Между тем, в книге есть другой, более глубокий естественнонаучный слой, являющийся в сущности ее смысловым ядром: теория культурно-исторических типов. Три причины, по словам Данилевского, вызвали ее к жизни: засилье традиционной просветительской концепции прогресса, требующей "однолинейного" построения истории, проникнутой духом "европоцентризма"; ложная трактовка соотношения национального и общечеловеческого, вызванная игнорированием наиболее ценных, рожденных национальным гением продуктов культуры; предрассудки в отношении того, что называют "Востоком" и "Западом", имея при этом в виду только культурные регионы. На самом деле, Россия и Европа, по Данилевскому, — это совершенно самостоятельные культурно-исторические организмы, взаимодействующие по тем же законам, по которым относятся друг к другу отдельные виды растений и животных.
И, наконец, на заднем плане его рассуждений вырисовывается, правда, едва лишь намеченный, третий, философско-исторический слой, в котором автор, вступая в противоречие с предыдущими, восстанавливает единство человечества, логическую нить мировой истории, единую религию. Оказывается, что народы каждого культурно-исторического типа работают не только для себя; что результаты их трудов включаются в мировую сокровищницу культуры; что смысл и исход мировых событий обусловлены не только законами естественной эволюции, но и "миродержавным Промыслом". Борьба Европы и России оказывается не межвидовой борьбой за существование, а продолжением общеисторического противоборства между "градом Земным" и "градом Божьим", и победит в ней — Россия, как носительница истинной православной религии и синтезатор всего лучшего, что было создано человечеством.
В отличие от популярной в Европе первой половины XX века теории культурных циклов, немецкий философ, ярчайший представитель экзистенциализма, Карл Ясперс (1883 — 1969) предполагал единое происхождение человечества и единую историю культуры. Критикуя метод Шпенглера, Ясперс утверждал, что он позволяет лишь истолковывать явления духовной жизни, стили в искусстве, или типы "настроений", однако не дает возможности установить законы. Кроме того, Ясперс обращал внимание на неправомерность биологических аналогов, которые широко используются в шпенглеровской концепции культурных типов, вследствие чего история приобретает фаталистический характер. Он также отвергал и материалистическое толкование истории марксизмом, утверждая, что в истории культуры значительную роль играют не экономические факторы, а духовные. Таким образом, полемизируя с К. Марксом, Ясперс отстаивает приоритет "духовной составляющей" в истории культуры, а в полемике со Шпенглером утверждает ее единство, приходя в конечном итоге к пониманию истории культуры как линейного процесса, имеющего смысловое завершение. История — это "процесс между истоками и целью," — пишет Ясперс в книге "Истоки истории и ее цель".
Рисуя схему мировой истории, К. Ясперс выделяет четыре гетерогенных периода: "прометеевская" эпоха, эпоха "великих культур древности", эпоха "духовной основы человеческого бытия" ("осевое время") и эпоха "развития техники": "Человек четыре раза как бы отправляется от новой основы. Сначала от доистории, от едва доступной нашему постижению прометеевской эпохи (возникновение речи, орудий труда, умения пользоваться огнем), когда он только становится человеком. Во втором случае от возникновения великих культур древности. В третьем — от осевого времени, когда полностью формируется подлинный человек в его духовной открытости миру. В четвертом — от научно-технической эпохи, чье преобразующее воздействие мы испытываем на себе"'.
Третий период — "осевое время". Согласно Ясперсу, в истории человечества была эпоха духовного основоположения всех тех культур, которые составляют ныне дихотомию Восток — Запад. "Эту ось мировой истории следует отнести ... ко времени около 500 лет до нашей эры, к тому духовному процессу, который шел между 800 и 200 гг. до н.э. Тогда произошел самый резкий поворот в истории. Появился человек такого типа, какой сохранился и по сей день".
