В конце XIX—первой половине XX в. высушенные в растянутом виде шкуры оленей обрабатывали несколькими способами. Предварительно с них металлическим или каменным скребком снималась мездра, при этом кожа растягивалась и размягчалась. Из выделанного таким способом материала шили верхнюю меховую одежду и чулки. Часто использовали уже начинающую облезать шкуру, которая ранее служила постелью. С нее скребком снимали мездру и срезали ножом шерсть. Из подобного вида кож обычно изготовляли летнюю повседневную и промысловую одежду и обувь.
Первоначальная обработка шкуры для ровдуги в XVIII в. была идентичной вышеописанной. Затем кожу неделю коптили, потом смачивали и парили, чтобы отопрела шерсть, и, наконец, смазывали икрой, мяли, топтали и скоблили каменным скребком. В конце XIX—первой половине XX в. ительмены дымленую ровдугу выменивали у коряков. Сами же делали прежним способом только светлую замшу, которую для пошива праздничной обуви чернили (сначала ее красили в красный цвет в настое ольховой коры, затем чернили в массе, полученной в процессе трения металлических изделий о брусок, смоченный водой, и смешанной настоем ольховой коры). Иногда тертую массу кипятили в старой ржавой посудине и также получали черный краситель.
Для пошива повседневной летней обуви использовали оленью кожу, выделанную следующим образом: только что снятую или намоченную шкуру сворачивали, клали для заквашивания в теплое место, затем соскребали мездру и шерсть и в растянутом виде просушивали.
Иногда очищенную от мездры оленью шкуру, идущую на пошив меховых чулок, красили в красный цвет. Для этого ольховую кору настаивали на моче человека. Этим настоем смачивали шкуру, сворачивали смазанной стороной внутрь и мяли ногами до покраски, после чего просушивали в расправленном виде.
Несколько иначе происходила заготовка камусов. Сняв с оленя, их попарно вокруг сшивали нитками через край шерстью внутрь, и, наполнив сухой травой, сушили под балаганом или на чердаке дома. Такой камус мог храниться долгое время. Перед пошивом обуви его обрабатывали так же, как и шкуру оленя: скребли, удалив мездру, мяли, растягивали. Выделанные камусы использовались при изготовлении зимней повседневной и промысловой обуви, рукавиц. Из них также шили голенища для демисезонной обуви.
Значительное количество одежды и обуви изготовлялось из выделанных тюленьих шкур. Обработка их производилась несколькими способами и зависела от того, на какие части и типы обуви шел материал.
В XX в. свежую тюленью шкуру высушивали в расправленном виде, затем ножом снимали остатки жира и мездру, одновременно растягивая ее. Из такой шкуры раскраивали подошву. Используемые для этих же целей шкуры медведя, домашнего скота, сивуча обрабатывались так же, как и тюленьи.
Для праздничной обуви тюленью шкуру красили крепким отваром ольховой коры: его вливали в сшитые в виде мешка шерстью внутрь тюленьи шкуры. Зашитый мешок подвешивали на дерево или клали на полено и в часы досуга один за другим колотили по нему дубинкой. Эта процедура повторялась до тех пор, пока краска не просачивалась сквозь кожу. Окрашенную, ее растягивали для просушки на воздухе, перед раскроем тщательно мяли руками.
Несколько иначе производилась выделка шкур, идущих на изготовление нижней поясной одежды, голенищ и головок всей летней обуви. Предварительно их также смачивали водой, свертывали шерстью внутрь и клали на несколько дней в яму, обложенную травой, где они чуть-чуть подпревали. Затем очищали от шерсти и растягивали. Высушенную кожу мяли руками, зажав между коленями и придерживая левой рукой один ее конец, другой поворачивали правой рукой по окружности против часовой стрелки. Последующую обработку продолжали скребком, снимая мездру и размягчая кожу.
Интересно отметить, что в начале XVIII в. ительмены красили кожи и минеральными красками. Иногда выцветшую матерчатую одежду, приобретенную у русских, красили соком шикши или брусники. Собачьи шкуры дубили при помощи древесины гнилого дерева и рыбьей икры и красили настоем ольховой коры.
Все кожаные заготовки раскраивались на доске острым ножом с широким лезвием, шкуры с мехом - только со стороны мездры, чтобы не повредить ворс. Ткани раскраивались ножницами. Меховые изделия шили обметочным швом, а кожаные и матерчатые — швом стежкой. На дыры одежды и обуви ительмены накладывали заплаты, никогда их не штопая.
Одежду ительменов можно классифицировать: на зимнюю и летнюю; на мужскую, женскую и детскую; на повседневную, промысловую и праздничную; но строгой дифференциации верхней плечевой одежды не было. Так, например, повседневная выношенная меховая одежда могла служить летней. Женщины носили одинаковые с мужчинами по покрою кухлянки и парки.
Глава 2. Материальная культура эвенов
2.1 Жилище
У эвенов издавна существовало два основных типа переносных жилищ: илум — конический чум общетунгусского типа, характерный для периода, когда охота была основным источником существования, и чорама дю — оригинальная по своей конструкции цилиндроконическая постройка, известная больше как ураса или юрта. Илум в качестве жилища вышел из употребления в большинстве районов в конце XVIII в., однако, в оленеводческих бригадах, а также как временное охотничье укрытие его можно встретить до сих пор.
