Несмотря на то, что в отношениях со своими соседями – древнейшими цивилизациями, такими как Китай, Индия или Тибет, Монголия всегда считалась скорее реципиентом культуры, нежели ее донором, монгольская культура сама по себе обширна и самодостаточна. Особенно это касается литературы. В культуре Монголии есть большое количество памятников литературы как устных, так и письменных, а также бесчисленное число жанров. Это и самобытная национальная форма поэзии – юрол (благопожелание) и магтаал (хвалебное слово), субхашиты (назидательные четверостишия), а также сказки, легенды, пословицы, поговорки и др. Большую популярность имел жанр сургал – древнейший и распространенный жанр дидактической литературы. Одним из самых известных примеров здесь является сургал «Бумажная птица, определяющая законы времени» Д. Равжи, поэта – основоположника монгольской светской литературы, творившего в афористическом, дидактическом ключе. Несомненным вкладом в восточную философию на рубеже XIX-XX вв. явился труд "Драгоценное зерцало" Чимэдийна Дэмчигдоржа, развившего идею «пустоты» в философии Востока. Помимо оригинальной литературы на родном языке, монгольские авторы создали множество произведений на тибетском языке, который в Монголии играл примерно такую же роль, как латынь в средневековой Европе. Эта литература, которую можно назвать тибетоязычной литературой монголов, представляет большой интерес для изучения не только монгольской культуры, но и всей буддийской культуры Востока. Особое место в монгольской литературе занимает, пожалуй, одна из ярчайших личностей в истории Монголии – Темуджин или Чингисхан, чей культ в Монголии давно привлек внимание ученых.
Самый распространенный тип устного и письменного повествования в Монголии – это историческое предание. Собственно говоря, это летописи и легенды, где Чингисхан, как правило, является центральной фигурой монгольской истории. Существует бесчисленное множество преданий о географических местностях, связанных с именем Чингисхана. По Монголии разбросаны горы, долины, реки и озера, где, согласно легендам, стояли котел, трон, наковальня Чингисхана, были расположены юрта, очаг, привязь для его коня, места, где он забыл свое седло, где его конь оставил отпечаток копыта и т.д. Например, недалеко от места, где родился Чингисхан, есть озерцо под названием «Тогоо» (Котел). Рассказывают, что это был очаг Чингисхана, на котором стоял его котел. Таких «котлов» и «очагов» в Монголии множество. Недалеко от г. Налайхи есть гора под названием «Чингис» и скала с проемом. Местные жители говорят, что Чингисхан, сидя на своем троне, прострелил скалу из лука. По всей Монголии большие отверстия в скалах называют дырами от стрел Великого хана. Нельзя не заметить, что подобные легенды наделяют Чингисхана отдельными чертами культурного героя, т.е. Чингисхан выступает в роли основоположника культурных обычаев. Так, например, существует предание о нем, как о созидателе и хранителе народной мудрости. Как уже говорилось, в монгольском устном и письменном наследии большое место занимает дидактическая поэзия. Тот пласт ее, что не восходит к буддийской дидактике, практически полностью приписывается Чингисхану. Это так называемые «билики» - поучения Чингисхана. Также большую известность получили «ясы» - законы Чингисхана, а особенно «Великая Яса» - квинтэссенция монгольского права, сборник изречений и постановлений Великого хана.
Согласно некоторым преданиям, Чингисхан даже наделен сверхъестественными способностями: по преданию, «когда Чингисхан умер, его тело заперли в ящик тремя замками и поместили в усыпальницу Еджен-хоро. Даже птица не могла пролететь мимо нее – падала мертвой, у человека, проезжавшего мимо и у его лошади шла кровь из носа и рта, и он также умирал. Однажды с помощью специальной церемонии хана «смягчили», перевязав его тело красным кушаком и попросив его быть милосердным и не убивать больше живой твари. Но теперь, если бы к ящику с телом подступил бы вор, у него непременно выпали бы глаза». И действительно, по некоторым сведениям, когда во время мусульманского восстания шайка воров захотела разграбить Еджен-хоро, у первого же приблизившегося к святыне глаза вылетели из орбит.
Летописи, в отличие от легенд и преданий, основаны на более реалистичных фактах. При этом все летописи, в свою очередь, делятся на 2 вида, в соответствии с чем меняется и образ Чингисхана в них. В первом типе этих повествований Великий хан наделен эпическими чертами, второй тип сказаний Чингисхану отводит более чем скромную роль: факты о жизни Великого хана в них изложены довольно сухо и кратко.
