Архитектура первой четверти XVIII века
Первые шаги русской архитектуры XVIII в. связаны с основанием в 1703 г. новой столицы – Петербурга. Город рос среди топких болот и широко разлившихся протоков дельты Невы, разбросанный на нескольких островах, пронизанный каналами, продуваемый свирепыми ветрами и подверженный наводнениям. Это был город, расположенный вдали от старых русских культурных центров. В отличие от большинства средневековых городов, формировавшихся вокруг кремлей по системе радиально-кольцевой планировки, Петербург возникал на нескольких островах, композиционно связанных Невой. Город складывался постепенно, как подсказывала жизнь, зачастую не согласуясь с разработанными проектами генеральных планов. Подлинным центром планировки становился трезубец, обращенный вершиной к Адмиралтейству, – Невский и Вознесенский проспекты и присоединившаяся к ним потом Гороховая улица. Все они пересечены полукольцами Мойки и Фонтанки, набережные которых украсились впоследствии дворцовыми и усадебными комплексами. Позднее здесь сложился один из аристократических районов Петербурга.
На Васильевском острове было положено начало культурно-просветительному и административному центру. В отличие от старых городов Петербург был богат общественными постройками. Начало им положила закладка в 1703 г. Петропавловской крепости. Ее композиционным центром, имеющим огромное градостроительное значение, стал Петропавловский собор. Это здание, первоначально деревянное, а затем воплощенное в камне, является наиболее крупной работой архитектора Доменико Трезини (ок. 1670–1734), родившегося в Швейцарии и приглашенного в Россию из Дании. Значение собора велико и с точки зрения типологических особенностей его архитектуры, явившихся образцом для многочисленных петербургских церквей этого и последующего периода. В отличие от традиционных русских храмов собор представляет собой трехнефную базилику. Колокольня производит впечатление не башни, составленной из нескольких последовательно уменьшающихся объемов, а как бы единого массива, расчлененного на ярусы-этажи. Эта черта заимствована у западной архитектуры (колокольни, ратушные башни). Характерны отсутствие богато орнаментированных деталей и новая цветовая гамма – голубая с белым в фасадах и серебряная с золотом в кровлях. Из других сооружений этого времени следует назвать административное здание Двенадцати Коллегий, также спроектированное Д. Трезини совместно с М.Г. Земцовым. Оно слагается из одинаковых ячеек, перекрытых самостоятельными кровлями и связанных протяженными коридорами. Наиболее важная черта фасадов состоит во введении пилястр, зрительно объединяющих основные этажи, благодаря чему укрупняется масштаб сооружения. Большинство построек очень новы и по назначению, и по архитектуре. Таков, например, первый русский музей – Кунсткамера, в сооружении которого принимали участие архитекторы Г.И. Маттарнови, Н.Ф. Гербель, Г. Кьявери, М.Г. Земцов.
Создание города заново и с таким размахом было немыслимо без типового, или, как его называли в то время, «образцового» проектирования. Ведущая роль в этом деле также принадлежала Д. Трезини, возглавившему Канцелярию городовых дел (с 1723 г. – Канцелярию от строений) – важнейшую организацию, ведавшую застройкой новой столицы. Задуманные в его мастерской здания – маленькие мазанковые для «подлых», покрупнее для «зажиточных» и двухэтажные дома для «именитых» (проект архитектора Ж.Б. Леблона) – имитировали каменные постройки. Чаще всего они стояли не в глубине дворов, а выходили фасадами на улицу. Связанные между собой оградами и воротами, они создавали единый регулярный фронт улиц и набережных. Вместе с многочисленными приходскими церквами эти дома воплощали в себе деловой Петербург. Наряду с этим с самого начала был и другой Петербург – Северная Венеция, «парадиз» Петра I, стремившегося создать «огород не хуже Версальского». Эта парадная часть складывалась в основном на Адмиралтейской стороне и состояла из домов знати, дворцов самого Петра и его знаменитого Летнего сада. Принципы композиции этого регулярного ансамбля получили дальнейшее развитие в создании великолепных пригородных резиденций – Петергофа, Ораниенбаума и Стрельны.
