Существует мнение, что: "Высшее достижение русского искусства ХХ века - это не революционный авангард, как считалось на протяжении многих лет, а искусство социалистического реализма". Таково мнение британского ученого Мэтью Куллерна Боуна, который является общепризнанным авторитетом в области русского и советского искусства. Приведем несколько цитат из статей зарубежных искусствоведов, посвященных этому периоду. "Искусство эпохи социалистического реализма можно разделить на две составляющие: искусство официозной иконографии, прославляющее режим и его вождей, и параллельное искусство, которое выше по качеству, поэтичнее, свободнее и ближе к повседневной жизни обычного человека. Оно гармонично и свободно от схем, особенно в пейзажной живописи". "Эуропео" (Испания) - "Лица славянской души". "В политическом государстве, которое требует единообразия, схожесть картин показалась бы неудивительной. Но вы будете, тем не менее, удивлены разнообразием, заключенным внутри этой схожести, мастерством художников, которые, несмотря на диктуемые государством ограничения, в своих произведениях по генерируемой ими энергии и степени выразительности выходят далеко за пределы предписанной им тематики". Дмитрий Налбандян известный в 30-гг художник. В 1933 году художник получает приглашение поехать в Ленинград для работы над картиной "Выступление С.М. Кирова на XVII съезде партии". Осенью1935 года картина экспонировалась на выставке московских живописцев в Государственном музее Изобразительных искусств и вызвала широкий общественный резонанс: она воспроизводилась в газетах "Правда" и "Известия", распространялась в репродукциях. Первый серьезный успех окрылил художника. Однако трагическая смерть Кирова несколько приостановила поступательный ход его карьеры. В конце 1930-х и в начале 1940-х годов Налбандян много работает в основном в жанре портрета, пейзажа и натюрморта и создает множество прекрасных лирических работ. Он начинает работать над своим знаменитым "Портретом И.В. Сталина", который стал его трамплином к головокружительной славе. Для работ многих известных художников советской эпохи характерны как выдающееся стилистическое мастерство - продукт одной из лучших академических школ в Европе, так и то, что во многих отношениях они продолжают традиции великих импрессионистов XIX столетия. К рубежу 1920-1930-х годов нереалистические направления были запрещены полностью; некоторые художники уехали в другие страны; иные были репрессированы или, поддавшись жестокой неизбежности, оставили авангардные поиски. В 1932 году были окончательно закрыты многочисленные художественные объединения; властями был создан единый союз художников. До тех пор сохранялись еще некоторые различия между направлениями и эстетическими системами. С момента запрета группировок социалистический реализм был объявлен обязательным методом отражения реальности». [«Русская Советская живопись». [Электронный ресурс]. URL: http://painting.artyx.ru/books/item/f00/s00/z0000010/st002.shtml (дата обращения: 4.10.2010)]
Литература
«Общая политика в области литературы проводилась такими лидерами партии как А.В. Луначарский, А.К. Воронский, Л.Д. Троцкий и др. По крайней мере, в этой области Луначарский среди них на тот момент играл самую важную роль. Хотя лидеры имели общую идею, согласно которой следовало руководить литературой с классовой позиции, они расходились во мнении, как конкретно приметать эту позицию к литературной политике. Несмотря на подчеркивание творческой свободы, Ленин и Троцкий всё же предпочитали большее вмешательство в литературный процесс, чем Луначарский и Воронский.
В период НЭПа партия большевиков выступала за сохранение всех унаследованных культурных ценностей при условии их идеологически-критического усвоения и против создания пролетарской культуры, не связанной с традицией. Таким образом, в первой половине 20-х годов в культурной сфере творческая свобода художественных деятелей в какой-то мере присутствовала.» [Чун Хо Кан, Культурный процесс в России в первое десятилетие после Октябрьской революции (1917-1928 гг.) / Чун Хо Кан.- МГУ им. М. В. Ломоносова: Москва, 2008.-с.23-25]
«В 1925-1932 тт. в литературе на роль творцов «чистокровного пролетарского искусства» претендовала (и не без успеха) Российская ассоциация пролетарских писателей (РАПП). Руководство ее считало себя властью в литературе и раздавало ярлыки направо и налево, «звание „пролетарские" нося, как эполеты». С 1923 г. журнал «На посту» занялся критической расправой над писателями «без эполет». [Ганюшкина Т.