2. Установление табу (запретов). Первые священные запреты связаны с появлением орудий труда, которые одновременно могли быть орудиями убийства. Мы уже говорили (см. ч. I, гл. IV) о запрете на убийство соплеменника, и это понятно: устойчивая численность рода была одним из условий его выживания. Самое важное последствие введения этого табу — возникновение нового отношения к жизни: она становится ценностью, и с точки зрения этой ценности рассматривается весь окружающий мир, преобразуются формы общения людей. На этом этапе человеческая общность начинает отличаться от животного стада, хотя ценность приобретает только жизнь соплеменника и по вполне понятным мотивам: все незнакомое, за которым стояла непознанная и потому уже опасная неизвестность, страшило людей. Современный итальянский ученый, занимающийся семиотикой, Умберто Эко (р. 1932) говорит, что современный шовинизм или расизм во многом выступает как знак, обозначающий пережиток первобытного состояния: враждебно то, что не принадлежит к нашему роду, нашему образу жизни, все, что “не наша кровь” [338, с. 29—47].
Другое, еще более значимое для дальнейшей жизни и деятельности людей табу было связано с регуляцией отношений между полами. В первобытном обществе количество людей в роду во многом зависело от условий существования. При благоприятных условиях наличие беременных женщин и младенцев не обременяло общину. Но в периоды ухудшения условий жизни (природные катаклизмы, необходимость миграции и др.) их большое количество только затрудняло жизнь всего сообщества. Считается, что при ухудшении условий жизни появляется необходимость ограничить свои потребности и, естественно, в первую очередь — пищевые и половые инстинкты, считает Ю. И. Семенов [271, с. 108]. Регулирование брачных отношений осуществлялось путем ограничения числа брачных пар, прежде всего запрещения брачных отношений между прямыми родственниками. Эдуард Тайлор (1832—1917) усматривал связь этого табу с тотемизмом [287]. Он считал, что тотемизм наложил табу не только на убийство тотема, но и на брачные отношения с ним. Есть точка зрения, согласно которой инициаторами упорядочивания межполовых отношений стали женщины. Так или иначе, но изменение межличностных отношений привело к появлению новых ценностей, легших в основание единобрачия, моногамии (греч. monos “один, единственный” + gamos “брак”). В условиях родовой общины люди впервые пытаются осознать свою родословную. Это чисто человеческое стремление. Правда, попытки выяснения своего происхождения основывались чаще всего на тотемизме (на яз. оджибве, племени американских индейцев,— ототем “его род”, а у одного из племен австралийских аборигенов — “это наше мясо”) — одной из форм первобытных верований, представлением о некой таинственной связи человеческих групп (родов) с теми или иными видами животных или растений как со своими родоначальниками. Табу распространялось и на тотема — своего “родственника” (отца или старшего брата), которого не убивали, не ели его мяса, кроме особых случаев: крайнего голода или торжественного обряда “размножения” тотема. Табу стало основой появления различных обрядов, связанных с соблюдением запретов и с периодами снятия их — праздниками. Как было замечено, возникновение табу — одно из условий появления морали. 3. Возникновение захоронений. Многие исследователи полагают, что возникновение культуры связано также и с захоронениями, а погребальные обряды впоследствии органично вошли во многие современные религии. От древнейшей эпохи (эолит и нижний палеолит) следов захоронений не сохранилось. Погребения появляются с возникновением представлений о загробной жизни.
В работах археологов отмечается, что первые захоронения были ориентированы по сторонам света, в направлении восток — запад. Значит, люди связывали свои наблюдения над природой со своим существованием, рождением и смертью. Большинство обнаруженных захоронений находилось в помещении жилой пещеры, хотя и располагалось ближе к ее краям. Умершие не исключались полностью из человеческого сообщества, их связь с живыми продолжала ощущаться как реальная. Об этом же говорят и предметы, которыми окружали захоронение: считалось, что и после смерти человеку нужно все то, что необходимо живым. У некоторых народов сложилось представление о том, что умерший предок осуществляет связь живущих с таинственными силами мира. Все эти факты объясняют появление разного рода культов, прежде всего культа предков.
4. Игра. Ф. Шиллер полагал, что игра была причиной возникновения искусства. Об игре как важнейшем факторе человеческой культуры и высшем проявлении человеческой сущности говорил нидерландский историк и философ Иохан Хёйзинга (1872-1945) в книге “Homoludens”. Игра, действительно, очень важна в понимании культуры. Именно в игре человек моделирует свои действия, независимо от того, является игра частью магического действия или нет. Всевозможные ритуальные игрища, связанные с какой-либо формой деятельности (охотой, земледелием, скотоводством), воспроизводят весь процесс, который должен оканчиваться желаемым результатом. До сих пор у народов, находящихся в состоянии, близком к первобытному, считается, что точное воспроизведение всех элементов трудового процесса ведет к успеху еще до начала деятельности. У некоторых из них малейшая ошибка в игровом процессе сурово наказывается, иногда лишением жизни виновника. Игровое начало служило выработке определенных форм поведения, ритуалов, связанных с миросозерцанием человека на ранних стадиях его развития, обычаев и традиций, поддерживаемых в обществе до нашего времени, и лежит в основе некоторых видов искусств, в особенности театра и танца.