Архитектура 30–40-х годов XVIII века
30–40-е годы XVIII в. – это время, отмеченное продолжением петровских начинаний. П.М. Еропкин и его товарищи – петровские пенсионеры, недавно вернувшиеся из-за границы, работали в качестве городских архитекторов, иногда последовательно сменяя друг друга на этом посту. Они хорошо понимали общественную значимость своей профессии, претендовали на личную свободу, на решающее значение своего слова в вопросах архитектуры. Творческие искания этих мастеров были направлены на развитие градостроительства в его теоретическом, практическом и административно-организационном аспектах. Эти положения были закреплены в трактате-кодексе «Должность архитектурной экспедиции», завершенном в 1740 г.
Градостроительные работы 30–40-х годов были нацелены на расширение ядра застройки, которое сложилось на протяжении первой четверти XVIII в. Новые дома протянулись вдоль Фонтанки, лучевых и поперечных улиц, образовав большие геометрически правильные кварталы. Вид улиц был весьма внушительным благодаря крупным 3–4-этажным зданиям, с мезонинами, с крыльцами-всходами, выходящими на узкие тротуары. Несколько суховатые по архитектуре, еще лишенные пластического начала, эти здания несут на себе оттенок типично петербургского понимания зодчества. Основное внимание уделяется главному фасаду, разграфленному пилястрами и наличниками на равномерные участки. Те же черты присущи общественным постройкам – башне Адмиралтейства и Морскому полковому двору, созданным И. К – Коробовым.
В середине XVIII столетия Россия переживает эпоху национального подъема. Высокого уровня достигают наука и культура. В развитии их огромную роль играет Академия наук. Особо следует сказать о деятельности М.В. Ломоносова, воплотившего в себе универсальные знания, самоотверженность научного мышления и глубоко осознанное служение высшей цели – процветанию отечественной науки и культуры. Открытия в области точных и гуманитарных наук, в частности совершенная им реформа русского языка, составляют одну из самых замечательных страниц в истории русской культуры. Предпринятое при непосредственном участии М.В. Ломоносова основание Московского университета (1755), Академии художеств (1757), возникновение русского театра оказали непосредственное воздействие на архитектуру и изобразительное искусство. Общий патриотический пафос времени, тяготение к славным национальным деяниям сообщают искусству еще незнакомое до того времени сочетание красоты и величественности.
Архитектура середины XVIII века
На протяжении 40–50-х годов русское искусство переживает пору своего расцвета. Впервые отечественное зодчество нового времени достигает эстетических высот, к которым оно стремилось в предшествующие полвека. Творческий процесс ознаменован большой зрелостью в обращении с принципами искусства нового времени. Овладев ими настолько, чтобы позабыть ученическую робость, мастера работают свободнее и увереннее. Налаживается взаимопонимание между архитектором и мастерами-исполнителями, которые способны теперь адекватно воплотить в материале самый сложный, но уже вполне понятный им замысел; устраняется разрыв между разными школами; меньше ощутима разница между произведениями западных мастеров и русских художников нового поколения, прошедших пенсионерство или воспитанных на Родине.
Общее выравнивание процесса развития искусства происходит на основе барокко – стиля, не только охватывающего разные виды художественного творчества, но широко распространяющегося по всей России. На этой принципиально единой основе складывается синтетический характер искусства – практически нерасчленимый союз архитектуры, декоративной скульптуры и живописи.
Показательной чертой русского искусства середины XVIII в. является его государственный, общественный, естественно в границах того времени, характер. По своим масштабам, тяготению к монументальности, русский вариант барокко в архитектуре отличается от аналогичных проявлений западноевропейских школ. Развиваясь там при отдельных княжеских резиденциях и имея «местную» предназначенность, последние дают более камерный, частный и изнеженный вариант этого стиля, который может быть скорее охарактеризован как рококо. Национальная специфика русского барокко во многом обязана своей предыстории – влиянию отечественной традиции. Эта близость к принципам древнерусского зодчества составляет важнейшую часть художественного мировоззрения, продиктована интересами времени и прежде всего изменившимся отношением к наследию в целом. Если вообразить себе отношение к средневековому до 40-х годов XVIII в., оно предстанет преимущественно как негативное. Наступательный пафос новизны, преобладающей, но еще не вполне окрепшей, объясняет такую ситуацию. К середине столетия старое искусство, отойдя в область предания, превращается из врага и соперника в своего рода союзника. Древнерусские традиции предстают теперь в интерпретации нового искусства – наиболее творческой в петербургской школе, более старозаветной в Москве и иногда доходящей до прямого продолжения в провинции.