось, «присело» в резком изломе, словно Каин убивает красоту всего мира. Мастер влюблен в живопись и пластику природы, он непринужденно и естественно орнаментализирует формы, заставляет пейзаж жить одним дыханием с героями.
XIIIвек — время новых поисков и новых завоеваний владимирского искусства, которые пришли к нему с новыми поколениями зодчих, каменосечцев, скульпторов, живописцев, миниатюристов, ювелиров, книгописцев. При дворе ростовского епископа Кирилла возникает богатейшая библиотека, из которой происходят дошедшие до нас лицевые рукописи: «Троицкий кондакарь», «Университетское евангелие» и «Апостол» 1220 г. Украшающие их миниатюры написаны в широкой, свободной манере, заставляющей вспомнить фрески Рождественского собора в Суздале (ок. 1233).
Заключение
Вторжение Батыревых орд оборвало развитие культуры и искусства Владимирского княжества. Но культура Владимирской Руси не погибла с монголо-татарским нашествием. Как всякая молодая, полнокровная культура, она обладала слишком мощным творческим потенциалом, слишком большим запасом оригинальных художественных идей, чтобы успеть исчерпать их. Поэтому она была способна питать своими соками все новые и новые творческие концепции. Пройдет время, и Москва и другие среднерусские центры обратятся к Владимиру, с тем чтобы развить архитектурные идеи владимирских зодчих, кистью Андрея Рублева «реставрировать» фресковые ансамбли XII—XIIIвв. Владимиро-суздальская культура продолжала существовать не только в виде творческого наследия, но и как живая традиция. Это прежде всего относится к Ростову, менее других городов пострадавшему от нашествия. В XIV в. возрождается Суздаль. Культура Владимиро-Суздальской Руси, наследница Киевской, сама стала той благодатной почвой, на которой в значительной мере выросла культура Русского государства, культура России.