Первобытная культура постепенно разворачивалась во времени и в пространстве, которые осваивало человечество, проходя определенные этапы отношений с природой, но постоянно решая главную задачу того времени — выжить и продолжить свой род.
Такая задача несет в себе биологическое начало и существует в любом животном сообществе с одной только разницей - в качественно новых способах ее решения человеком. Самое раннее отношение человека с природой — некое равновесие, партнерство, или, по выражению Л. Н. Гумилёва, гомеостазис (греч. homoios “подобный, одинаковый” + stasis “неподвижность, состояние”). Человеческое сообщество, представляющее собой небольшую группу людей (20—50 человек), связанных кровным родством, осваивает определенный участок земли для жизни, занимаясь собирательством — присвоением природных даров (кореньев, дикорастущих плодов, моллюсков и т. д.). Этот участок земли для людей — экологическая ниша, где они чувствуют себя в относительной безопасности, имея максимум того, что могут получить. Когда ресурсы оказываются исчерпанными, сообщество ищет другую территорию, которая станет для него следующей экологической нишей.
Первобытная культура была консервативной: любое новшество нарушало привычный ход вещей и потому казалось опасным, чреватым всякого рода неприятностями или даже смертельными бедствиями. Кроме того, при небольшой продолжительности жизни (средний возраст равнялся 20—22 годам) прирост информации не мог быть значительным, а сменяемость поколений была частой, поэтому выживание зависело от точного воспроизведения накопленного опыта. В этой связи первобытная культура ориентировалась на прошлое, старательно формировала стереотипное поведение, охраняла во всех видах деятельности апробированный опыт и ценности, накопленные прежде. И все-таки изменения в обществе, хоть и медленно, но происходили. Они касались всего способа жизнедеятельности людей, поэтому мы можем выделить в первобытной культуре два основных этапа: раннепервобытная община и позднепервобытная община [3].
Существование матриархата [лат. mater (matris) “мать” + греч. arche “власть”], понимаемого буквально как господство женщины в семье и обществе, условно. Можно предположить, что где-либо были и такие формы отношений, но в основном мы встречаемся с матрилинейностъю — счетом родства по линии матери, поскольку первобытное сознание долго не понимало роли мужчины в брачных отношениях, считая, что женщины рожают “сами из себя”, о чем говорит множество мифов. Поэтому в раннепервобытной общине основной ценностью считалась женщина как носительница и охранительница жизни. Преклонялись перед ее способностью к деторождению и выкармливанию детей, о чем говорят самые древние статуэтки, так называемые “палеолитические Венеры”, где нет и проблеска духовности, присутствуют лишь биологические признаки пола.
Раннепервобытная община не была производящей: она лишь добывала готовые продукты природы, все остальное изготовлялось по мере необходимости. Это еще не было производством вещей, поэтому исследователи охарактеризовали ее как присваивающее хозяйство.
В этот период человеской культуры общество существовало как родовая семья. Все ее члены — родственники по крови, каждый из которых не отделял себя от остальных: и мужчины, и женщины равно участвовали в общественно-полезном труде, поэтому внутри общины не могло быть господства и подчинения [3, с. 190], отсутствовало принуждение моральное или физическое, как и попытки уклониться от работы.
Данные этнографов сообщают, что люди первобытной общины знали повадки животных, могли ориентироваться по звездам и солнцу, разбирались в полезных растениях, строили предположения о погодных явлениях, имели достаточные сведения о свойствах материалов, из которых изготовляли необходимые предметы.
В условиях раннепервобытной общины медленно — на протяжении тысячелетий — накапливаются сведения о мире и постепенно изменяются отношения внутри общины. Как мы отметили, на ранних ступенях развития брак был групповым — полигамным (греч. poli “много” + gamos “брак”), и только потом появилась моногамная семья в современном смысле: с общим ведением хозяйства, общим местом проживания и общим участием родителей в воспитании детей. Групповой брак предполагал, что по взаимному соглашению брачные пары в принятый в данной родовой общине период года соединяются. Но после брачного периода они не имеют друг перед другом никаких обязательств. В следующий брачный период они могут сохранять своих партнеров или менять их — это значения не имело. Дети принадлежали роду, который их кормил и воспитывал.