Подобное отношение к художнику и его творениям также было связано с пониманием того, что вот сейчас, в данный момент, на исходе 90-х годов XIX века, происходит вхождение в новый - тревожный и неблагоустроенный мир. Художник должен проникнуться и этой новизной, и этой неблагоустроенностью, напитать ими свое творчество, в конечном итоге - принести себя в жертву времени, в жертву событиям, которых еще не видно, но которые являются такой же неизбежностью, как и движение времени.
На первый план выдвигается поэтическое иносказание как главный прием творчества, когда слово, не теряя своего обычного значения, приобретает дополнительно потенциальные, многосмысленные, раскрывающие его подлинную «сущность» значения.
Сама апелляция к подразумеваемым смыслам и воображаемому миру, дававшая точку опоры в поисках идеальных средств выражения, обладала известной притягательной силой. Она-то и послужила в дальнейшем основой сближения поэтов символизма с Вл.Соловьевым, представлявшимся некоторым из них искателем новых путей духовного преобразования жизни. Предчувствуя наступление событий исторического значения, ощущая биение подспудных сил истории и не умея дать им истолкование, поэты символизма оказывались во власти мистико-эсхатологических(эсхатология - религиозное учение о конечных судьбах мира и человека)теорий. Тут-то и произошла их встреча с Вл.Соловьевым.
Безусловно, символизм опирался на опыт декадентского искусства 80-х годов, но он был качественно иным явлением. И он далеко не во всем совпадал с декадентством.
Возникший в 90-е годы под знаком поисков новых средств поэтической изобразительности, символизм в начале нового века и обрел почву в смутных ожиданиях близящихся исторических перемен. Обретение этой почвы послужило основой его дальнейшего существования и развития, но уже в ином направлении. Поэзия символизма оставалась по своему содержанию принципиально и подчеркнуто индивидуалистической, но она получила проблематику, которая базировалась теперь на восприятии конкретной эпохи. На почве тревожного ожидания происходит теперь обострение восприятия действительности, входившей в сознание и творчество поэтов в виде тех или иных таинственных и тревожных «знаков времени». Таким «знаком» могло стать любое явление, любой исторический или сугубо бытовой факт.
Символизм был явлением неоднородным, объединявшим в своих рядах поэтов, придерживающихся самых разноречивых взглядов. Некоторые из них очень скоро осознали бесперспективность поэтического субъективизма, другим на это потребовалось время. Одни из них питали пристрастие к тайному «эзотерическому»(эзотерический - тайный, скрытый, предназначенный исключительно для посвященных) языку, другие избегали его. Школа русских символистов была, в сущности, достаточно пестрым объединением, тем более, что входили в нее как правило, люди высокоодаренные, наделенные яркой индивидуальностью.
К десятым годам ХХ века символизм нуждался в обновлении. «В недрах самого символизма,– писал В. Брюсов в статье «Смысл современной поэзии»,– возникали новые течения, пытавшиеся влить новые силы в одряхлевший организм. Но попытки эти были слишком частичны, зачинатели их слишком проникнуты теми же самыми традициями школы, чтобы обновление могло быть сколько-нибудь значительным».
Последнее предоктябрьское десятилетие было отмечено исканиями в модернистском искусстве. Происходившая в 1910 г. в среде художественной интеллигенции полемика вокруг символизма выявила его кризис. Как выразился в одной из своих статей Н. С. Гумилев, «символизм закончил свой круг развития и теперь падает». На смену ему пришел акмеизм (от греч. «акме» – высшая степень чего-либо, цветущая пора). Основоположниками акмеизма считаются Н.С. Гумилев (1886 – 1921) и С.М. Городецкий (1884 – 1967). В новую поэтическую группу вошли А. А. Ахматова, О.Э. Мандельштам, М.А. Зенкевич, М. А. Кузмин и др.
Акмеисты в отличие от символистской туманности провозгласили культ реального земного бытия, «мужественно твердый и ясный взгляд на жизнь». Но вместе с тем они пытались утвердить, прежде всего, эстетико-гедонистическую функцию искусства, уклоняясь от социальных проблем в своей поэзии. В эстетике акмеизма отчетливо выражались декадентские тенденции, а теоретической основой его оставался философский идеализм.
Акмеисты призывали очистить поэзию от философии и всякого рода «методологических» увлечений, от использования туманных намеков и символов, провозгласив возврат к материальному миру и принятие его таким, каков он есть: с его радостями, пороками, злом и несправедливостью, демонстративно отказываясь от решения социальных проблем и утверждая принцип «искусство для искусства». Однако среди акмеистов были поэты, которые в своем творчестве смогли выйти из рамок этой «платформы» и обрести новые идейно-художественные качества (А.А. Ахматова, С.М. Городецкий, М.А. Зенкевич).
После 1910 г. одновременно с акмеизмом возникает еще одно направление – футуризм, резко противопоставившее себя не только литературе прошлого, но и литературе настоящего, вошедшее в мир со стремлением ниспровергать все и вся. Этот нигилизм проявлялся и во внешнем оформлении футуристических сборников, которые печатались на оберточной бумаге или обратной стороне обоев, и в названиях – «Молоко кобылиц», «Дохлая луна» и т. п.
Как и другие модернистские течения, он был внутренне противоречивым. Наиболее значительная из футуристических группировок, получившая впоследствии название кубофутуризма, объединяла таких поэтов, как Д. Д. Бурлюк, В. В. Хлебников, А. Крученых, В. В. Каменский, В. В. Маяковский, и некоторых других. Разновидностью футуризма был эгофутуризм И. Северянина (И. В. Лотарев, 1887 – 1941). В группе футуристов под названием «Центрифуга» начинали свой творческий путь советские поэты Н. Н. Асеев и Б. Л. Пастернак.