В. «Русская живопись первой половины 20 века». [Электронный ресурс]. URL: http://www.bibliotekar.ru/isk/7.htm (дата обращения: 4.10.2010)]С самого начала 20-х годов начинается и культурное самообеднение России. В 1921 г. умер от «отсутствия воздуха» сорокалетний А. Блок и был расстрелян тридцатипятилетний Н. Гумилев, вернувшийся на родину из-за границы в 1918-м. В год образования СССР (1922) выходит пятая и последняя поэтическая книга А. Ахматовой (спустя десятилетия ее шестая и седьмая книги выйдут не в полном составе и не отдельными изданиями), высылается из страны цвет ее интеллигенции, добровольно покидают Россию будущие лучшие поэты русского зарубежья М. Цветаева, В. Ходасевич и сразу затем Г. Иванов. К уже эмигрировавшим выдающимся прозаикам добавляются И. Шмелев, Б. Зайцев, М. Осоргин, а также - на время - сам М. Горький. Если в 1921 г. открылись первые «толстые» советские журналы, то «августовский культурный погром 1922 года стал сигналом к началу массовых гонений на свободную литературу, свободную мысль. Один за другим стали закрываться журналы, в том числе «Дом искусств», «Записки мечтателей», «Культура и жизнь», «Летопись Дома литераторов», «Литературные записки», «Начала», «Перевал», «Утренники», «Анналы», альманах «Шиповник» (интересный между прочим тем, что сближал молодых писателей со старой культурой: редактором был высланный Ф. Степун, авторами А. Ахматова, Ф. Сологуб, Н. Бердяев, а среди «молодых» - Л. Леонов, Н. Никитин, Б. Пастернак); закрыт был и сборник «Литературная мысль», в 1924 году прекратилось издание журнала «Русский современник» и т.п. и т.д.» Культурное самообеднение страны в тех или иных формах продолжается (и с конца 30-х едва ли не преобладает) до конца 50-х - начала 60-х годов (1958 год - моральная расправа над автором «Доктора Живаго» Б. Пастернаком, 1960 - арест романа В. Гроссмана «Жизнь и судьба») и уже с конца 60-х, когда начинается третья волна эмиграции, возобновляется опять. Эмигрантской же литературе, особенно первой волны, всегда трудно было существовать из-за отсутствия родной почвы, ограниченности финансов и читательского контингента.
Рубежный характер начала 20-х годов очевиден, но не абсолютен. В некоторых отношениях, например, в области стихосложения, «серебряный век» «жил» до середины 20-х годов. Крупнейшие поэты «серебряного века» (в их же ряду такой необыкновенный прозаик, как Андрей Белый, который умер в начале 1934 г.) и в советское время, при всей их эволюции и вынужденном долгом молчании, в главном сохраняли верность себе до конца: М. Волошин до 1932 г., М. Кузмин до 1936, О. Мандельштам до 1938. Даже расстрелянный Гумилев «тайно» жил в поэтике своих советских последователей, пусть и не стоивших «учителя». «Н. Тихонов и А. Сурков, каждый на свой лад, перерабатывали интонации и приемы Гумилева в те годы, когда имя Гумилева было под запретом...». Хотя его прямые ученики и младшие соратники по перу - Г. Адамович, Г. Иванов, Н. Оцуп и др. - эмигрировали и ряд других молодых эмигрантов испытал его влияние, в Советской России оно «было и сильнее и длительнее». Наконец, среди прозаиков и поэтов, пришедших в литературу после революции, были такие, которых при любых оговорках трудно назвать советскими: М. Булгаков, Ю. Тынянов, К. Вагинов, Л. Добычин, С. Кржижановский, обэриуты и др., а с 60-х годов, особенно после появления в литературе А. Солженицына, критерий «советскости» объективно все больше теряет смысл.
Рассеченная на три части, две явные и одну неявную (по крайней мере для советского читателя), русская литература XX века все-таки оставалась во многом единой, хотя русское зарубежье знало и свою, и советскую, а с определенного времени немало произведений задержанной на родине литературы, советский же широкий читатель до конца 80-х годов был наглухо изолирован от огромных национальных культурных богатств своего века (как и от многих богатств мировой художественной культуры). Русская культура вплоть до начала 1990-х годов оставалась литературоцентричной. При огромных пространствах России и СССР и трудности (в силу как административных, так и материальных причин) передвижения по ним типичное русское познание - книжное познание. Издавна писатель в России почитался учителем жизни. Литература была больше, чем только и просто художественная словесность. И при царях, и особенно при коммунистах она во многом заменяла россиянину, а тем более советскому человеку и философию, и историю, и политэкономию, и другие гуманитарные сферы: в образах зачастую «проходило» то, что не было бы пропущено цензурой в виде прямых логических утверждений. Власти, со своей стороны, охотно пользовались услугами лояльных им литераторов. После 1917 г. «руководящая функция литературы получает исключительное развитие, оттеснив и религию, и фольклор, пытаясь непосредственно строить жизнь по рекомендуемым образцам...». Конечно, была и сильнейшая непосредственная идеологическая обработка советского человека, но газет он мог и не читать, а к советской литературе хотя бы в школе приобщался обязательно. Советские дети играли в Чапаева, правда, уже после появления кинофильма, юноши мечтали походить на Павла Корчагина и молодогвардейцев. Революцию советские люди представляли себе, прежде всего, по поэмам Маяковского (позже - по кинофильмам о Ленине и Сталине), коллективизацию - по «Поднятой целине» Шолохова. Отечественную войну - по «Молодой гвардии» А. Фадеева и «Повести о настоящем человеке» Б. Полевого, а в иные времена - по другим во многих отношениях, но тоже литературным произведениям Ю. Бондарева, В. Быкова, В. Богомолова, В. Астафьева и т.д.