Максимальной эпической насыщенности и полноты повествования о хане достигают в «Сокровенном сказании монголов». Вообще, «Сокровенное сказание монголов» - не только древнейшее монгольское историографическое произведение, это еще и основа монгольской идентичности, один из важнейших источников для изучения социальной организации, ценностей и культурного мира монгольских племен. Кроме того, это настоящий эпос, включающий в себя разнообразные жанры и выполняющий функцию трансляции идеалов общества, это единственный в своем роде исторический труд, созданный одним из кочевых народов Центральной Азии и оформивший исторические знания этого народа в форме письменной истории. Наконец, это настоящая «сага о Чингизидах»: от рождения Темуджина до воцарения Угэдэя. Толчком к созданию, несомненно, главного памятника монгольской литературы послужило развитие в Монголии письменности после введения в XIII в. уйгурского письма. Однако на протяжение нескольких столетий «Сокровенное сказание…» оставалось едва ли не единственным достижением монгольской историографии и литературы, в целом. Связано это было с начавшейся в Монголии эпохой феодальной раздробленности, что, разумеется, отразилось на ее культурной жизни. В литературе это время (с конца XIV до конца XVI вв.) называется «темным периодом», в течение которого, вследствие кровавых междоусобиц, не было создано ни одного сколько-нибудь значительного художественного произведения. Новая волна в монгольской историографии и литературе начинается во второй половине XVII в., и связана она с проникновением в страну разновидности буддизма – ламаизма. С этим событием многие ученые связывают подъем в культуре Монголии, начавшийся в XVI – начале XVII вв. Именно тогда монголы впервые познакомились с обширной религиозной, философской, исторической, светской литературой народов Индии, Тибета, Китая. Монгольские историки в этот период создали оригинальные труды обобщающего характера, положив тем самым начало такому виду литературы, как хроника. К наиболее ярким представителям жанра относят такие произведения как «Алтан Тобчи» («Золотое сказание»): одно анонимное и одно Лубсан Данзана, «Шара Туджи» («Желтая история»), «Эрдэнийн Тобчи» («Драгоценное сказание») Саган Сэцэна и «История Асарагчи». Все эти хроники в той или иной степени восходят к «Сокровенному сказанию…», например, в «Золотом сказании» Лувсан Данзана из 282 параграфов «Сказания…» содержится 233, а в «Истории Асарагчи» - около 90, однако образ Чингисхана в них отличается.
В некоторых летописях Чингисхан наделен чертами эпического героя. Причем, максимального размаха его эпичность достигает в «Сокровенном сказании…», сравниться с которым по этому компоненту сможет разве что только «Золотое сказание» Лувсан Данзана. Учеными неоднократно отмечалось, что все жизнеописание Чингисхана, особенно касающееся его детских и юношеских лет, носит черты эпического сказания: это, в первую очередь, относится к его чудесному рождению, героическому детству, первому подвигу, богатырскому сватовству и войнам с иноплеменниками. Причем, детство и юность в «Сказании…» описываются с особой художественной выразительностью; читателю словно преподносят оправдание за предстоящие насильственные действия Темуджина. После того, как был убит отец Темуджина Есугэй-багатур, и его вдова Оэлун-эке осталась с 5 детьми в бедственном положении, тайчуды похитили Темуджина совсем еще ребенком и держали его в неволе, пока счастливый случай не помог ему бежать. И, наконец, юный Темуджин, переживший всяческие невзгоды и трудности, честолюбивый, затаивший непримиримую ненависть к своим врагам, становится Великим ханом и добивается своих целей в жестокой и кровопролитной схватке с ними. На основе «Сокровенного сказания…» и некоторых других источников известному монголоведу Владимирцову удалось набросать портрет Чингисхана: «Темуджин отличался высоким ростом, блестящими глазами и даровитостью, хотя и уступал по силе своим братьям Хасару и Бэктэру. Уже в юности у него появилась такая черта характера, как властность. Он также не терпел, когда его лишали чего-нибудь, что он считал принадлежавшим ему по праву». При этом в молодости Темуджин совсем не отличался бессердечием или вероломством, а напротив, был щедр и милостив за оказанные ему услуги, хотя, при этом, строг и требователен». Также в «Сокровенном сказании…» упоминалось, что «подчиняя всех своей воле, император умер сдерживать свой гнев из рассудочных соображений. Прибегая в бою к хитрости, а подчас и к вероломству, Чингисхан в частной жизни не проявлял этих качеств и ценил людей за их прямоту».
Но не все летописи характеризовали хана подобным образом. В некоторых источниках упоминается, что Чингисхан обладал рядом отрицательных качеств. Во-первых, Темуджин был трусом. Об этом упоминается, в частности, в обоих «Золотых сказаниях»: Отец Темуджина Йисугэй-багатур с целью преодолеть трусость сына оставил его с двумя конями у Дай-сэцэна. Иллюстрацией тому может служить хотя бы то, что завоеватель Чингисхан, совершивший большое количество походов, руководивший столькими битвами и осадами, по всей видимости, не отличался особой личной храбростью (Владимирцов, «Чингисхан» по материалам «Сказания…»). Полководец побеждал в нем воина; во всяком случае он был далек от романтического героизма. Если в молодости ему и приходилось проявлять удаль и личную храбрость, то, став ханом, он руководил сражениями, но лично не сражался, хорошо понимая, что это не дело полководца.