3. Символизм, как течение в искусстве рубежа веков
Литературно-художественное и мировоззренческое направление в культуре последней четв. XIX — перв. трети XX вв. Символизм возник как реакция на господство материализма, позитивизма и натурализма в Европейской культуре XIX в.
Важным источником творческого вдохновения многих символистов были религия (христианство, прежде всего), мифология, фольклор, а также некоторые формы духовных культур Востока (буддизм, в частности), а на позднем этапе — теософия и антропософия.
Основные дефиниции символа и искусства, как символического выражения, символисты заимствовали у своих предшественников и построили на этом эстетику символизма. Они с энтузиазмом восприняли идеи романтиков о том, что символ в искусстве способствует восхождению от дольнего мира к горнему, их мистико-религиозное понимание поэзии. «Поэзия по своей сути имеет много точек соприкосновения с мистическим. Это — чувство особенного, личного, неизведанного, таинственного, данного в откровении. Оно позволяет представить непредставимое, увидеть невидимое, ощутить неощутимое», — это определение Новалиса послужило исходным тезисом для теоретических установок многих.
Ряд символистов исповедовали настоящий культ Красоты и Гармонии, как главных форм откровения Бога в мире.
Символисты, опираясь на традиционный символизм культуры (особенно средневековый), отличали символ от аллегории. В аллегории они видели сугубо рационалистический образ, наделенный неким историко-конвенциональным значением, которое задается разумом и достаточно однозначно прочитывается им. Символ же ориентирован на более глубокие внеразумные (сверхразумные) уровни сознания. Он возникает, как правило, внесознательно, имеет глубинные духовные связи с символизируемым и полисемантичен для разума субъекта восприятия. В этом его художественно-поэтическая сила. М. Метерлинк выделял две «разновидности» С.: С. умозрительный, преднамеренный, который возникает «из сознательного желания облечь в плоть и кровь некую мыслительную абстракцию»; он родствен аллегории. Символ является неким мистическим носителем сокровенной энергии вещей, вечной гармонии бытия, посланником иной жизни, голосом мироздания. Художник должен смиренно отдать всего себя символу, который с его помощью явит образы, подчиняющиеся вселенскому закону, но часто непонятные даже разуму самого художника. При этом в произведении искусства наиболее насыщенными символическим смыслом часто оказываются внешне самые заурядные события, явления, предметы. В этом суть и сила символизма.
Символизм в России унаследовал основные принципы западноевропейского символизма, но переставил отдельные акценты и внес в него целый ряд существенных корректив.
Символисты с воодушевлением восприняли концепцию русского философа Вл. Соловьева о Софии Премудрости Божией как творческом посреднике между Богом и людьми, главном вдохновителе искусства и соучастнике творческого процесса. Особой популярностью пользовалась соловьевская идея о явлении Софии в облике прекрасной девы, которая была объединена ими с гётевской идеей Вечно-Женственного и была активно воплощена в поэзии — особенно Блоком (Стихи о Прекрасной Даме).
Однако в силу ряда социальных, психологических и иных причин эта теза очень скоро сменилась антитезой — глубоким разочарованием, пессимизмом, «криками отчаяния», душевными страданиями и срывами, доводившими некоторых символистов до безумия. Истинный миф лишен каких-либо личностных характеристик; это объективная форма хранения знания о реальности, обретенная в результате мистического опыта и принимаемая на веру до тех пор, пока в акте нового прорыва к той же реальности не будет открыто о ней новое знание более высокого уровня. Тогда старый миф снимается новым, который занимает его место в религиозном сознании и в духовном опыте людей. Поэтому сверхзадачу символизма, до осуществления которой еще очень далеко, Иванов видит в мифотворчестве. Но не в художественной обработке старых мифов или в писании новых фантастических сказок, чем, по его мнению, занимается идеалистический С., а в истинном мифотворчестве, которое Иванов понимает как «душевный подвиг самого художника». Художник «должен перестать творить вне связи с божественным всеединством, должен воспитать себя до возможностей творческой реализации этой связи. И миф, прежде чем он будет переживаться всеми, должен стать событием внутреннего опыта, личного по своей арене, сверхличного по своему содержанию». В этом и заключается «теургическая цель» символизма, о котором мечтали многие русские символисты того времени.
Многие русские символисты осознавали, что им тесно в рамках искусства, и осмысливали символизм, как некую творческую систему будущего, которая должна выйти за пределы искусства и стать религиозно-эстетическим творчеством самой жизни. Для описания этой творческой функции символизма они применяли термин теургия.