Опорой остова чума служат три основные жерди, скрепленные сверху ремнем. На них опираются вспомогательные шесты, расставляемые по кругу, в среднем 20—30 штук. Внутри чума, над очагом, крепится специальная жердь для котла. Покрышкой для чума служат ровдуга, береста, зимой — оленьи шкуры. Берестяные чумы стали большой редкостью уже в 30-е года из-за сложности изготовления берестяных покрышек. Дольше сохранялись ровдужные чумы, однако и они уже давно вышли из употребления. Там, где чумы еще используются в качестве хозяйственных помещений, для их покрытия применяют обычно брезент. О древности этого типа жилища может свидетельствовать обычай сооружать на могилах умерших ритуальное помещение чурима, напоминающее остов чума.
Переход от чума к цилиндроконической юрте связан, скорее всего, с развитием у эвенов пастушеского оленеводства. Переход этот происходил довольно медленно. Существование чума наряду с юртой отмечали в XVIII—XIX вв. многие исследователи. Кроме чума и юрты, известны и другие жилища.
Чорама дю — традиционное постоянное переносное жилище эвенов во всех районах их обитания. Остов ее составляют четыре жерди халкиманча, две из которых на верхнем конце имеют сучки для сцепления. К двум стойкам остова крепится горизонтальная жердь екэтэн для подвешивания котлов над очагом. Цилиндрическая часть стенок юрты собирается из коротких палок чора, соединенных в треногу. Две ее ножки высотой около метра втыкаются в землю под острым углом друг к другу, третья горизонтальная палка служит для связи с вершиной угла следующего звена. Располагаясь по кругу будущей юрты, эти связки-треноги и образуют ее цилиндрическое основание. Полным жилищем считалась юрта, состоящая из 12—16 комплектов-треног.
Свод кровли юрты образуют шесты херан, верхние концы которых лежат на жердях остова, а нижние крепятся к горизонтальным палкам чора. За счет вертикальных стенок, пологого свода кровли объем и полезная площадь юрты могли быть весьма значительными. Обычными стали жилища на 2—3 семьи, вмещавшие до 20 человек. На рубеже XIX—XX вв. распространение получила малая или половинная юрта калту, состоящая из 6—8 комплектов чора.
Покрывали юрту зимой оленьими шкурами мехом внутрь, летом — ровдугой или берестой, вываренной в воде с золой. На морском побережье использовали также покрышки из рыбьей кожи. Такая юрта называлась гарми. Для покрышки юрты среднего размера требовалось 10—12 оленьих шкур, причем верхнюю часть покрышки приходилось менять практически ежегодно. Далеко не каждой семье было под силу иметь собственную юрту, поэтому родственные хозяйства обычно объединялись под одной крышей. Если в юрте жило более одной семьи, она имела, как правило, два входа — один против другого. Посторонний человек становился гостем той семьи, на чьей половине он усаживался. Позднее, в 20—30-е гг., юрты стали делить внутри перегородками из жердей на отдельные «квартиры». У камчатских эвенов они назывались аранами. В каждом аране размещалась одна семья. Очаг и котел в такой юрте были общими, но питались обычно семьями возле очага или в аранах. Пол в юрте покрывался ветками лиственницы или кедрового стланика, а сверху невыделанными оленьими шкурами. Вход закрывался ровдужной занавеской с узорной аппликацией. У каждого члена семьи в юрте имелось свое место: женщины — в хозяйственном углу, мужчины — в передней части. Спальные места располагались вдоль стен. В середине XIX в. в юртах эвенов стали появляться пологи, заимствованные, вероятно, у коряков: летом — из ситца и ровдуги, зимой — меховые. Характерным отличием эвенской юрты от эвенкийского чума, кроме конструктивных особенностей, является расположение места для гостей - мужчин. В эвенкийском чуме оно находится сразу за очагом. У эвенов же здесь обычно хранится утварь. Гостей они усаживают рядом со спальным местом хозяина, которое может располагаться либо слева, либо справа от входа.
Активное вытеснение юрты домами русского типа началось вместе с коллективизацией, но долгое время было не особенно успешным. До конца 50-х гг. строительство велось преимущественно собственными силами. Небольшие однокомнатные домики на две-три семьи делали, как правило, из местного тонкомерного леса. Крыши у них не было, стены и потолок обкладывались дерном, изнутри обмазывались глиной или обшивались фанерой. В таких домах были единственное окно с одинарной рамой, нередко «застекленное» пузырем или куском льда, железная печь или камин из дерева, обмазанного толстым слоем глины, для которых требовалось очень много дров. Совершенно непригодные для жизни в суровых зимних условиях дома эти не выдерживали конкуренции с юртами, которые вплоть до конца 60-х гг. были непременным элементом многих эвенских поселений. И только с началом государственного жилищного строительства в северных колхозах и совхозах в 70-е гг. ситуация стала заметно меняться.