Футуризм провозглашал революцию формы, независимой от содержания, абсолютную свободу поэтического слова. Футуристы отказывались от литературных традиций. В своем манифесте с эпатирующим названием «Пощечина общественному вкусу», опубликованном в сборнике с тем же названием в 1912 г., они призывали сбросить Пушкина, Достоевского, Толстого с «Парохода Современности». Футуристы стремились овеществить слово, связать его звучание непосредственно с тем предметом, которое оно обозначает. Это, по их мнению, должно было привести к реконструкции естественного и созданию нового, широко доступного языка, способного разрушить словесные преграды, разобщающие людей.
В условиях революционного подъема и кризиса самодержавия акмеизм и футуризм оказались нежизнеспособными и к концу 1910-х годов прекратили свое существование.
Среди новых течений, возникших в русской поэзии в этот период, заметное место стала занимать группа так называемых «крестьянских» поэтов - Н.Клюев, А.Ширяевец, С.Клычков, П.Орешин. Некоторое время к ним был близок С.Есенин, впоследствии вышедший на самостоятельную и широкую творческую дорогу. Современники видели в них самородков, отражавших заботы и беды русского крестьянства. Объединяли их также общность некоторых поэтических приемов, широкое использование религиозной символики и фольклорных мотивов.
Наряду с течениями в литературе возникли новые течения в философии. Начался поиск традиций для русской философской мысли у славянофилов, у Вл.Соловьева, у Достоевского. В салоне Мережковского в Петербурге были организованы Религиозно-философские собрания, в которых участвовали как представители литературы, заболевшей религиозным беспокойством, так и представители традиционно-православной церковной иерархии.
С cepeбpяным вeкoм связаны имeнa тaкиx зaмeчaтeльныx пoэтoв, кaк Блoк, Aннeнcкий, Гeopгий Ивaнoв, Бaльмoнт, Maякoвcкий, Eceнин, Maндeльштaм, Axмaтoвa, Гyмилeв, Boлoшин, Пacтepнaк, Ceвepянин, Бpюcoв, Цвeтaeвa, Бeлый и др.
Aвтopитeтныe литepaтypoвeды yтвepждaют, чтo вce кoнчилocь пocлe 1917 гoдa, c нaчaлoм гpaждaнcкoй вoйны. Hикaкoгo cepeбpянoгo вeкa пocлe этoгo yжe нe былo. В двaдцaтыe гoды eщe пpoдoлжaлacь инepция пpeжнeй pacкpeпoщeннocти пoэзии. Дeйcтвoвaли нeкoтopыe литepaтypныe oбъeдинeния, нaпpимep Дoм иcкyccтв, Дoм литepaтopoв, «Bceмиpнaя литеpaтypa» в Пeтpoгpaдe, нo и эти oтгoлocки cepeбpянoro вeкa зaглyшил выcтpeл, oбopвaвший жизнь Гyмилeвa.
Cepeбpяный вeк эмигpиpoвaл — в Бepлин, в Koкcтaнтинoпoль, в Пpaгy, Coфию, Бeлгpaд, Pим, Xapбин, Пapиж. Ho в pyccкoй диacпope, нecмoтpя нa пoлнyю твopчecкyю cвoбoдy и oбилиe тaлaнтoв, cepeбpяный вeк нe мoг вoзpoдитьcя. Bидимo, в чeлoвeчecкoй кyльтype ecть зaкoн, по кoтopoмy peнeccaнc нeвoзмoжeн внe нaциoнaльнoй пoчвы. A xyдoжники Poccии лишилиcь тaкoй пoчвы. К cвoeй чecти, эмигpaция взялa нa ceбя зaбoтy o coxpaнeнии дyxoвныx цeннocтeй eщe нeдaвнo вoзpoждaвшeйcя Poccии. Bo мнoгoм этy миccию выпoлнил мeмyapный жaнp. В литepaтype зapyбeжья — этo цeлыe тoмa вocпoминaний, пoдпиcaнныe гpoмкими имeнaми pyccкиx пиcaтeлeй.
Расплата была жестокой: многие поэты погибли, многие умерли в эмиграции, и прах их сейчас в чужой земле. Но в этой прекрасной и драматической эпопее серебряного века осталась волшебная красота и благородство помыслов русской души, на которую мы, современные россияне, будем всё время оглядываться в ностальгическом порыве.
Богатейшее культурное наследие дореволюционного времени, веками создававшиеся культурные ценности составляют золотой фонд нашей отечественной культуры.
1. Бердяев Н. «Самопознание», М., "Академкнига", 1990
2. Белый А. «Начало века», М., "Текст", 1992
3. Белый А. «Между двух революций», М., "Знание", 1991
4. Белый А. « Символизм как миропонимание". Хрестоматия по литературе. М.
ООО "Ламанд Энтерпрайсиз", 1999
5. Гинзбург Л. О старом и новом. Статьи и очерки. Л.,"Ленкнига", 1982.
6. Гиппиус З.Н. «Живые лица», Тбилиси, 1991
7. Долгополов Л.К. «Андрей Белый и его роман «Петербург», СПб. "Питер", 1998
8. Русская поэзия XIX - начала XX в., М., "Правда", 1987
9. Три века русской поэзии, М., "Правда", 1968
[1] Бердяев Н. Самопознание. М., 1990, с. 129.
[2] Бердяев Н. Самопознание. М., 1990, с.153