Символизм оказал существенное влияние на целый ряд художественных направлений XX в. (экспрессионизм, сюрреализм, театр абсурда, постмодернизма, в России — на футуризм), на творчество целого ряда крупных писателей и художников. Многие теоретические находки символистов вошли в крупные эстетические течения (часто диаметрально противоположные) XX столетия. С другой стороны, обостренно духовная, а часто и религиозно-мистическая ориентация большинства символистов оказалась чуждой главной тенденции арт-практик XX в.
4. Стиль модерн. Его смысловые источники и основные принципы,
формы образования. Влияние стиля модерн на повседневную жизнь
Возникший стиль "модерн" стал переходным течением от модернизма к авангарду. (Х. Ван де Вельде в Бельгии, Й. Ольбрих в Австрии, А. Гауди в Испании, Ч. Макинтош в Шотландии, Ф. Шехтель в России и др.). Наибольшее распространение он получил в архитектуре и декоративно-прикладном искусстве.
Анализ различных течений в буржуазной культуре конца XIX - начала ХХ вв. показывает, что в них преобладали иррационализм, вплоть до мистики, с тесно связанные с ним пессимизм, неверие в прогресс, настроения упадка, безнадежности, отчаяния.
Конечно, на протяжении своей многовековой истории искусство не раз переживало периоды упадка, следовавшие за его подъемом. Но это был упадок тех или иных его эпох, конкретно-исторических направлений (видов и жанров). В модернизме выразился упадок уже не отдельных исторических явлений, а общий кризис как таковой.
В 1955г. один из крупнейших теоретиков модернизма Ортега-и-Гассет (испанец) принципиально обосновал элитарность модернистского искусства. По его мнению, подлинным искусством "будет искусство для художников, а не для масс людей. Это будет искусством касты, а не демократическое искусство". "Модернистское искусство, - по его мнению, - имеет массы против себя, и оно всегда будет иметь их против себя. Оно, по существу, чуждо народу; более того, оно враждебно народу". Однако это было сказано совсем не в осуждение, а наоборот, в обоснование элитарности искусства.
Но были и есть не менее последовательные противники модернизма, и их немало. Так, уже в конце XIXв. Поль Лафарг, Франц Меринг, Г.В. Плеханов заняли отрицательную позицию к модернизму, рассматривая его как форму упадка, разложения буржуазной культуры. И они приводили конкретные доказательства в обоснование своей позиции:
· музыка порывает с исторически сложившимися ладовыми системами, основанными на обобщении жизненных интонаций;
· изобразительное искусство отказывается от предпосылок, диктуемых нормальным функционированием человеческого глаза и естественным восприятием действительности, сложившейся в общественно-исторической практике;
· танец превращается в телесные конвульсии; театр – в абсурд;
· поэзия – в набор бессмысленных слов и звуков; живопись – в мазню.
Налицо явление деэстетизации. Разрыв с массовым эстетическим сознанием оказывается одновременно и разрывом с традициями классического искусства. По существу, отбрасывается вся реальная человеческая культура. Искусство становится беспредметным. По мнению многих исследователей, все авангардистские направления современного модернизма представляют собой авангард регресса. Это особенно обнаруживается при конкретном сопоставлении любого их произведения с вершинами мирового искусства: скульптура Микеланджело и кинетическая конструкция; картина Рембрандта и полотно ташизма, - они диаметрально, кричаще несопоставимы.
Как считают искусствоведы – специалисты, их вряд ли возможно анализировать с искусствоведческой точки зрения (нельзя применять искусствоведческие методы анализа к тому, что по природе своей перестало быть искусством), т.е. они подлежат рассмотрению лишь как своего рода социальные феномены – симптомы кризиса, упадка культуры.
Модернистский путь развития – это на самом деле трагедия не только искусства, но и культуры вообще. Но на определенном этапе эта трагедия оборачивается комедией. Создается почва, на которой любые кривляния, экстравагантные выходки могут быть выданы за искусство. Развитие модернизма изобилует эпатажем, скандалами, непристойными историями. "Авангардисты" выдают их за результат конфликта с "обывателем" и "мещанином".
В 60-е годы ХХ столетия на Западе появляется так называемое "концептуальное искусство" – новая разновидность модернизма. Суть его в том, что человеку – зрителю предлагаются одни "концепции", а искусства – нет: на выставках вместо картин висят, например, бумажки… с замыслами! И это уже, в самом деле, самая настоящая комедия – ибо некогда уже серьезный кризис обернулся простым шарлатанством! Эволюция модернизма ныне происходит в таком направлении. Сегодня это мы можем видеть не только в сфере изобразительного, но и других видов искусства: театре, музыке, литературе, т.е. в целом в культуре.