Это духовное основоположение человечества происходило одновременно и независимо в Китае, Индии, Персии, Палестине, Греции. Тогда жили Конфуций и Лао цзы. Возникли Упанишады, проповедовали Будда, Заратустра, выступали пророки Илия, Исайя, Иеримия и Второисайя; это время философов Парменида, Гераклита, Платона, поэта Гомера, трагиков, Фукидида и Архимеда. Их творчество, проповеди и учения "сводятся к тому, что человек осознает бытие в целом, самого себя и свои границы. Перед ним открывается ужас мира и собственная беспомощность. Стоя над пропастью, он ставит радикальные вопросы, требует освобождения и спасения. Осознавая свои границы, он ставит перед собой высшие цели, познает абсолютность в глубинах самосознания и в ясности трансцендентного мира"1. Согласно Ясперсу, в это время происходит становление истории человечества как мировой истории, тогда как до "осевого времени" имели место лишь истории локальных культур. "В эту эпоху были разработаны основные категории, которыми мы мыслим по сей день, заложены основы мировых религий, и сегодня определяющих жизнь людей. Во всех направлениях совершался переход к универсальности" .
Современные темпы и направленность мировой урбанизации обеспечены всей европейской историей, и особенно последними девятью веками, и его практически невозможно "свернуть", в силу того, что в нем самом заложены механизмы и самосохранения, и саморазвития. И в этом смысле он может квалифицироваться как естественный процесс.
При этом на разных стадиях формирования городской культуры, практически все новообразования (ценность образования, самоуправление, политика и т.д.) были результатом активных поисков выхода из сложившихся политических, социальных, экономических, культурных ситуаций, то есть процесс специально направлялся, выстраивался. С другой стороны, в России длительная "блокировка" распространения городского образа жизни, воспроизводства городской культуры, существенно ослабили урбанизацию, принципиально не изменив ее, но создав таким образом прецедент другого типа воздействия на процесс (погашения или торможения). И первый, и второй пример свидетельствуют о том, что содержание самого процесса составляет напряженная деятельность, то есть специально построенная, целенаправленная работа, имеющая искусственно-технический характер.
В процессе урбанизации все элементы городской культуры (единицы культуры, живущие на разных носителях, возникшие в разное время) связаны друг с другом определенным образом. Это взаимодействие можно описать через четыре подпроцесса:
концентрация как территориальное объединение разнообразного: функций, различных элементов городской среды, общественного потенциала и т.д.;
интеграция как объединение разнообразных элементов на основе их интенсивного взаимодействия, при этом взаимодействии каждый из элементов осуществляет собственное развитие, и вся система в целом обретает новое качество;
дифференциация - появление новых элементов как результат высокой концентрации и интенсивной интеграции;
воспроизводство и распространение городского образа жизни, то есть освоение людьми фундаментальных свойств городской жизни: мобильности, избирательности, "центральности".
1. Самый первый принцип концентрации разного, который заложен в европейском городе у нас в течение последних восьмидесяти лет был стратегически противопоставлен принципу равномерности. Последний выразился в практике "равномерного расселения" на территории страны, в идеологии равенства распределения благ и т.д. Равномерность расселения в масштабе города, проектируемого в рамках государственной политики индустриализации, проявилась в стандартном для каждого города наборе единиц планировочной структуры (микрорайон, жилой район, планировочный район) и в "ступенчатости" их обслуживания.
Интеграция.
Урбанологи отмечают, что один из ведущих процессов, лежащих в основании жизни города, - процесс интеграции. Выделение его значимости основано на том, что сконцентрированные в одном месте самые разнообразные элементы городской среды (отдельные люди, социальные группы и институты, учреждения, предприятия и т.д.) находятся в таком взаимодействии друг с другом, при котором не только сами развивают себя, но и способствуют наращиванию общего городского потенциала. При этом происходит актуализация ресурсов каждого элемента городской структуры, появление новых структурных связей и это не разрушает существующие функции и связи, а как бы накладывается на них.
В результате нового состояния всей системы, ее элементы приобретают новые функции и новые способы взаимодействия. "Интеграция представляет собой процесс, в котором отношения между частями социальной системы - людьми, играющими те или иные роли, коллективами и учреждениями упорядочиваются способом, обеспечивающим гармоничное их функционирование в соответствующих связях друг с другом в системе... Интеграция представляет собой явление взаимной поддержки, взаимного содействия друг другу единиц социальной системы". В том случае, если интеграция ослаблена или протекает вяло, условия для развития всех членов городского сообщества и всех элементов городского организма резко ухудшаются. И, напротив, интенсивно протекающая интеграция постоянно инициирует новое качество, задает новые импульсы к развитию. Городская интеграция - растянутый процесс, его протекание не очевидно, зато последствия - ощутимы.